В коридоре появляется девочка. В пышном платье, как из сказки.
— Чья это принцесса? — спрашиваю, недоумевая.
Сестра смотрит на меня с кривой улыбкой.
— Так это дочь Катюхи. Ты не знал, что у нее есть дочь?
— Это шутка? — усмехаюсь болезненно.
Башка начинает страшно болеть. Её будто прошивает иглами.
Шесть лет — столько меня не было в жизни Кати…
— Аленка, включай телевизор! Там твоего сына показывают! — вопит подруга в трубку.
На экране пресс-конференция кандидата в мэры, прямой эфир.
— Скажите, Иван Геннадьевич, — спрашивает мой сын-подросток, — вы женаты?
Камера показывает Островского. Изменившегося. Статного, с тяжелым взглядом, которым он смотрит на моего сына.
Нашего…
— Официально нет, но моя будущая супруга будет представлена, — Островский говорит расслабленно. — Предвижу следующий вопрос и отвечаю: детей у меня нет.
По залу идет гул смешков, шутка зашла.
Когда смех стихает, сын снова подносит к губам микрофон:
— Если детей нет, то кто тогда я?
Ноги подкашиваются, я оседаю на пол. Сердце оглушительно колотится в груди.
Что же ты наделал, сынок…
— Можешь поверить мне? — вскидывает брови. — Своему мужу ты можешь поверить?
Усталость накатывает с неимоверной силой. Полнейшая апатия. Мне даже реветь больше не хочется. Закончились силы вместе со слезами.
— Валяй, — бросаю небрежно, уже заранее зная, что дальше начнется театр абсурда.
— Да, повелся на молодую, — кивает муж. — Признаю. Каюсь. Виноват. Секс был, пару раз. Все, Сашка, понимаешь? Она для меня ничто. Важна ты, и только ты. Представь, что это был просто плохой сон.
А в голове звенят его слова из голосового, отправленного любовнице: «И я скучаю по тебе, зайка… Люблю, Ника!»
Ну и скотина же ты, любимый.
Пятнадцать лет брака, в котором я отдавала мужу и детям всю себя, чтобы в награду получить равнодушное «у него другая». А муж… муж лишь подтверждает слова дочери.
— Мамочка, я потерялась, а этот дядя помог мне найти тебя, — нежным голоском выдает моя дочь.
Медленно поднимаю взгляд на бывшего мужа, который выглядит ошарашенным и размазанным в мясо. Он все понял.
— Мамочка, этот дядя мне понравился. Можно он будет моим папой?
Он и так твой папа, доченька…
— А ты хорошо устроился, Яшин. Сосешься со своей первой женой, пока я сижу на родительском собрании вашего сына. Что, уже не такая она и плохая, как ты мне рассказывал? — слова растекаются ядом, душат.
Муж смотрит на меня тяжело, но, плюс ему в карму, хоть не бросает примитивное: «Ты все не так поняла».
— Я ошибся.
— И время сразу нашлось, да? На собрание к собственному сыну пойти времени нет, а тут навалом.
И вроде все просто и понятно. Брак больше нежизнеспособен, отказ всех систем, крах.
И вот я уже готова уйти, даже чемоданы поставила у двери, но детский голос как ушат холодной воды:
— Не бросай меня…
— Твой сын пытался избить моего, — произносит Максим холодно.
— Леша не стал бы бить, если бы его не спровоцировали, — заступаюсь за сына.
— Со своим ребенком я разберусь сам, — чеканит каждое слово. — А ты разберись со своим.
Проглатываю. Все проглатываю, а в голове набатом:
«Твоим сыном! Твоим сыном. Лешка и твой сын тоже!»
Но тебе ведь нет никакого дела до этого, да?
Добивает меня:
— Я не хочу, чтобы у моего ребенка были проблемы из-за твоего.
Нашего, Максим, нашего…
Тринадцать лет. Столько мы не в браке с Титовым. Любил ли он меня? Не знаю. Но страдать заставил: сложный развод, боль, одиночество. Последние годы мы сохраняли дружеский нейтралитет, пока однажды дочь не нашла папку с моими фото в телефоне отца…
— Покажи мне ее свидетельство о рождении, — говорит Артём, разглядывая фото моей дочери.
— Если я откажусь? — спрашиваю нервно.
— Зачем тебе скрывать его, если я не ее отец? В противном случае — суд.
— Когда ты успел стать таким?! — замираю, натолкнувшись на злое выражение его лица.
— Когда? Примерно тогда же, когда ты, без объяснения причин исчезла из моей жизни.
— Я думал, ты выше этих разборок, — муж складывает руки на груди.
— А я думала, что мой муж выше предательства.
— Брось, — отмахивается устало. — Ты изначально знала, что наш брак не будет основан на любви.
— Что ты делаешь вообще, Карим? — слезы подкатывают.
— Ася, ты еще маленькая и не понимаешь, что у меня есть свои потребности.
— Предлагаешь все оставить как есть? — Карим кивает.
— И что, так и будешь после работы наведываться к ней? А рожать мы по очереди будем? Или рожать будет она, а всем будем говорить, что это наш малыш?
Карим кривится, будто я дала ему пощечину.
— Нет, Ася. Рожать мне будешь только ты.