Глава 3 — Кто ищет, тот всегда найдет
Тимофей
Пустой.
Сидел, словно выжатый лимон, но одновременно с этим чувствовал, как внутри меня бурлит вакуум. Разве так бывает? А вот очень даже. Невообразимое состояние и описать нельзя, и почувствовать врагу не пожелаешь. Но как же точно оно отображало сейчас мою суть.
Разбитая после боя рожа. Кулаки саднит удовлетворенность, но она же и бесит. Словно бы бесконечный бой с тенью давно уже вымотали мое тело, и я теперь сам не знал, чего хотел больше всего на свете: наконец-то хоть немного передохнуть от этого бега в никуда или окончательно расхерачиться, чтобы от меня уже ничего не осталось.
Интересный выбор.
А между тем глаза скользили по разномастной толпе ночного клуба, вяло рассматривая затянутые в капрон длинные девичьи ноги и глубокие декольте, в которых так призывно покачивались соблазнительные полушария. Вот только я, придурок великовозрастный, в самом расцвете сил и лет для постоянных постельных подвигов, чего-то никак на них не соблазнялся.
Сидел. Тупил. Курил кальян в гордом одиночестве. И тихо себя ненавидел.
«Фильм оказался полным дерьмом».
На столе завозился мобильный, оповещая меня о входящем сообщении от Димыча. Хмыкнул. Отписался чисто для галочки, хотя мне было максимально фиолетово, как там проходит вечер у друзей.
«Рад за вас».
Но Долгих с первого раза посыла не понял и продолжил долбить мой мозг не хуже прибабахнутого на всю голову дятла.
«Аверьянов тут еще исполнять начал».
«М-м?»
«Короче, прикинь, его эта дева красная, оказывается, боксеров на дух не переваривает по каким-то там своим политическим соображениям. И что ты думаешь? Наш Рус ей феерично навалил в уши, что мы шахматисты, блядь».
Я заржал. Прям в голосину. На меня даже с соседних столиков покосились, удивляясь такому внезапному веселью. Но я внимание на это не обратил, принимаясь строчить в мессенджере:
«А ничего, что у ее шахматиста рожа вся раскроена после сегодняшних партий?»
«С хулиганами подрались».
«Ебаный стыд».
«Ничего не говори».
«Она хоть того стоит?»
«Блядь, да, Тимыч. Когда Рус меня на ее счет инструктировал, то я сначала хотел тут же с темы съехать. А потом ее увидел и у меня, у самого чуть глаза от кайфа не вытекли. Прямо вау!»
«Фотку покажи».
«Бля, я с ее подругой заторчал. Ну как-то уже не комильфо, сам понимаешь».
«Ну и ладно», — отмахнулся я и скривился, зачем-то про себя думая, что как бы ни была хороша новая пассия блядуна Аверьянова, Яна Золотова ее всяко уделает. Причем всухую.
И тут же зарычал зверем, слетевшим с катушек. Ну нахуя, а?
И сразу вместо крови огонь по венам начал курсировать и ладони сжились в кулаки, в слепом желании разнести все вокруг. В точности также, как тогда. Когда я сам ее выкинул из своей жизни.
Все, блядь! Все! Стоп!
Что угодно можно вспоминать, но только не тот вечер. Нет — он под грифом «секретно». Он — табу. Не влезай — убьет! И так уже один раз еле себя откачал. Второй раз без шансов — останется лишь жалкая кровавая размазня.
Вот только просто так не думать об этой гадине не получалось, она, словно энцефалитный клещ — вытащишь паразита, а что толку, если кровь уже отравлена критическим образом. И приходилось заполнять мысли каким-то заменителем, вместо сахара подсовывать своему мозгу омерзительную стевию, тем самым, безусловно, обманывая, но позволяя забыться.
Помнишь, Тим, как ты ее тогда обманом выманил из дома? Помнишь?
Помню…
Как будто бы то было только вчера.
Вечеринка за городом в честь Восьмого марта. Мы с парнями устроили девчонкам вылазку на природу. Вот только для меня лично главным гостем должна была стать она — проклятая паучья королева, что уже свела где-то за моими ребрами свой кокон и прочно там поселилась. Обустроилась вольготно.
И жалила. Сука!
Я же отряхнулся от всего лишнего дерьма, готовясь к очередной схватке. И от Хлебниковой, как от надоедливой мошки, никогда не считая нашу связь чем-то значимым. Просто трахался без забот и хлопот, будучи совершенно свободным парнем. И нет, стыдно мне за это никогда не было. Девочка дала. Позволила. Сама себя не ценила, по максимуму занижая свою планку. Ко мне какие вопросы?
Я кайфанул и пошел дальше…
К ней. К Яне.
Фантастический долбаеб.
И, конечно же, очень расстроился, когда Золотова не явилась на праздник. А ведь я только ее и ждал. А потом понял, что она не собиралась падать мне в руки счастливой звездой. И занемог. Очень. До такой степени, что даже Летова попросил мне подыграть.
Ну тот и врубил мобильную глушилку, чтобы никто мою добычу не спугнул. А я, уже будучи под ее окнами, вибрируя от предвкушения и малодушно ловя приходы только оттого, что она уже совсем скоро будет рядом отравлять меня непередаваемо манящим ароматом, написал ей со своего второго номера сообщение:
«Яна, тут связь ужасно барахлит что-то. Но такси вызвать успели, и оно уже подъехало. Выходи! Тебя ждет черный TANK-700 госномер В700АХ-777».
Короче, если коротко, то меня в тот момент штырило и колбасило. Не по-детски.
А уж когда она ко мне в машину уселась, так вообще подорвало. Как гребаные салюты на первое мая. Со свистом. Размазало разноцветными разводами на небосводе.
Сейчас я это понимаю, как никто и никогда. А тогда…
Поздно уже было тормозить. И я не знал, честно, что хотел в тот вечер с ней сделать в большей степени: раздавить за те слова, сказанные мне в кинотеатре, или испортить ее до невменоза. Прямо на заднем сидении своего внедорожника.
Жаль, что я сделал не второе. Очень жаль…
Пожалел. Снова.
А в итоге что вышло? О, я помню это в мельчайших подробностях, как хотел утопить ее в своем яде, а в итоге единственное, чего добился — утопился сам. В горечи…
«Я же влюбился в тебя как сумасшедший, Яна. Прикинь, дела, да? Замутил аферу века и только чтобы твою симпатичную попку из дома выдернуть и на тусовку доставить, а там возможно снова попытать счастье. Украсть поцелуй и, может быть, даже вымолить свидание. Я же ни спать, ни есть — с ума схожу, только от тебе и думаю. Вспоминаю, как мы были вместе у меня дома, как ты горела в моих руках. Как кончала… А я все испортил. И теперь не знаю, как все исправить, чтобы ты снова посмотрела на меня, как тогда. Чтобы только я и ты. Чтобы больше никого между нами…»
Сказал. А потом сам себе противен стал за то неописуемое облегчение, которое испытал, когда всю эту дичь ей выдал. И испугался, как тупоголовый малолетний дрочер, что девушка из моих снов прямо сейчас рассмеется мне в лицо и скажет, что я долбанутый ебантяй ей никуда со своими сопливыми признаниями не упирался.
Конечно, мы после всего этого посрались знатно. И, конечно, Золотова попыталась от меня снова убежать. Но как я мог ей это позволить? Я ведь уже тогда плотно сидел на ее игле и торчал от тех эмоций, которые мне могла дать только эта девочка.
Но самое ужасное во всем этом было то, что целовать Яну с бурлящей, хлещущий через край ненавистью было в миллионы раз круче, чем срываться во все тяжкие с другими, ненужными мне пятиминутками, кои толпами, как блохи, прыгали на мой член.
Слава богу, я наконец-то протрезвел…
— Привет, — подсела ко мне за стол миловидная брюнетка, выдергивая меня из воспоминаний, и подмигнула, чуть краснея и покусывая пухлые губы, — мы тут с подругами поспорили на стипендию, что я смогу тебя заинтересовать. Не подведешь меня?
Кивнула она на стайку молоденьких девчонок у стойки бара, а я улыбнулся.
— А что будешь делать, если выиграешь спор?
— А какие варианты? — облизнулась она, жадно шаря уже поплывшим взглядом по моему лицу.
Я же не стал разочаровывать столь милую особу. Угостил ее выпивкой и задобрил дудкой пожёстче ее подружек, чтобы они отвалились побыстрее от нашей компании. И спустя час я уже вез пьяную и на все готовую новую знакомую на свидание с моим членом.
Не довез.
Где-то на середине дороги понял, что не хочу. Прям вот до тошноты. Доставил расплакавшуюся от разочарования красавицу до дома и махнул к себе в отель.
Уже по дороге совершая немыслимые дела. Именно те, за которые еще год назад сам себе в лицо плюнул бы. Смачно.
Но да, я целенаправленно вводил в поисковой строке блядские буквы, сложившиеся в уродливый смысл, который мог меня размазать. Или уже?
«Яна Золотова СПб».
Спустя три часа, перелопатив половину интернета и все известные вузы Северной столицы, я все-таки ее нашел. Долго и с колотящимся где-то в горле сердцем смотрел на пару мутных фото, на которых эта змея стояла в солнцезащитных очках и чуть отвернувшись от камеры, с развевающимися на ветру белокурыми волосами. И зависал, словно обкуренный заморскими травами торчок.
Позорище…
А потом улыбнулся. Как маньяк. И только тогда завалился спать всего за два с половиной часа до очередного выхода на ринг.
Уверенный до усрачки, что эти поиски ничего для меня не значат. Они просто так. От безделья. И завтра я, разумеется, не поеду выслеживать Золотову возле института.
Пф-ф-ф…
Мальчик вырос и два раза в одно и то же дерьмо вляпаться уже не может. Однозначно.