Патч с Озимандии

Но корпораций становилось все больше, и каждая из них получала право на кресло в Ассамблее, пусть даже фактически их голос и был совещательным. Поэтому зал сперва расширили, затем снабдили специальными голопроекторами для удаленного присутствия депутатов, а затем расширили еще раз, превратив в нечто вроде заправского парламентского зала, выстроенного амфитеатром.

Я протиснулся между пробирающимися на свои места депутатами и занял одно из мест на самом верху, где был установлен значок нашей корпорации, некогда нарисованный Астрой: белые крылья на голубом фоне. Депутаты с ровным гулом рассаживались по своим местам. Примерно половина из них была пуста, и голопроекторы над ними проецировали изображения глав корпораций или их заместителей. Похоже, персональное приглашение прислали не всем – ну, или многие им манкировали.

Вопреки моим ожиданиям, ничего революционного на повестке дня не было. Сперва обсудили права на несколько новых участков – с тех пор, как я открыл дорогу к побережью, все, кому не лень, стремились застолбить себе его кусочек. Никаких споров не было – все права были законными, а то, что половину новых станций выкосят морские мобы – так это дело хозяйское.

Затем перешли к формированию комитета картографии. В комитет никто особенно не рвался – дело предстояло скучное и неприбыльное, хотя и, в общем, нужное. Кое-как сформировали – в основном, из сателлитов «Юнити», которым хотелось выслужиться.

Третьим вопросом было заявлено обсуждение новой благотворительной программы под эгидой «Юнити» – сбора средств на лекарства для бесплатной раздачи нуждающимся. Надо сказать, что к этому моменту я уже почти засыпал в своем кресле, испытывая искреннее недоумение по поводу того, зачем спикер так добивался моего присутствия на этом рутинном заседании.

– Этот сбор – бессмысленная показуха! – буквально прорычал в микрофон первый взявший слово оратор, и я тут же проснулся, подобравшись в кресле.

Оратора звали Санджай Танна, в качестве ника он, не мелочась, выбрал себе имя Кришна, и, надо сказать, внешне в самом деле слегка походил не то на индийского бога, не то на пророка. Высокий, худощавый, с черной неухоженной бородкой, в традиционном пиджаке-шервани, он возвышался над трибуной немым укором бюрократии. Мне и раньше приходилось его слышать на заседаниях, где вечно выступал возмутителем спокойствия.

– Нам предлагается отдать деньги, которые будут тратиться бесконтрольно, – продолжал он. – Сколько уже было таких благотворительных программ, и помогли ли они хоть кому-то?

– По всем благотворительным программам в адрес Ассамблеи направляются отчеты о расходовании средств, – жестко проговорил из президиума спикер Гутьеррес. – Вы, несомненно, могли бы их изучить, если бы чаще присутствовали на заседаниях.

– Я бы тратил больше времени на эти заседания, если бы это хоть как-то могло помочь моим братьям, – заявил в ответ Кришна. – К сожалению, надеяться на это не приходится, так что я предпочитаю помогать им сам.

Это было чистой правдой – корпорация Кришны «Дом солнца» составила себе репутацию одной из самых щедрых на планете. Их песочно-желтые грузовики постоянно колесили по палаточным лагерям, окружившим крупные станции, распространяя еду и лекарства среди неимущих – и даже изгоев.

– Предлагаю оставить в стороне эту пикировку и перейти к сути вопроса, – раздраженно произнес Гутьеррес. – Если вы не доверяете предлагаемой программе, можете отказаться от участия, это будет отмечено в протоколе. Собственно, в таком случае вас и в Ассамблее никто не держит.

– Вот в этом-то ваша ошибка! – бросил в ответ Кришна. – Вы не держите людей, а люди не держатся за вас. Вы смотрите на людей, как на винтики в машине по выколачиванию из планеты ЭОНа. Хороший винтик, прочный – вы его берете. А если хрупкий или сломанный – выбрасываете. Выгляните из своего офиса на то, что творится вокруг Симмонса. Вся Зеленая зона уже завалена этими выброшенными винтиками. Ваш корпоративный суд отключил аккаунты сотням людей, которые теперь вынуждены жить за воротами станции, болеть и голодать. Другие же оказались там без всякого суда – из-за того, что потеряли снаряжение или не смогли выплатить кабальные кредиты. Там процветает воровство, проституция, наркомания, там орудуют пиратские вербовщики. А вы сидите в своих левитирующих креслах, смотрите на это все с последнего этажа, и время от времени кидаете людям объедки с барского стола, половина из которых до пола не долетает, потому что их сразу хватают прикормленные стервятники из числа ваших подрядчиков!

– Знаете что, господин Кришна, держитесь, пожалуйста, в рамках приличия, пока я не удалил вас из зала, – проговорил Гутьерес – казалось, он сдерживается с большим трудом. – Вы обвиняете «Юнити» в том, за что она никак не может нести ответственность. Мы – не детский сад и не Армия Спасения. В конце концов, речь идет о людях, которые добровольно приняли решение отправиться на Озимандию, а затем по безалаберности или по иным причинам растратили первоначальную помощь, остались без машины и без средств. Мы не тащили их сюда не силой. Мы не отнимали у них машины, скафандры и харвестеры. Мы можем им сочувствовать и посильно помогать, но ничто нас к этому не обязывает, понимаете? На этой планете каждый сам кузнец своего счастья. Как, впрочем, и на Земле.

– Если здесь каждый сам кузнец своего счастья, то для чего же мы вообще собираемся в этом зале? – усмехнулся Кришна. – Не лучше ли было бы нам разъехаться по своим станциям, понаставить вокруг них турелей и стрелять во всякого, кто покажется в радиусе их поражения. Для чего мы делаем вид, что нам не наплевать на ближнего, если нам наплевать на них с высоты нашего благополучия?