Глава 1
Маруся
– Простите, девушка, но вы нам не подходите, – говорит Шеф.
Прям при всех говорит! У меня аж уши пылают. Смотрит на меня, как на салат вчерашний.
Даже ни одного вопроса не задал. Ни одного задания не дал. Только в резюме глянул и вот – от ворот поворот!
Неприятно, конечно. Но я не теряюсь. Мы люди северные, закаленные, так просто не сдаемся.
– Ну почему же не подхожу? – возражаю, не давая ему уйти. – Я ж все-все умею! Готовлю с детства. Все на вкус чую, все соуса разбираю на инхридиенты! С тестом работаю. Пельмени с закрытыми глазами леплю – вылетают, как из пулемета. А борщ, знаете, какой? Люди с тарелками съедают! И диплом, вот, у меня имеется, – протягиваю ему.
Шеф, Реми, или как там… без ста грамм не выговоришь… еще больше кривится. Узкий весь, скользкий, как угорь. Даже лицо без щетины, нежное, словно попка младенца.
Глядит в протянутую бумажку, с выражением, будто я ему помои по кухне разлила.
– У вас техникум! – восклицает презрительно. – Это уровень общепита. А у нас – рест-ран высокой кухни. У меня даже на посуде – выпускники кулинарной академии.
Слово “рест-ран” – он как-то странно в нос произносит и дебильно картавит.
Под француза косит. Ну видно же – морда-то русская! Один в один — наш дядь Толя из Лопарей. Меня не проведешь!
Не сдаюсь.
– Может, я хоть и из деревни, и диплом не академический у меня, – говорю чуть обиженно. – Но зато быстро учусь! Мне бы только один раз вам показать! С ножом дружу, со сковородой, тем более. И курицу, и рыбу, и крем “заварной”… Вы мне задание-то хоть дайте! Готова неделю вам тут бесплатно отработать! Дайте шанс! Не пожалеете!
– Извините, ничего личного, – говорит он и возвращает мое резюме двумя пальцами, будто говном обмазано. – Помогите девочке. Выход найти, – машет кому-то, разворачивается и уходит.
– Ну и ладно, бог с вами, – бубню сердито, пряча резюме с дипломом в сумку. – Не хотите — не надо.
А у самой в носу зудит, в глазах жжется. О-о-й, разреветься-то как хочется! Сегодня все утро в сборах! Косу убрала, чтоб ни волосинки не выбивалось, ногти под ноль срезала – готова была хоть сейчас приступать. Хоть кастрюли драить, хоть картоху чистить!
Выхожу из ресторана, а ветерок майский – по щеке гладит, успокаивает.
Ничего, ничего. Все у меня получится. Пусть не тут – так в другом месте. Москва большая! А потом сама однажды как открою свой “рест-ран”. Ну или кафешку хотя бы. Всех этих “французиков” уделаю, будут знать!
В метро – не протолкнуться. Никак не привыкну к большому городу. Порой из дома выходить не хочется. Люди, кони – все смешалось. Как котел бурлит, переплавляет всех в одну солянку.
Ох, сейчас бы соляночки. А вот приду домой – и наварю! Максимчик тоже голодный с работы вернется! Все в делах, в делах, мой хороший.
Хоть в любви мне повезло. Не успела в Москву приехать – такого прЫнца себе отхватила. Всем на зависть! Бизнесмен он у меня. А как красиво ухаживал! О-о-ой! Как в сериалах про любовь!
Только от одной мысли о муже душа поет. Аж повизгиваю. Хорошее настроение, испоганенное “рест-раном”, возвращается.
Забегаю на рынок. Покупаю мясца на косточке, чтоб бульон был понаварисее. Иду дальше к копченостям:
– Сосисочки копченые две штучки, колбаски полукопченой грамм триста. Чтоб с дымком только. И кусочек грудинки, с жирком, но не совсем сало, – тычу пальцем в витрину, – вот эту, ага-сь.
Меня тут уважают. Часто захожу. На рынке что главное – чтоб продавцы свои были, прикормленные. Ну и сдачу считать, конечно!
На развале с соленьями беру огурчиков бочковых, ядренненькие. Хрустят – аж эхо разлетается!
Сверяюсь со списком. Так. Маслины без косточек. Томатная паста – есть. Лимон, лук. Петрушки пучок… Сметану забыла!
Блин, а денежки-то кончились! Последние, что с выходного пособия у меня оставались. Просить у Максимчика я не решилась. Как-то неудобно, и так на всем готовеньком живу. Он-то за все платит – и за квартиру, и за продукты.
Это он мне с работы велел уволиться. Сказал: “Не солидно, что жена бизнесмена в официантках бегает”. Вот теперь ищу, что поприличнее. Чтоб не стыдно было перед мужем московским. Но пока не берут никуда.
Ну и ладно. Черт с ней, со сметаной! Дома, вроде, еще оставалась.
Иду с пакетами. Душа поет. Такой суп наварю! Чтоб ни у одного Рами-Херами язык не повернулся сказать, что я не подхожу!
Захожу в подъезд. Лифт опять сломался. Ну не-е-ет. Сумки тяжеленные! Тащусь на четвертый этаж, ручки пакета больно режут пальцы.
– Ох! – ставлю сумки перед дверью.
Тяжела наша бабья доля. Вот тебе и современный фитнес!
Сую ключ в дверной замок, толкаю плечом – тугой, зараза! Скорее бы уже сумки сбросить. Да на ручки к мужу. Чаю и тепла.
Наконец, замок поддается. Вваливаюсь в прихожую, вытирая со лба испарину. И застываю.
На моих тапках туфли стоят. На шпильке. Естественно, не мои. Я на таких даже стоять не умею.
Беру одну, кручу. Размер сороковой. А, так это ж Элкины, наверное. Соседки. Всегда удивлялась, что у нее такая лапища! Опять чаи гонять пришла?
Бедная она. Муж у ней военный, дома не бывает. Да и характер, говорит, у него – лютый. Она его “арбузером”… ой, абьюзером зовет все время. Девку бедную совсем зашпынял! Вот, ходит, плачется.
Ну ничего. Сейчас и ее соляночкой вкуснецкой накормлю.
А чего тихо-то так? Если б не туфли, так можно было подумать, что дома никого нет.
– Ау-у-у! – кричу из коридора. – Есть кто живой?
Надеваю тапки, заглядываю на кухню – тоже никого. И чайник холодный.
Ставлю пакет с продуктами. Сейчас Максимчика чмокну, а Элку с собой позову – пусть помогает. Хотя с ее когтищами помощница никудышная! Пусть хоть разговорами развлечет.
Иду по коридору, дверь в спальню плотно закрыта. А за ней звуки такие – будто мебель переставляют. Кровать скрипит, и ножки об пол стучат!
Вот чудные! Заняться, что ли, нечем?
Берусь за ручку и тут же замираю:
– Давай кончай! Вот-вот Маруся придет! — хрипит из-за двери муж.
– Не торопи меня, сбиваешь! – задыхаясь тянет Элка. – Сильнее давай. Еще! Еще-е-е-е!