Кости. Навье царство

— Всё притон виноват, — проворчала она, — клуб этот демонский.

— «Кости», что ль? — уточнила я. Именно в этом заведении мне предстояло проходить практику. Конечно, постарался мамин ухажёр, но, в принципе, за это я ему была благодарна, смогу приступить, миновав этап мучительных поисков и собеседований.

— Он самый. Почти в самом лесу построили… Знали, ироды, где: и Навь, и Явь зацепили. Теперь кто там только ни ошивается, проходной двор, тьху.

Я промолчала, любуясь прозрачным туманом, что придавал безлюдной дороге сюрреалистический вид, который только усилился, когда я повернула к бабушкиному дому.

Всё было именно так, как я запомнила в детстве: старомодный частокольный забор с острыми шпилями. Кое-где на них висели разномастные глиняные горшочки, да расползался вьюнок, цветы которого были пока закрыты. У ворот, у самой калитки, на специальной жёрдочке сидел громадный ворон. Самый настоящий, клянусь! А на лавке, чуть левее от него, лениво умывался чёрно-белый кот.

Дом был кирпичный, добротный, уютный и очень высокий. А всё потому, что стоял на двух круглых сваях, напоминающих куриные ноги.

— Что, всё так же затапливает? — Кивнула на конструкцию. Помню, в детстве частенько двор заливало по весне.

— Не так чтоб часто, — отмахнулась ба. — Ты иди, а я с Васькой и Якимом переговорю, разузнаю, не случилось ли чего.

Если что, это кот и ворон. Бессмертные Васька и Яким. И где только бабушка брала одинаковых зверей? Сколько себя помню, эта бессменная парочка сторожила владения бабушки.

Волоча за собой чемодан, подошла к двери дома — или туда, где, я могла бы поклясться, несколько минут назад она была. Теперь там была цельная стена. Сдув чёлку с глаз, обошла с другой стороны. Странно, всё та же стена, но двери нет. Пришлось вернуться туда, откуда начала, и обнаружила вход прямо там, где он и должен был быть.

— Мне просто надо отдохнуть, всё-таки дорога не близкая, — пробормотала себе под нос.

Со стороны ворот послышалось странное карканье, и я была почти уверена, что Яким смеётся надо мной, но ведь это было невозможно.

— Так-с… или больше сна, или больше кофе.

— Она привыкнет к тебе и будет пускать. — Бабушка поднялась по ступеням. — Всё же ты ей принадлежишь, как и она тебе.

— Всё, чего хочу, — помыться и выспаться.

— Беги, твоя комната давно готова. На вечер можно и баньку истопить.

— Мо-ожно, — прокричала с верхних ступеней лестницы. — Спаться будет лучше.

— Ох, сильно сомневаюсь, — пробормотала бабуля.

Банька была восхитительной. Только бабушка могла так пропарить косточки да напитать тело лечебными травками, а было их у неё — тьма невиданная. Она собирала их круглый год, развешивая на просушку в предбаннике и ветхом сарайчике, в комнатушке, что в детстве я звала лабораторией. Травы были везде: они свисали с потолка, были закрыты в банках и натыканы по углам. А вот после в ход шли котелки, котелочки, кастрюльки, колбочки, начиналось для маленькой меня волшебство, а сейчас — просто химический процесс смешивания ингредиентов. Бабуля готовила всяческие лечебные сборы, настойки, чай, приправы к еде и даже шампуни, душистое мыло. И вот странность: несмотря на всю обширность и разнообразие бьюти-индустрии, её стремительное развитие, к бабуле столичные штучки за кремами наезжали регулярно.

«Хорошо хоть мне, по-родственному, бесплатно достаётся».

Расчёсывая гладкие, словно шёлк, волосы цвета пыльной розы, в который раз порадовалась настойке из крапивы. Да, я любила экспериментировать с цветом. Это была слабость — цветные волосы. Какой я только ни была: розововолосой, неоново-жёлтой, синей, красной, фиолетовой, лазурной… да много какой, и мои волосы от этих беспощадных экспериментов не страдали также благодаря бабулиным настойкам.

— Эх, Ядушка, — наблюдая за тем, как расчёсываюсь, довольно улыбнулась ба, — совсем взрослая стала, округлилась, где надо, гибкая, что берёзовая тростиночка, волосы густые, как пшеничное поле. Рисунки эти твои нательные мне не понять, конечно…

Дремавший на лавке Васька фыркнул.

Бабуля щёлкнула его по уху.

— Зато глаза — бездонные озёра. Повезёт же избраннику твоему, — а потом, зачем-то добавила, — лишь бы не в Могилёв-Кощееве нашла.

— Ой, ба, не за избранником я приехала. Завтра начало практики, месяц поработаю, напишу практическую, и вперёд на защиту. Некогда мне личную жизнь налаживать, но и уезжать в ближайшее время никуда не собираюсь.

Она лишь вздохнула, подливая в чашку душистый чай.

— Ромашка — чтоб успокоить, анютины глазки — омыть замутненный взгляд, — приговаривала ба, разминая несколько бело-жёлтых цветков между пальцами. Воздух вокруг нее приобрел резкий запах трав. — Иван-да-Марья и донник — от злого глаза и лихого дела, просвирки и проскудки — для красоты телесной. И самая главная, — бабушка обложила жмых сухих лепестков четырьмя серебряниками и бархатной тканью с бусинами, — Бел Таленц трава — узнаешь всякие травы и на что надобны; если куда пойдёшь, то травы и всякие вещи с тобой говорить будут и скажутся, на что надобны; при том же и прочих животных, гадов и зверей голоса спознаешь, что они говорят между собой, и всё премудрое знать будешь.