Глава 4
Его прикосновения обжигают. Сначала застываю от неожиданности. Настолько резко и даже грубо Суворов меня хватает. А потом дергаюсь, стараюсь поскорее от его захвата избавиться.
Не хочу, чтобы он меня трогал. От негодования передергивает.
— Убери руки, — говорю, когда мои попытки не дают никакого результата.
— Нет.
— Мне больно.
— Лжешь.
— Что? — вспыхиваю. — Да ты…
— Я тебя нормально держу.
Вскидываю взгляд на него.
А перед глазами та самая сцена в ресторане. Когда его рука очень уверенно двигалась по брюнетке.
— Убери, — только это и получается выдать.
Наверное, что-то отражается в моих глазах или сквозит в самом выражении лица, потому что Суворов все же отпускает меня. Но не до конца. Руки он убирает, однако держит под прицелом тяжелого взгляда.
— А ты не дергайся, — заявляет. — Все равно поговорим.
Похоже, и правда лучше мне выслушать его. Видно, что отступать он не намерен. Пройти спокойно к подъезду не даст. Буду возражать, и все лишь сильнее затянется.
— О чем нам говорить? — спрашиваю.
— Вижу, ты свободу почувствовала, — хрипло бросает он.
— Что? — невольно брови приподнимаю.
— Разошлась.
— Я?
— Ты, — выдает мрачно, продолжает пронизывать меня взглядом будто насквозь. — Что за дела? Парня ищешь?
— Знаешь, это вообще не твое дело, — роняю, ощущая, как внутри поднимается раздражение. — Кого ищу. Какие у меня дела. Мы все очень хорошо выяснили в прошлый раз. Не знаю, зачем ты здесь. Но говорить нам бесполезно. Мы будто с разных планет. И не важно, что я скажу, ты ничего не поймешь.
— Ну вот такой я, — хмыкает. — Непонятливый. А ты смотрю, все всегда знаешь. Лучше всех.
Молча смотрю на него.
Эмоции бурлят. Но я не хочу их показывать. Не заслужил он моих эмоций. Причем без разницы каких. После всего, что было, даже видеть его тяжело. Однако стараюсь успокоиться. Нервы и так на пределе.
— Объясни-ка мне, — прямо требует.
Жестко, хлестко.
У меня от его резкого голоса холод по спине пробегает. На автомате плотнее запахиваю пальто.
— Что объяснить? — выдаю нервно.
— С чего ты решила, будто свободна?
На этих словах он склоняется надо мной так, что отшатываюсь, ведь его тяжелое дыхание обдает лицо.
— Чтобы я рядом с тобой никаких парней не видел, — чеканит.
Рефлекторно обнимаю себя руками, стараясь закрыться от него.
Его фраза вызывает в шок.
Он это что, на полном серьезе сейчас? Или издевается так?
Выражение лица Суворова оставляет мало сомнений. И взгляд. Острый. Непреклонный. Никакого намека на насмешку не считываю.
Абсурд какой-то.
— Никого, — холодно цедит Суворов. — Ты меня поняла?
— Нет, не поняла, — отвечаю, нервно качнув головой. — Я буду общаться с кем захочу. С парнями. С девчонками. Не нужно мне указывать. Это слишком. Тем более, что мы уже не вместе.
Выпаливаю — и язык прикусываю.
«Уже».
Как будто мы вообще были вместе когда-то.
Он сказал так, а чуть ли не на следующий день уже тискал ту брюнетку в ресторане. Причем потом сделал вид, будто это нормально. Для него нечто подобное в порядке вещей.
Это как вообще?
Ладно. Не важно. Не хочу снова заводиться.
— Все, поговорили. Дай мне пройти.
— Я не закончил.
Опять пробую мимо него двинуться, но Суворов не разрешает. А в следующий момент слышится неприятный скрип позади. Протяжный, гулкий.
Оборачиваюсь и вижу, что Назар до сих пор не ушел. Он до сих пор на площадке. Сел на одну из качелей. Еще и с ногами на нее залез. Резко раскачивается, явно намеренно создает этот противный скрип.
Перевожу взгляд на Суворова.
Тот теперь еще мрачнее выглядит. Злее.
Ну хоть кто-то ему на нервы действует. А то пока только он меня доставал. И я уже на пределе.
— Я устала, — говорю. — Мне домой нужно.
— А с ним? — выдает Суворов, мотнув головой в сторону Назара. — Разгуливать ты не устала?
— Ты за собой следи, — замечаю ровно.
Подавляю желание прибавить «и за своими руками». Просто не хочу показывать, как меня тот случай до сих пор задевает.
Раньше достаточно показала.
— Мне указывать не надо, — прибавляю.
— Я тебе сказал, — отрезает Суворов.
Но жесткость его фразы ощущается совсем не так подавляюще, потому что позади снова раздается скрип раскачиваемой качели.
Невольно смотрю туда.
Назар во всю отрывается.
Похоже, ему нравится подбешивать Суворова.
Поворачиваюсь обратно и вижу, что у того глаза полыхают. Ноздри угрожающе раздуваются. Челюсти крепко стиснуты.
— Ты сказал. Хорошо, — говорю, кивнув. — Теперь я могу идти?
— Лучше тебе не доводить меня.
— Иначе — что?
— Увидишь.
Скрип слышится снова, но на этот раз накал не сбивает.
— Мне зайдет, — мрачно обещает Суворов. — Тебе — нет.
Застываю, глядя на него.
— Давай, — бросает он, делает шаг в сторону. — Иди.
Коротким кивком головы указывает на дверь подъезда.
Внутри все сжимается.
— Что такое? — глазами сверкает. — Торопилась же.
— Оставь меня в покое, пожалуйста, — говорю, немного помедлив. — Или тебе мало того, что ты сделал?
Его челюсти как-то странно дергаются. Но он ничего не говорит. Только дальше меня взглядом прошивает.
Пользуясь тем, что Суворов будто зависает, прохожу мимо него. На этот раз он не задерживает.
Однако выдохнуть не успеваю.
— Увидимся на вечеринке, — бросает.
Оборачиваюсь.
— Нет, — говорю ровно. — Я не приду.
— Придешь, — твердо заключает он. — У нас уговор.
— Но это было до…
— Хочешь со мной поспорить?
Скрип качели прорезает повисшую между нами тишину.
От этого звука у Суворова рот дергается. А еще замечаю, как сжимаются и разжимаются его кулаки.
Бросаю беглый взгляд в сторону Назара. Вот у кого сегодня точно хорошее настроение. Развлекается.
— Ты придешь, — будто выбивает Суворов.
А я растерянно качнув головой, отворачиваюсь от него и скорее направляюсь к подъезду. Быстро поднимаюсь по лестнице, захожу в квартиру. Поприветствовав маму, иду в свою комнату. Там окно как раз выходит во двор.
Свет не включаю. Подхожу ближе. Выглядываю.
Назар больше не раскачивается. Суворов удерживает качелю ногой.
Кажется, они говорят. Отсюда точно не поймешь. Но судя по тому, как парни сейчас выглядят, как держаться, общение идет на повышенных тонах.
— Даш, иди на кухню, — доносится голос мамы.
— Сейчас, — выдаю в ответ.
Похоже, разговор внизу набирает обороты.
Не нравится мне это.
— Даш, ты срочно нужна!
— Иду.
Приходится отойти, а когда возвращаюсь, никого из парней уже нет. Только пустая качеля очень сильно раскачивается. Будто кто-то ее со всей дури напоследок толкнул.