Научи меня жить

- Не нужно его расстраивать, - прошептала мама, - он все равно ничего не сможет изменить...

- Но... - я хотела возразить, но мама меня остановила.

- Каро, когда-то я приняла твое решение вычеркнуть его из нашей жизни, теперь я прошу тебя принять мое... - и я согласилась.

Как ни странно, вопрос моей учебы решился очень быстро. Я планировала взять академический отпуск или договориться в университете об отсрочке, объяснив сложившуюся ситуацию, чтобы ухаживать за мамой. Но Мария Леонидовна оказалась женщиной упертой, и даже слышать ничего не захотела по этому поводу.

- Я хочу, чтобы ты была счастлива, милая, всегда хотела. Когда я узнала, что беременна, я даже мысли не допускала о том, чтобы прервать беременность. Ты стала смыслом моей жизни, частичкой любимого мужчины, который не мог быть рядом. Но, к сожалению, я не смогла уберечь тебя, - из моих глаз катились слезы. Я хотела остановить маму, но она не позволила, - но чтобы не происходило в твоей жизни, знай, не важно, нахожусь я рядом или нет, я люблю тебя всем своим сердцем и хочу лишь одного, чтобы ты нашла себя в этом мире и смогла оставить в прошлом все плохое, что с тобой случилось. Ты ни в коем случае не будешь откладывать учебу, слышишь, потому что я вижу, как на твоем лице появляется улыбка, стоит тебе только начать рассказывать мне о чем-то, что произвело на тебя впечатление. Я же буду радоваться, зная, ты счастлива.

5. Глава 5

Так мы и жили. Я старалась совмещать учебу и заботу о маме, наотрез отказываясь перебраться в столицу и жить в общежитие. Я хотела каждое мгновение проводить рядом с ней, даже несмотря на то, что дорога неимоверно изматывала. Но улыбка мамы была достойной наградой за все мои труды.

Учеба, как ни странно, давалась мне легко. Я и в самом деле оказалась на своем месте. Все схватывала на лету и могла часами рассказывать маме о том, что услышала от профессора на лекции, мама же всегда внимательно меня слушала, даже несмотря на то, что совершенно ничего не понимала из моих рассказов.

Она старалась держаться, хотя я прекрасно видела, что с каждым днем ей становится все хуже. Приступы боли стали ежедневными, лекарства совершенно не помогали, а я не знала, что мне делать. Мне хотелось выть от безысходности, кричать, но все, что я себе позволяла - это плакать по ночам в подушку, слыша, как стонет от боли мама в соседней комнате.

И, в конце концов, я не выдержала. Собралась с духом и набрала номер отца.

Он ответил почти сразу.

- Каро? - его голос звучал хрипло, словно он не верил в то, что это я, или, возможно, мой звонок разбудил его, но сейчас самый разгар дня, и папа, наверное, должен быть на работе.

Я так давно не слышала его голос, что теперь мне казалось, что я говорю с незнакомцем. Такое странное ощущение, но я отбросила все свои эмоции, вспомнив о цели звонка.

- Привет. Нам нужно поговорить, это срочно...

- Что-то случилось? - тон отца тут же изменился, стал более серьезным и деловым.

- Да.

- Я встречу тебя возле университета. Во сколько ты сегодня заканчиваешь? - было глупо предполагать, что мама не сообщила отцу о том, что я изменила свои жизненные планы. Конечно, он знал, что я поступила на юридический и, тем более в каком университете учусь. И последние слова отца лишний раз доказывали, что несмотря на то, что он не показывался мне на глаза, это совершенно не означало, что он не продолжал украдкой следить за мной.

Увидеть отца спустя полтора года разлуки оказалось трудно.

Мне одновременно хотелось обнять его и оттолкнуть, я и скучала по нему, и ненавидела его. Меня разрывало от эмоций, но первое, что я узнала, начав посещать лекции в университете, это то, что будущий юрист всегда должен держать лицо и уметь хорошо контролировать и скрывать свои истинные эмоции, и поэтому я даже вида не подала, какой ураган сейчас бушевал у меня внутри.

Я заметила отца сразу, он ничуть не изменился, разве, что одежда на нем была другая, несомненно, дорогая, точно так же, как и машина, на которой он приехал.
Отец стоял оперевшись на дверь автомобиля, и я видела, как он нервничает. Он теребил в руке монету - дурацкая привычка, знакомая мне с детства. Я всегда смеялась над этой его странной особенностью, а потом незаметно для себя начала делать так же, когда выступала перед аудиторией на занятиях.

Рядом с отцом стоял какой-то молодой человек. Сначала я не обратила на него внимания, но затем что-то показалось мне смутно знакомым в его лице. Только я никак не могла понять, что, пока он не повернулся в мою сторону лицом одновременно с отцом. В тот момент я поняла, что именно привлекло мое внимание. Сходство было просто поразительным.

Рядом с отцом стоял один из моих братьев. Это было слишком. Я совершенно точно не планировала знакомиться ни с кем из новообретенных родственников, о существовании которых, даже не знала на протяжении семнадцати лет своей жизни.

И все же пересилив себя, я направилась в сторону отца, вспомнив о цели своего звонка и этой встречи.

Когда я подошла, оба мужчины мгновенно встрепенулись.

- Каролина, - улыбнулся отец, я едва заметно кивнула, - познакомься...

- Не стоит, - я прервала отца, - счастливого воссоединения семьи не будет, поэтому в представлении нет никакого смысла, - краем глаза я заметила, как бровь новоявленного родственника взлетела вверх, - мне нужно поговорить с тобой, желательно наедине. Я не займу много времени.

Отец кивнул.

- Антон, подожди меня в машине, - я проводила молодого человека взглядом, и как только мы остались вдвоем, я снова повернулась к отцу. На этот раз у меня появилась возможность хорошо его рассмотреть.

И я не могла не отметить, что несмотря на то, что мама была значительно моложе отца, сейчас она выглядела в разы хуже. Оно и понятно, болезнь брала свое, вот только внутри мне все равно было обидно за маму.

- Кхм, так, о чем ты хотела поговорить? - я достала из сумки мамины документы, выписки, диагноз, анализы, которые украдкой утром взяла из дома и передала папку отцу.

- Мама больна, серьезно. Она просила ничего тебе не говорить, боялась, что ты будешь переживать и волноваться, - в этот момент я не удержалась и хмыкнула, потому что стоящего передо мной мужчину никак нельзя было назвать сильно переживающим. Ни мешков под глазами, ни неестественной худобы, наоборот, отец выглядел довольно бодро, - но я знаю, что у тебя есть возможности показать эти документы врачам заграницей. Может, все же есть хоть какой-то шанс.

Я говорила спокойно, заставляя себя сдерживать слезы и эмоции, чего нельзя было сказать об отце.

Михаил Александрович резко побледнел, выхватил из моих рук папку и начал судорожно перебирать бумажки одну за другой. И по мере того, как он читал их содержимое, выражение его лица менялось все сильнее.

- Не может быть... - он прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, - почему Маша сразу не позвонила мне?

- Не хотела тебя расстраивать, - выдохнула я.

- Я сегодня же найду врача, клинику, все, что потребуется, - отец резко замолчал, отвернувшись от меня. А затем спросил, - сколько?

- Не больше года, - я не видела его лица, но была уверена, что эти слова сильно подействовали на него. Он вздрогнул и ни слова не говоря, направился к машине.
Я же, вернувшись домой, только сейчас задумалась о том, что мое поведение было настолько эгоистичным, что я даже не заметила, как все это время причиняла боль родному человеку.