Глава 9
Кира
Выгляжу с утра ужасно, пока собирала вещи, плакала и причитала о своей никчемной жизни. Хотелось сорваться с чемоданом на вокзал и бежать на край страны, но потом успокаивалась и трезво смотрела на ситуацию. Остается смириться и набраться титанического терпения, потому что я не могу предугадать, что будет происходить в последующие полгода.
Снимаю патчи с лица и вижу, что они нифига не помогли убрать мешки, по-хозяйски расположившиеся под глазами, по мне сразу видно, что я ревела. Да и плевать. Пусть знает, что я не испытываю радости от мысли, что скоро мне предстоит лечь к нему в постель. Пусть знает, что он мне противен, и я ненавижу его всем своим сердцем.
Ровно в восемь утра я послушно спускаюсь с вещами вниз, их у меня не так много, всего лишь небольшой чемодан и дорожная сумка. Соседки так и не явились, поэтому я замкнула комнату и с чистой совестью забрала ключ себе. У меня на месяц вперед оплачено проживание, окончательно съезжать я не собираюсь, вдруг через неделю этот бесчувственный кукловод наиграется и выпнет меня под зад, в таком случае мне будет куда вернуться.
Напротив входа в общежитие уже ждет автомобиль. Роскошный, черный и глянцевый, похожий на корабль. Стекла наглухо тонированные. То, что он стоит по мою душу, я ни секунды не сомневаюсь и медленно шагаю к тачке. С водительской стороны открывается дверь и мне навстречу направляется высокий симпатичный парень.
— Доброе утро, — он любезно здоровается и забирает мои пожитки.
— Доброе, — произношу удивленно и наблюдаю, как водитель в черном костюме укладывает мои сумки в багажник.
Быстро справившись с вещами, он открывает мне заднюю дверь и кивком головы приглашает сесть в машину. Скромно улыбаюсь ему в качестве благодарности и залажу в автомобиль. Рядом сидит Холодов и увлеченно смотрит на экран своего мобильного.
— Доброе утро, — произношу тихо и тяну на себя ремень безопасности, чтобы пристегнуться.
— Здравствуй, — говорит строго и даже не смотрит на меня.
Водитель занимает свое почетное место, и мы начинаем медленно выезжать на дорогу.
— Сейчас поедем в клинику, — равнодушно говорит Холодов и убирает телефон во внутренний карман пиджака, — тебя осмотрит гинеколог, и ты сдашь необходимые анализы, затем доктор подберет тебе противозачаточные.
Мои глаза округляются до нереальных размеров, и я чувствую, как мои щеки начинают гореть от стыда. Неужели нужно говорить о таких вещах при посторонних? Бросаю взгляд на водителя и возвращаю его к Холодову. Он делает так же и быстро просекает причину моей тревожности, но ни один мускул его серьезного лица не дергается.
— Таблетки пить обязательно, — в салоне вновь раздается ледяной тон, — это в твоих же интересах. Если ты пропустишь прием и залетишь, то я отправлю тебя на аборт, это даже не обсуждается.
Все мои внутренности скручиваются в болезненный узел, и меня начинает подташнивать. Ощущаю, как меня бросает в жар, и я резко хватаюсь пальцами за дверную ручку. Холодов внимательно наблюдает за мной и молчит. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох и медленный выдох. Еще. И еще. Вскоре меня начинает постепенно отпускать, и я рада, что возвращаю контроль над своим телом.
— А вы тоже пройдете обследование? — бросаю на сурового мужчину хмурый взгляд. — Я вот уверенна, что ничем не болею.
Его смешит моя фраза, но легкая усмешка быстро сходит с его губ.
— Я тоже сдам анализы. Так что о своем здоровье можешь не беспокоиться.
Больше мы ни о чем не говорим. И, слава Богу!
Стыдно-то как перед водителем. Что он обо мне подумает? Даже представлять не хочу, волоски дыбом встают.
Всю дорогу Холодов разговаривает по телефону, раздавая четкие указания, с кем-то активно спорит или внимательно слушает собеседника. У него короткие фразы, никакой лишней воды. Он точно знает, что нужно делать, он не просит и не уговаривает, а требует. Жестко требует. Все отточено до автоматизма.
В частной клинике нас встречает радушная женщина — врач. Она внимательно осматривает меня на кресле, задает сопутствующие вопросы и берет мазки. Все движения плавные и безболезненные. Пока мы беседуем о методах предохранения, в кабинет входит улыбчивая медсестра и берет у меня кровь. Я словно попала в медицинский рай, где все действительно беспокоятся о моем здоровье, любезно предлагают чай или кофе, на УЗИ внятно рассказывают о непонятных мне эндометриях, фолликулах и между делом примечают, что у меня красивая матка.
Вот от последней фразы я чуть не подавилась своей же слюной. Оказывается, что бывает даже такое.
Радужная эйфория сразу же сходит с моих глаз, когда я выхожу из клиники и снова попадаю в душный салон автомобиля. Холодов загадочно смотрит на меня, исследует, словно пытается найти отличия «до» и «после». Ежусь от такого наглого изучения, мне уже хватило одного, в кабинете гинеколога. Вот там меня обследовали со всех сторон.
Холодову снова звонят, и он быстро принимает вызов.
— Слушаю.
Смотрю в свое окно, наблюдая за проснувшимся городом.
— Понял, Лиана, — слышу имя врача, который меня только что обследовал, и теперь мое внимание приковано к телефонному разговору.
Может, просто имя совпало? Мало ли Лиан в Москве?
— Все ее результаты анализов сразу сбросишь лично мне, — требует Холодов, и все мои вопросы лопаются как мыльные пузыри. — И проследи, чтобы мои доехали до лаборатории, а то Борис Аркадьевич сегодня какой-то растерянный.
Он еще минуту выслушивает речь доктора, затем заканчивает разговор и поворачивает голову ко мне.
— Ты уже занималась анальным сексом?
Резко выпадаю в осадок от вопроса. Сегодня день сожжения меня на костре позора?
Мое лицо пылает от стыда, и я немного наклоняюсь к мужчине.
— Мы можем обсудить это в другом месте? — шепчу.
— Нет, — отсекает сразу же.
Бегло смотрю в зеркало заднего вида, но глаз водителя не замечаю, значит, не наблюдает за мной. Но он же все прекрасно слышит, салон автомобиля не такой уж и длинный!
Перевожу взгляд на Холодова и отрицательно качаю головой.
— Почитай в интернете, как к нему готовиться, — продолжает басить и мне в сотый раз хочется провалиться сквозь землю. — И будь всегда готова, потому что иногда я буду трахать тебя в попу.
Бляяяя…
Вообще-то я мало ругаюсь, но именно сейчас это грубое слово хаотично летает в моей голове. Я прикрываю лицо руками, пряча свой стыд. Еще ни разу в жизни я не ощущала себя столь уязвимой.