Звёздное тепло

Один из моих рабочих профилей – специалист по программному обеспечению космических кораблей. Станция Председателя – почти корабль. Огромный, усложненный дополнительными системами. Не имеющий единого центра управления, но… Придется затратить немало времени… Я смогу постепенно перевести все элементы станции под свой контроль. Создам портативный единый центр в коммуникаторе. Превращу станцию в охотничьи угодья, где буду знать каждый проводок, и заманю врагов в ловушку, из которой им не выбраться. Ношение оружия здесь под запретом. Они будут беззащитны на моей территории.

Навалилась непреодолимая слабость. Опершись на дверь пустой каюты, я поскреб ее когтями.

План мне понравился. Но смогу ли его осуществить? Охота прошла неудачно. На ее продолжение не осталось сил. Любопытство увело меня от каюты владельца корабля, и сбегать я передумал, но мне по-прежнему нужна пища. Если я снова перейду в режим критической экономии энергии, не выйду из него никогда. Погибну – довольно быстро.

Я снова рефлекторно поскребся в дверь, и та начала медленно приоткрываться. Слабый, но узнаваемый запах преодолел барьер отдушки моющего средства. Мой запах. Я тут жил до полета на “Илиде”.

Вошел в каюту, осмотрелся. На свободную стену роботы наклеили картину заката в Элнитойме, столице Нелии. Под желтыми облаками, распластавшимися по кроваво-красному небу, летели остроносые айри – городской транспорт. Вдали над кромкой темного залива чернели шпили высотных зданий, за ними виднелись тонкие неровные горы.

Председатель распорядился помещать в каюте каждого существа красивые картины его родного мира, считая, что знакомые виды благотворно влияют на гостей. Да, на всех, кроме изгнанников со своих планет.

Пока я лежал в лаборатории без сознания, в каюте поддерживали чистоту. Установили новую широкую кровать и покрыли ее велянским одеялом, набитым шерстью таффлеи.

Я привык спать на полу. Взял в руки край одеяла, понюхал и еле сдержался, чтобы не порвать зубами. Бросил, развернулся. Посмотрел на вместительную холодильную камеру. Подошел и открыл, не надеясь увидеть там что-то кроме наледи. Но увидел и почуял. Большой обледенелый ком из смерзшихся кусков мяса.

Хуже, чем живая добыча, – восстановление пройдет не так быстро, как мне хотелось, но лучше, чем искусственный белковый концентрат.

Чужаки боялись меня. Каждые усредненные сутки они приносили в каюту больше пищи, чем я мог съесть. Остатки замораживал. Иногда они пригождались. Я любил есть заледеневшее мясо, но маленькими кусочками, а не грызть “айсберг”.

Я лежал на мягкой кровати под шерстяным одеялом, сцепив пальцы и стиснув зубы, пока съеденная ледяная пища не приобрела температуру моего тела. Затем встал, прогоняя остаточный мелкий озноб, подошел к навесной полке и взял с нее выточенную из темно-синего камня фигурку вилора.

Основное кормовое животное. Старый вождь сделал хороший подарок для маленького внука. Вилор выглядел реалистично: плотное мощное тело, широкие лапы, продолговатая голова на длинной шее. Искусно вырезаны лохматые очесы на ушах и пушистость хвоста.

Память о давних временах, когда нашим предкам приходилось заботиться о слабом беззащитном потомстве. И память о матери.

Мелмена работала археологом. В ее логове хранилось много древних вещей, но этой фигуркой она особенно дорожила. Вилора сделал ее прямой предок, рыжий вождь. Во время раскопок Мелмена приняла его сохраненное в камне энергетическое послание. Мать передала память предка мне в первый день моего сознательного существования.

Я пока смутно мог вспомнить события жизни вождя, но хорошо помнил мать. Каменного вилора в руки взял, надеясь вновь почуять ее запах. Чужаки протерли фигурку едким средством. Вилор пах цветочным нектаром. Отвратительно!

Недовольно фыркнув, я вышел в коридор. Поле восприятия энергии быстро сворачивается после насыщения и долго потом остается неактивным, но я продолжал чувствовать беспокойный неопознанный живой объект внизу. Бурные всплески то радости, то тревоги – невыносимо! Если так будет продолжаться всю условную ночь, я не смогу отдохнуть и полноценно восстановиться.

Что это за особь? Сколько ей лет? “Свежие” девушки, только вышедшие из инкубатора, ведут себя разумнее. А она… потащилась в коридор, нашла там каплю крови, брызнувшую из разбитого калемейского носа, и затряслась сильнее, чем я дрожал, пока растапливал в желудке лед. У нелианки капля крови или шерстяной ковер вызвали бы заинтересованность, но точно не страх.

Пульс неизвестной особи резко участился. Импульсный выброс меня едва не оглушил, и она сама почти упала. Я стабилизировал ее положение в пространстве легким воздействием. Подумать не мог, что она способна излучать мощные волны… Относительно близкое по типу существо. Но абсолютно нестабильное, не умеющее себя контролировать.

Я постарался ее успокоить и усыпить. Она поддалась – не умела сопротивляться воздействию, но сила энергии позволяла ей научиться удерживать блокировку сознания и отражать узконаправленную волну. Только пусть беспокойную обучает защите от воздействия ее сородич. Я не собирался этим заниматься и вообще приближаться к ней. Все, чего я хотел, – спать.

Вернулся в каюту, проверил запасы одежды и обуви. Чужаки мне оставили неудобную униформу из растительного сырья и жесткие сапоги, подошвы которых стучали по полу, как копыта жирного залияма. Синтетическая нелианская одежда, прилегающая к телу второй кожей, и мягкие легкие сапоги… Я вспомнил приятные ощущения и понял, что на станции ничего подобного не раздобыть. Придется стучать копытами. Мелькать у чужаков на виду, но работать не на них, а на себя.

Я постелил на пол велянское одеяло и растянулся на нем. Сытому мне запах шерсти не мешал, все лучше искусственных фруктово-цветочных отдушек. Неизвестная особь крепко спала почти прямо подо мной, ее слабые импульсы не беспокоили, даже заразительно усыпляли.

Я зевнул, обводя языком передний верхний ряд зубов от клыка к клыку. Медленно потянулся, чувствуя, как мышцы наполняются силой. Я выжил, и скоро вернусь в боеспособное состояние.