Глава 6
Сначала я хочу позвонить Ване и отложить ужин, придумав какие-то внезапные дела, но тут же злюсь на себя. Нашла повод изменить планы. Ради кого? Нет уж!
Паркуюсь у ресторана, и Крайнов тут же оказывается рядом.
— Кто это был?
Заметил, значит.
— Муж пациентки. Беспокоится за жену, — почти не обманываю.
Ваня задумчиво смотрит на меня.
— Уверена, что все в порядке?
Неужели на лице написано, что ни черта это не так? Со вчерашнего дня, когда Савчук переступила порог моего кабинета, настроение ниже плинтуса.
— Абсолютно, — киваю я, держа покер-фейс.
Не стоит портить такой вечер мыслями о Тарасе, тем более после сложного и нервного дня. Бывший муж этого не достоин.
За ужином Ваня много шутит, а я почему-то не могу наесться. Это последствия гормональной терапии? Неужели с дозой что-то напутала? Завтра надо встретиться с Диной, просмотреть еще раз анализы и анкеты доноров. Возможно, позвонить Бегловой и узнать, кто у нее есть на примете. Наверное, я слишком щепетильна в выборе, потому что сложно решиться на подобный шаг. Причем уже в третий раз. До этого дважды эмбрионы не прижились. Если и сейчас мимо, то оставлю эту затею. Столько безрезультатных попыток уже было. В конце концов, не всем дано быть мамами. Заведу много кошек и собак. Или открою частный детский сад. Свету буду забирать почаще, как-никак я ее крестная мать.
— Давай на зиму выберемся куда-нибудь погреться? — предлагает Ваня. — Обратимся к туроператору. Не люблю холод. Тем более столько месяцев подряд.
Холод я тоже не люблю. Прокручиваю в уме, что как раз буду в новом протоколе и в случае успеха точно никуда не полечу, по крайней мере в первый триместр. Да и сомневаюсь, что Ваня захочет быть рядом, когда узнает, от кого я забеременела. Сказать ему правду почему-то побаиваюсь.
Хотя понятно почему: ни один нормальный, здоровый мужчина это не примет. За редкими исключениями. В моей практике даже были случаи, когда пары прибегли к помощи донора, но итог был печальным — семьи распались. Мужчины не воспринимали сына или дочь как своих, и женщины потом воспитывали детей одни.
— Вань… — Я смотрю на него, помешивая ложкой чай. — А как ты относишься к детям?
— Ну… — улыбается он. — Нормально. А что?
Неопределенно пожимаю плечами.
Зря начала этот разговор. Все равно ведь не признаюсь. Кто меня за язык тянул? Чертов Савчук. Появился, и я снова себя не контролирую.
— Погоди, у тебя есть дети?
— Еще нет.
— Ты… беременна?
Хотелось бы. Но пока я сапожник без сапог. Другим помогаю, а себе не могу.
— Нет.
Мы знакомы несколько недель. Крайнов милый, заботливый, но неизвестно, как он воспримет, что я хочу родить от донора. Судя по тому, с каким облегчением он только что выдохнул, — вряд ли хорошо. Спросить в лоб не решаюсь. Это может означать конец нашего общения, а Ваня мне симпатичен. Впервые такое после стольких лет одиночества.
Он бросает на меня удивленный взгляд, будто хочет задать еще тысячу вопросов, однако останавливает себя. А я — нет.
— Вань, покажи паспорт, — прошу, чуть напрягаясь.
— Что? — Он слегка улыбается, явно не понимая. — Паспорт?
— Пожалуйста. Просто покажи.
В глазах Крайнова мелькает неуверенность.
— У меня с собой нет… Эва, что происходит? Ты сегодня странная.
Кто бы мог подумать, что одно внезапное появление призрака из прошлого перевернет налаженную жизнь? Хотя это лишний раз доказывает: не стоит сбиваться с намеченного пути. Доверять можно только себе… и своему телу, которое буквально кричит от усталости и напряжения. А значит, надо ехать домой и ложиться спать.
Ваня берет мою руку, ласково сжимает.
— Если ты хочешь узнать, женат я или нет, можно было просто спросить, Эва. Не женат.
Улыбаюсь. Проницательный мужчина. И очень хороший. Ну и я тоже «хороша». О таких вещах сразу спрашивают.
— Спасибо за ужин, — говорю, чувствуя, как утомление накрывает с новой силой. — Было и весело, и вкусно.
— Все? Мы уже по домам? — Ваня снова читает мои мысли.
— Да, у меня был сложный день. Но я всегда рада встретиться снова. С тобой приятно проводить время.
— Взаимно, Эва.
Ваня провожает меня до машины, и перед тем как сесть за руль, я позволяю ему оставить поцелуй на щеке.
Приехав домой, сразу проваливаюсь в сон. Я настолько устала, что решаю не просматривать документы и не готовить список дел на завтра, хотя обычно это ритуал перед сном.
Утром, немного проспав, быстро собираюсь и бегу в кафе, чтобы выпить чашку крепкого кофе. Устроившись за своим любимым столиком у окна, я замечаю трогательную сцену. Молодой мужчина осторожно поддерживает пожилую женщину, снимает с нее пальто, помогает сесть за стол. Его движения терпеливы и сдержанны, в них чувствуется такая любовь и забота, что я замираю, не в силах отвести взгляд. Мужчина мягко придвигает к своей спутнице чашку чая и, улыбаясь, наблюдает, как она дрожащими руками тянется к ложке с кусочком пирожного.
Я смотрю на них, словно завороженная, и в памяти всплывают картинки из прошлого. Тарас так же ухаживал за своей матерью, когда она заболела. Оберегал ее, как ребенка, и называл «моя красавица». А Вероника Николаевна и впрямь была красавицей…
Господи, опять ты о Тарасе, Эва! Пора отпустить. Но это проклятое ощущение, смесь грусти и тепла, никак не уходит. Сложно забыть тех, кого недолюбили, с кем не срослось, не вышло. С кем многое не сбылось, хотя очень хотелось. Тарас причинил мне боль и так и не стал моей судьбой.
Взяв телефон, набираю помощницу. Она уже на работе, а я снова опаздываю.
— Да, Эва Александровна, — отзывается Камилла бодрым голосом.
— Все тихо в центре?
— Да, все хорошо. Правда, без руководства. Эдуард Викторовича нет, и никто не может до него дозвониться. Савчук перенесла прием на вечер, чтобы подписать документы.
При упоминании этого имени внутри поднимается волна раздражения.
— На сколько она записалась?
Слышится легкий щелчок компьютерной мыши.
— На три.
Надо было попросить Тараса, чтобы они обратились в другой центр. Я бы даже посоветовала врача. Хотя что-то подсказывает, что Ангелина нашла бы тысячу и один способ избежать этого. Не к каждому ведь обратишься с такой поистине деликатной «проблемой».
Оставив чаевые, выхожу на улицу. Погода дрянь — дождь, туман. Впрочем, в последнее время я практически не обращаю на нее внимания. Сев за руль, строю маршрут и еду в центр, ни о чем особенно не думая. Когда подрезает какой-то седан и мигает фарами, требуя прижаться к обочине, я не сразу понимаю, что знаки подают мне.
Пульс против воли подскакивает. Черный вольво снова нагло подрезает, и ничего не остается, как включить поворотник. Не хватало еще попасть в аварию.
Какой-то бугай в темно-синей куртке выходит с пассажирской стороны, тычет удостоверением в стекло и показывает, чтобы вышла. Ага, сейчас. Я ничего не нарушала, и задерживать меня на дороге не имеют права.
Рядом с машиной оказывается еще один человек. Слышно, как они требуют выйти из машины.
Я набираю Давыдова, нашего юриста. Уведомить Юру лишним не будет. В свете последних событий могут и с допросом прицепиться… Блин. Сделав дозвон и отправив эсэмэску, опускаю стекло.
— Какие-то вопросы?
— Капитан Семёнов. Выйдите из машины.
— Да на хрен ты с ней церемонишься? Сказали же припугнуть, чтобы с деньгами поторопилась. Каримов сейчас в участке, а в учредителях она. Пара подписей, и дело в шляпе.
Я ошарашенно хлопаю глазами.
— Короче, дамочка…
— Эва Александровна, — подаю голос, сохраняя остатки невозмутимости.
— Эва Александровна, — насмешливо повторяет незнакомец. — Долг у вас с господином Каримовым большой. На все про все неделя. Если не вернете, клинику перепишешь на одного из наших людей и свободна, поняла?
— Послушайте…
Мужчина вдруг протягивает руку и хватает меня за подбородок, сжимает с такой силой, что охаю.
— Что непонятно, а? Деньги вернуть надо. Подельника твоего прикрыли, пока на двое суток, чтобы тоже осознал, насколько все серьезно. А если не осознает, уголовку пришьем. И тебе тоже. Усекла?
Молча киваю, сдерживая слезы от боли, обиды и дикого страха.
— Вот так-то. — Мужчина отталкивает меня и сплевывает на асфальт. — Время пошло.
Господи, Эдуард, во что ты нас втянул? И где найти столько денег?