О, Нил!

Полный оборот Нила ещё порычал в голове и ушёл в подсознание.

- Ты краб? – спросила маленькая рабыня.

– Почему ты так решила? – тихо усмехнулся Нил, изучая змею.

Зачатки колдовских способностей, боевой характер. Морская змея. Их осталось очень мало. То есть, если корабль утонет, утонет Нил, Ириней, вместе с ними будущее всех оборотней, но Люлька выплывет, точнее, в своей стихии окажется.

А вот для Лихо море было вроде полного пи*деца… не то, чтобы он боялся… Свалить, перенестись в пространстве хотелось. Но тащить всю вот эту компанию с собой – надорваться. А без них нельзя. Поэтому он берёг силы. Они пригодятся. Совсем скоро… Предчувствие его не обманывало.

– Почему он краб? – нахмурился Ириней, изучая Нила Ильича.

– У него ножки из живота торчат, – пояснила девочка.

– Нет, – рассмеялся марал. – Это ножки моей бабушки, Нил Ильич везёт её… Нил, она жива?

***

Со стороны Нил мог показаться здоровым мужчиной. Но на самом деле массу тела он ещё не набрал, потом откормится. А под его чёрной кожаной курткой, привязанная к широкому волосатому торсу, покоилась почти покойница. Его будущая жена, хотя волк уже считал её супругой. Кости, обтянутые серой кожей. Ни одного волоса на теле. Череп с вырезанными глазами. Глазницы Нил закрыл, повязав розовую шёлковую ленту на голову.

Ярославна умирала. Но сердце билось, хоть и слабо. Бежала кровь. Полутруп не держал спину и голову, поэтому намертво был привязан к нему. Ноги по обе стороны из-под куртки торчали.

Выхаживал её Лихо. Его волк делился с ней своей регенерацией, следил за питанием, также давал знать, когда надо менять ей позу. Ещё Нил планировал массаж, но в таких условиях до массажа руки не дошли. Одним словом, Нил Лихо решил вернуть Алёну Ярославну любыми путями.

Нил расстегнул куртку, появился на свет искалеченный череп, перевязанный розовой лентой. Даже уши отрезали, просто жуткое зрелище. Для любящего мужчины почти невыносимое. Нил откинулся на стену каюты. Нажал на нижнюю челюсть трупа, она отвалилась. Открылась дыра беззубого рта.

Поскрёб ножичком яблоко.

Три капли воды, три капли сока яблочного капнули в открытый рот с высушенными губами. Нил, как крышку коробки, закрыл нижнюю челюсть, в другую сторону повернул голову и застегнул куртку.

– Значит, это твой дедушка? – очень тихо интересовалась смешная Люлька.

– Нет, он муж моей бабушки, мой дедушка умер давно, – в полный голос объяснил Ириней. Девочке это не понравилось, потому что она хотела всё узнать тайно, а парень так громко сказал. Но возмущаться не стала.

Побаивалась она Нила. Его все побаивались. Кто знал и кто видел впервые.

– А как её зовут? – не выдержала девочка и всё же спросила.

– Алёна Ярославна, – мирно ответил Нил, погладив спину своей избранницы через куртку. Ноги костлявые помассировал.

Умирала, почти труп, а пахла, как истинная пара. Поэтому в широкой грубой юбке Нила пряталась лёгкая эрекция. Волчья природа, мать её. Самку хотел, хоть вой.

Яблоко заканчивалось, Нил ел, обсасывал огрызок, отдавая девочке последнюю мякоть. Кормить беженцев никто не собирался, морских змей не было, так что на рыбалку надежды никакой.

Ириней, скрестив ноги, продолжал сидеть напротив. На бумаге, свёрнутой в рулон, рисовал карандашом руны. К нему, чуть нагнувшись, пробирался через беженцев пузатый мужик в богатом золотистом халате. Морда разъехалась, глаза заплыли.

– Господин Ириней, – пропел лукаво змей.

Ирик поднял на него глаза и расплылся в улыбке.

– Здравствуйте.

Нужно было предупредить оленя, чтобы был не таким оленем. Нельзя всегда быть доброжелательным и отвечать взаимностью на каждую улыбку.

– Я смотрю, у вас девочка, – ласково шептал мужик. – Вы же Теплокровный, вам не нужен наш ребёнок. Продайте.

Ириней в замешательстве глянул на свой рисунок. Руны отразились в его глазах. Он был очень занят, и Лихо вмешался.

– Не продаётся, – прошептал волк, глядя, как Люлька зажмурилась и сжала кулачки.

В этот момент в ней было столько отчаяния, что даже Лихо всполошился. Уж на что волк был оголтелой безжалостной мразью, и убивать приходилось даже волчат… Но то убивать по приказу альфы, а тут у жирного явно другой интерес. От этой мысли у Нила загривок дыбом встал. И зря змей шикнул и зло покосился на него. Спровоцировал только. Нила это вывело из себя. Он вскочил на ноги и со всей яростью ударил мужика кулаком по наглой роже. У Лихо удар сильный, но он пожалел урода. Змею выбил зубы, тот покачнулся, не устоял на ногах и рухнул на беженцев, которые, как морская волна, вставали один за другим, показывая клыки, иные выпускали змеиные хвосты. Шипение перемешалась с треском погремков у гремучих змей.

Ириней вскочил на ноги и распустил рога, которые врезались в потолок, пробив его почти насквозь, такие мощные ветви были у марала. И кто-то вскрикнул в каюте этажом выше.

– Пардон, – выдохнул олень и уменьшил своё оружие.

Нил медленно выпрямился. Размял шею и с щелчком языка плюнул семечки яблока в морду поднимающемуся мужику.

– Я не понял? Ты что-то сказал? – рыкнул Лихо и предупредил. – Ещё кто-то из ёбаного серпентария захочет нашего ребёнка, все пойдёте пешком.

Змеи догадывались, что нарвались на колдуна, поэтому окоченели, некоторые чуть покачивались из стороны в сторону.

Кто сразу понял, что лучше не связываться, аккуратно усаживался на пол, другие вообще решили сменить каюту. Возмущённый жирный подонок щурился зло, но отступал.

В каюте дверь была открыта, в проёме появился взъерошенный матрос в синей форме.

– Господин волк! – закричал он. – Вас капитан зовёт! Пропадаем!

– Началось, – недовольно вздохнул Нил и закинул на плечи свой походный рюкзак.

Ириней вовсе убрал рога, тоже свои сумки накинул на плечи, за руку взял Люльку. Ему вдруг стало понятно, что на маленькую покушались, и было оленю стыдно, что сразу не понял, и чуть было не сотворил зло. А творить зло даже невольно он никак не хотел.