Патч с Озимандии

– Земной год – еще не скоро, – ответил я.

– Пора переставать ориентироваться на земные меры времени, – Астра подняла тонкий палец вверх с преувеличенной серьезностью. – Раз планета, на которой мы живем, обернулась вокруг солнца, значит, прошел год. И какая, к черту, разница, что на какой-то другой планете, в сотнях световых лет от нас, он еще не прошел? Это просто абсурд!

Я нежно улыбнулся, глядя на ее.

– Будь по-твоему, – ответил я. – Можешь завтра сама в корпоративный чатик написать, что вечеринка грядет, а ты – ответственная за подготовку.

– Но это... не главное, – прибавила Астра, слегка посерьезнев. – Нужна какая-нибудь победа, понимаешь? Прямо сейчас, чтобы у всех глаза снова заблестели. Атлантида – когда еще будет, а нужно придумать что-нибудь прямо сейчас. А потом, заодно, и отпраздновать. Ты же собирался устроить экспедицию к Черному кораблю?

Я призадумался. Черный корабль давно уже не выходил у меня из головы. Мы обнаружили его, когда только начинали осваивать выделенный нам участок.

Холм продолговатой формы, похожий на перевернутую лодку, густо поросший лесом, среди которого то и дело проглядывали какие-то тонкие металлические мачты, а содранный кое-где дерн приоткрывал тускло поблескивавшую черную поверхность – какой-то покатый корпус, кажется, из обсидианита.

Хексен тогда первым предположил, что это может быть корабль. До моря оттуда было рукой подать, так что не исключено, что это было судно, выброшенное на берег в незапамятные времена. А может быть – даже воздушный транспорт, а то и космический. Озимандийцы продвинулись в антигравитационных технологиях куда дальше нас – и дальше Тлаку, наверное. Им ничего не стоило поднять в воздух махину размером с дом и заставить ее висеть над землей. К тому же, холм находился на прямой линии между Мертвым городом и ближайшим к нему участком побережья. Это тоже могло быть не случайно. Кто-то летел к морю из города и не долетел?

Мы пробовал сунуться к Черному кораблю еще тогда, но оказалось, что без мощной военной операции здесь ничего не выйдет. Едва дрон подлетал к объекту, тут же становилось очевидно, что на Корабле не то сохранилась прежняя команда, не то завелась новая.

Сперва начинались помехи, затем открывался плотный, хотя и как будто рассогласованный огонь из излучателей, а один раз из неприметного люка вылезли, один за другим несколько тяжело гудящих бочкообразных аппаратов, взмывших в воздух, и быстро расстрелявших очередной наш беспилотник.

В ту пору мы только начинали исследовать океан, и потому возможность разобраться хорошенько с этой черной хреновиной на юге оставили на потом – Атлантида казалась перспективнее. Но раз уж подводная Одиссея застопорилась и грозилась вовсе вылиться в фиаско, от которого команда окончательно впадет в депрессию и перессорится, стоило попытать счастье хотя бы здесь.

– Окей, – сказал я. – Завтра же начнем планировать операцию. Туда с наскока лезть нельзя – нужно попробовать понять, где слабое место.

Астра просияла.

– Ага! – воскликнула она. – А ты еще собирался меня на гауптвахту сажать! Как видишь, и от меня есть польза!

– Есть и еще какая! – усмехнулся я, протянув руку и потянув на себя простынку с ее бедер.

Астра в ответ потянулась ко мне губами. Но за секунду до того, как забыть обо всем, я, все-таки, нехотя произнес:

– Слушай, еще кое-что...

Астра остановилась и взглянула на меня немного разочарованно.

– Не стоит тебе, все-таки, летать там одной, – продолжил я. – Я понимаю, что разведка — это очень важно. Но здесь рыскают какие-то совсем лютые мобы. Летающие. Я тебе покажу... завтра. И они ушли именно в сторону моря. Не исключено, что где-то там они и базируются, на островах.

Лоб Астры перечеркнула недовольная морщинка.

– Я летаю очень осторожно, – твердо произнесла она, давая понять, что отнять у нее эти полеты никто не сможет. – Если хочешь, давай летать вместе, как раньше. Я не против, но у тебя же вечно дела…

Я вздохнул. В самом деле, когда мы только купили пару «Альбатросов», то нередко летали над морем вместе, и это было удивительно. Такого чувства свободы и восторга я не испытывал, наверное, с детства. Вот только… в самом деле, когда теперь, со всей этой суматохой? И это ведь Астра еще не знает самую главную новость, что я привез из Симмонса… Рассказать ей сейчас? Нет, пожалуй, не надо. Это будет долгий разговор, а я совсем не так хочу провести эту ночь.

– Ладно, иди ко мне, – тихо проговорил я, и теперь простынка с бедер Астры соскользнула уже без всякого труда, а мои губы соединились с ее губами.

– У тебя вызов от Gleo, – произнес вдруг в моей голове бесстрастный голос Кристи, и я едва не подскочил от неожиданности. С моим самоназначенным советником мы не общались уже пару месяцев, а до этого он звонил лишь несколько раз без особенного повода – так, поинтересоваться, как у меня дела. Больше из вежливости, я полагаю: у меня не было ни малейших сомнений в том, что он и без моих отчетов прекрасно знает, как идут мои дела. Не исключено, что лучше меня.

Однако сейчас его звонок был совсем не к месту, и я мысленно попросил Кристи его сбросить.

Подождет Gleo. И вся остальная Вселенная тоже вполне может подождать.

3. Глава 3

Этот сон снился мне за прошедший год уже не в первый раз и даже не в десятый. Я стоял на крыше очень высокого, игольчато-узкого здания, можно сказать, небоскреба, выстроенного из мраморно-белого гладкого материала, а далеко внизу, в тумане мерцали зеленоватые огни города. Чужого, неземного города.

Холодный ветер гнал над моей головой темные облака. Иногда в их разрывах проглядывало небо с редкими тусклыми звездами.

А еще был голос. Он звучал словно бы одновременно отовсюду: тяжелой вибрацией пробивался сквозь пол из недр белого здания, едва слышным шепотом доносился от огней внизу, гремел из темных облаков над моей головой, и даже раздавался внутри самой головы.

– Не сможешь понять, но сможешь исполнить! Не сможешь понять, но сможешь исполнить! Не сможешь понять, но сможешь исполнить!

Одни и те же слова, снова и снова. Казалось, сама ткань реальности вибрирует от их звука, и по воздуху идет мелкая рябь.

А затем огни внизу слились в ослепительную вспышку и устремились вверх, к темным небесам. Яркий свет окружил меня со всех сторон, и я почувствовал, как растворяюсь в этом свете, перестаю существовать и превращаюсь во что-то... большее, чем я? Или просто совершенно иное?

Это было страшно. Возможно, даже страшнее, чем умереть, потому что после смерти меня не будет, а после этого – буду, но не я. Я попытался бежать, но куда можно было деться с абсолютно голой крыши размером не больше нашей кают-компании и залитой со всех сторон холодным хирургическим светом? Этот свет выжигал меня изнутри, уничтожая все, чем я был.

И пока остатки моей личности бились в агонии, на их месте прорастало что-то новое: новые знания, чувства, образы.

Это было очень похоже на то, что я испытал тогда, возле Колодца: огромная межзвездная империя предстала перед моими глазами во всем своем блеске, только на этот раз я был ее частью. Миллиарды существ, разбросанных по всей галактике, ждали моего решения, возлагали на меня надежды, молились и проклинали.

– Не сможешь понять, но сможешь исполнить! – вновь и вновь звучало колоколом в моей голове.

После этого свет поглотил меня, и я перестал существовать. А затем – проснулся.

***

Я открыл глаза и осторожно приподнялся, чтобы не разбудить крепко спавшую Астру. Нарисованные звезды медленно плыли над моей головой. Беззвучная мысленная команда вызвала на панели перед моими глазами часы: 3.16 по местному времени. До рассвета еще далеко.

С этим сном нужно было что-то делать. После того, как он приснился мне первые раза три, я сходил к Норберту и попросил проверить меня новым продвинутым медицинским модулем. Ничего пугающего он тогда, вроде бы, не нашел. Никаких опухолей, никаких неврологических нарушений.

Но кое-что, все-таки, было. Какая-то аномальная активность, не локализованная в мозгу, но словно блуждающая по разным его отделам. Ни ИскИн модуля, ни Норберт – который, в общем-то, был медиком без году неделю – не могли идентифицировать то, что они обнаружили. Не могли они даже и толком разобраться с тем, связано ли это каким-то образом с моим повторяющемся сном, с Колодцем, вообще хоть с чем-то, и угрожает ли как-то моему здоровью. Просто какая-то паразитная информация, блуждающая без всякого дела в моей голове. Норберт пошутил, что строители Колодца, видимо, попытались установить в мое сознание какой-то патч, но он не очень-то хорошо встал на мою операционную систему.

По-хорошему, следовало бы обратиться в клинику посерьезнее, но я не видел в этом нужды. Подумаешь, сон. Кажется, ничего страшного.

Впрочем, в последний мой визит на Симмонс я собирался, все же, забежать в местную клинику «Юнити» и обследоваться, но не успел. Во-первых, сенсорный модуль для Астры оказался бракованным – не работал тепловизор – и пришлось ругаться с крафтером, что его мне продал, и ждать, пока он все исправит. Во-вторых, задержали дела Ассамблеи – я не знал, что все настолько затянется.

Первоначально я вообще не хотел участвовать в заседании озимандийского парламента, тем более – лично. Будучи главой корпорации с собственной станцией, я имел на это право, но дело это было скучное, вопросы там, преимущественно, обсуждались совсем меня не касающиеся, а вес моего голоса был слишком мал, чтобы на что-то влиять. Регламент Ассамблеи принимался во времена, когда «Юнити» властвовала на планете безраздельно, и закреплял за ней серьезные привилегии, делающие голосование по многим чувствительным вопросам простой формальностью.

Участвовать в этой кукольной комедии мне было некогда, да и неохота, так что обычно я отправлял туда Касуми с наказом ни в коем случае не спать, а если, паче чаяния, будет обсуждаться что-то интересное, то рассказать мне об этом. Однако в этот раз, в ответ на формальное письмо о том, что вместо меня будет присутствовать представитель по доверенности, я тут же получил сообщение лично от Фернандо Гутьереса – зампреда Правления «Юнити», друга Кади и спикера Ассамблеи. Спикер уведомлял меня о том, что мое личное присутствие на заседании будет крайне желательным.

Это было неожиданно. Никогда прежде моя посещаемость никого в Ассамблее не заботила, тем более – самого спикера. После такого не прийти было бы невежливо, так что пришлось выкроить время и явиться в зал заседаний на первом этаже правительственного купола станции.

Я слышал, что первоначально этот зал был не больше школьного класса, и заседало в нем в ту пору человек пятнадцать – главы первых корпораций. Сейчас все они – те, кто дожил до сего дня – богатейшие и влиятельнейшие люди на Озимандии.