Глава 2-1
Из ресторана не выхожу, а вылетаю, как только получается расцепить руки Алекса за своей спиной. Он так и остался стоять в холле ресторана, глядя на меня сквозь стеклянную дверь.
А я вся пропахла табаком и незнакомым мужским парфюмом — кажется, этот запах въелся в меня намертво. Хорошо, вечер сегодня дождливый, влажный.
Вырвавшись на воздух, набираю полные легкие. Прохладный ветерок вызывает в теле легкую дрожь. Или дело не в дожде, а во взгляде, который так и пронизывает насквозь где-то в районе лопаток?
— Мисс, вас проводить? — знакомый голос заставляет обернуться. Те самые двое из службы безопасности ресторана стоят неподалеку, наблюдая за мной.
Досадливо хмурюсь. В их внимании есть что-то слишком назойливое. Если не сказать, настойчивое. Впервые сталкиваюсь с таким повышенным вниманием охраны рестораны к своим гостям.
— Спасибо, не нужно, — сухо отвечаю, обнимая себя руками.
Быстро перехожу дорогу и сворачиваю к стоянке такси. Ощущение, что за мной следят, не покидает. Может, просто нервы. Или усталость.
Или это отказ Демида так на меня повлиял? Если честно, я не ожидала, что он откажется помочь в расследовании.
Но Ольшанский отказался. Вряд ли испугался, скорее, осторожничает, и его можно понять. Он женат, у них с Ариной почти двое детей.
Из окна такси смотрю на вечерний город. Он живет своей жизнью — за стеклянными витринами горят яркие огни, освещенные фонарями улицы блестят от недавнего дождя. Редкие прохожие торопятся домой. Кто-то в семью, а кто-то как я — спешит остаться наедине со своими мыслями.
Я бы не отказалась прогуляться, но разгуливать одной по чужому городу не лучшая идея. Я уже почти жалею, что не взяла с собой Крис. Но так мы меньше привлечем внимание, и ей встречаться с Ольшанским точно ни к чему. А мою встречу с Демидом вряд ли кому-то придет в голову связывать с гибелью Марата.
Через двадцать минут уже вхожу в отель. Стеклянные двери бесшумно разъезжаются, впуская меня внутрь. Прохладный воздух холла приятно освежает кожу. Прохожу к лифтам, но, прежде чем зайти в кабину, машинально оглядываюсь.
Вслед за мной в холл входят пара рослых мужчин, но увидев, что я обернулась, разворачиваются и остаются снаружи.
Мне кажется, или это те же самые внимательные сотрудники безопасности ресторана?
Резко втягиваю воздух и поспешно нажимаю кнопку.
— Успокойся, Лиза, это просто совпадение, — бормочу себе под нос. Так и до паранойи недалеко.
Мой номер небольшой, но уютный. Снимаю пальто, сбрасываю туфли и иду в ванную. Умываюсь, долго смотрю в зеркало. Голова гудит, тело налито тяжестью.
Я бы приняла ванну, но не рискну. Срок уже приличный, а в номере я одна, подстраховать некому. Значит, только теплый душ.
Выхожу из душа, закутавшись в махровый халат, и некоторое время стою у окна, глядя как дождь моросит и растворяется в лужах.
В номере тихо, даже слишком.
Ложусь на кровать, уставившись в потолок. Перед глазами мелькают картины из последних пяти месяцев.
Мы прятались.
Сергей привез нас в глухую горную деревушку, где мобильная связь ловилась только на одном холме, самом высоком.
В доме было холодно по ночам, а вода нагревалась дольше, чем мы успевали помыться. Кристина нервно наматывала по дому круги, я же или спала, или лежала на кровати, смотрела в одну точку и слушала, как за окном шелестят деревья.
Мы чувствовали себя оторванными от мира.
Мы боялись звонков, боялись даже выходить в магазин.
Помню, как впервые вышла во двор. Вокруг простирались поля, дома стояли так далеко друг от друга, что местность казалась заброшенной. Это место должно было стать убежищем, но мне казалось, что я в ловушке.
Мы жили так пока, наконец, не пришло письмо о том, что я могу распоряжаться средствами, которые перечислил мне фонд от Золотарева. У Кристины остались деньги, довольно много, но Сергей сказал, что почему-то она не может ими пользоваться, только небольшими суммами.
— Это ненадолго, надо потерпеть, девочки. Если те, у кого были претензии к Марату, поймут, что у Крис ничего нет, они оставят ее в покое.
Когда у меня появился доступ к финансам, я предложила переехать.
— Какой смысл нам прятаться? — спросила я. — Если Марат якобы оставил дочь без денег, а у нее вдруг появилась богатая подруга, которая ее содержит, кто будет ее искать? Все подумают, что она просто живет за чужой счет. Без денег она никому не интересна.
Идея в конечном счете, сработала. Мы поселились в небольшом городке в Альпах, старались не привлекать к себе внимания. Выбрали его по карте, случайно. Красивый, тихий, дома как игрушечные. Здесь никто нас не знал, и это было главным.
Мы попытались восстановиться в университете и продолжить учебу дистанционно.
Но прошлое не отпускало.
Я не могла смириться со смертью Марата. Все в его деле выглядело неправильно. Следствие закрыли слишком быстро. Слишком много вопросов осталось без ответа, я должна была узнать правду.
Решение обратиться к Демиду пришло не сразу. Наше знакомство нельзя было назвать близким, но все-таки мы общались лично. Я долго добивалась встречи, ждала, пока он выкроит для меня время в своем плотном графике.
И вот, я здесь. В номере отеля, после встречи с Ольшанским, но облегчения нет.
Засыпаю медленно. Сон накатывает волнами, то погружая в темноту, то выталкивая обратно.
А потом мне снова снится он, Марат.
Сидит в кресле у окна, откинувшись на спинку, небрежно покачивая ногой. Свет ночника мягко освещает его силуэт, только лица я не вижу.
Я знаю, что он на меня смотрит. Молча, спокойно.
Не могу пошевелиться.
— Марат… — шепчу. Хоть и во сне, но все равно слышу свой голос.
Он поднимается, подходит к кровати, садится на корточки. Его пальцы скользят по моим волосам, осторожно, как будто он боится меня разбудить.
— Не плачь, — тихо говорит. Его голос немного другой. Чуть более низкий, более хриплый.
Я даже не замечаю, как по щекам текут слезы.
— Я люблю тебя, — его голос такой живой, такой теплый, что я всхлипываю.
Он проводит ладонью по моему животу, медленно, сдержанно. Потом склоняется ниже, губами касаясь тонкой ткани ночной рубашки. Целует выпуклость живота сквозь рубашечную ткань.
— Все хорошо, — шепчет он. — Все хорошо, малыш. Моя любимая, нежная девочка…
Хочу ответить, но не могу. Хочу дотянуться, но руки не слушаются.
Лунный свет падает на его лицо, он поворачивается, и я замечаю, что у него другой профиль. Тоже знакомый, но не Марата.
«Марат, что с тобой случилось…» — хочу спросить, но не могу.
Когда просыпаюсь, в номере тихо. Только сердце колотится слишком быстро. Поднимаю ладонь к лицу и замираю. На пальцах слышен слабый запах табака.
Это еще со вчерашнего вечера остался, когда я отдирала от себя руки Алекса.
Сажусь в постели, глядя на подушку. От нее пахнет чем-то знакомым. Это мужской парфюм. И табак.
— Черт… — выдыхаю, зарываясь пальцами в волосы.
Сон. Это просто сон. Но тогда почему от моих волос тоже пахнет этим ароматом? И табаком?
Медленно встаю с кровати, перевожу взгляд на кресло у окна. Покрывало на сиденье чуть смято, словно там и правда кто-то сидел. Моргаю, пытаясь найти разумное объяснение. Я точно помню — перед сном кресло было пустым, идеально ровным. Или нет?
Иду в ванную, смотрю на себя в зеркало.
Я схожу с ума.
Я сама туда садилась вчера, когда снимала туфли.
Я пропахла запахом чужого мужчины, когда он схватил меня вместо того, чтобы просто поддержать. Наверное испугался, что у него на глазах упадет беременная девушка. Может, у него есть какой-то личный триггер.
Этой ночью мне снова приснился Марат. Он гладил и целовал мои волосы, вытирал мои слезы, целовал живот. Только у него было другое лицо.
Со страхом плещу в лицо холодной водой.
У меня в двенадцать самолет. Мне надо съехать с отеля, забрать у Демида папку и улететь.
И не думать, что сегодня вместо Марата мне почему-то приснился незнакомый мне Алекс.