Глава 1
Один год спустя.
Джоанна
– В следующий раз махнем в Европу, – сказала Барбара, падая в кресло самолета. – Дейзи, принеси мне мартини, пожалуйста.
– Поняла, мисс Эванс, – ответила милая стюардесса и убежала за напитком для Барбары.
Я улыбнулась краешком рта и откинула в сторону журнал о моде, коих Барбара таскала за собой стопками.
– Не знаю, на Гавайях не так уж и плохо, – пожала плечами я.
Две недели назад ко мне в кабинет влетела Барбара и сказала, что ей срочно нужен отдых. Кто я такая, чтобы отказывать подруге?
О том, что выше управляющей Нью‑Йоркского отеля мне не прыгнуть, я уяснила уже давно. Отец всегда будет меня игнорировать, а я не могу всю жизнь бегать за иллюзорной отцовской любовью.
Это осознание далось мне тяжело. Нельзя двадцать лет стремиться к одному, а тут вдруг поменять направление. На перестройку у меня ушло полгода.
Я не загоняла себя в угол и даже не бегала к психологу, как советовали мои близкие, хотя стоило бы, ведь тогда проблема решилась бы быстрее. Я просто забила на отца, как говорят люди, и решила думать в первую очередь о своих чувствах, а не о чужих.
Записывайте правило: каждый человек достоин любви, любой любви.
И еще одно: мне не нужна чья‑то любовь, чтобы чувствовать себя полноценной.
Если мне все равно не встать во главе правления Хэтфилд наравне с братом, то и стараться я не буду. Поэтому, когда Барбара предложила слетать в отпуск, я не раздумывая согласилась.
Мы провели три недели октября на шезлонгах под палящим солнцем на курорте острова Мауи. Пальмы, песок, лазурный берег. Это место могло бы с легкостью изображаться в библии как рай.
Сейчас частный самолет Конрада вез нас обратно в Нью‑Йорк. И если я не ошибаюсь, то до посадки нам остается не больше двух часов.
В Нью‑Йорке сейчас пять утра, когда мы приземлимся, будет семь. Я отлично выспалась в полете, поэтому первым делом отправлюсь в отель.
– Не так уж и плохо? – возмутилась подруга. – Это было ужасно! Ни одного красавчика, – фыркнула она, проводя ладонью от плеча до запястья. – Но должна признать, загар получился отличный.
Я откинулась на спинку кресла и рассмеялась, прикрывая глаза. Мои руки блаженно сжали подлокотники, а на загоревшие щеки медленно дул прохладный воздух из кондиционера.
Казалось, что мою теплую кожу все еще растирает молодой и мускулистый гавайец. Такого наслаждения от массажа я не получала уже давно. Каждый сантиметр моего тела был расслаблен, каждая мышца отдохнула, и я была готова вернуться к работе.
Ужасно соскучилась по отелю и всем своим работникам.
– Ну, ты же туда не за красавчиками ехала, – усмехнулась я, вспоминая стенания подруги. По ее словам, если бы мы срочно не отправились на отдых, то она могла умереть. Ей нужно было оказаться как можно ближе к экватору.
– Именно за ними, – кивнула Барбара. – Тебе тоже не помешает начать встречаться с горячими парнями, – посоветовала она.
В последнее время подруге не удавалось найти себе нормального парня, она часто бегала на свидания, но привередливую Барбару оттолкнуть можно было лишь родинкой расположенной не в том месте.
Я же наоборот избегала свиданий, открещивалась от них, как могла. И собиралась делать это и дальше.
– Что там у тебя с Эриком? – спросила подруга. – Ты дашь ему зеленый свет?
Эрик.
Еще одна тема, которую в своей голове я окрестила «проблемной».
Весь прошедший год мы хорошо общались с Эриком. Не знаю, как так вышло, но кажется, Лоусон стал кем‑то вроде друга для меня.
В тот вечер, когда Джефферсон рассказал мне, почему на самом деле был со мной, Эрик вступился за меня, и они подрались. Служба безопасности отеля решила этот вопрос достаточно быстро, о чем мне сообщили позднее.
Эрик ждал меня на улице у входа в отель и предложил подвезти до дома. Я ответила ему решительным «нет». И уехала домой на такси.
Но он не сдался. Он стал оказывать слишком много знаков внимания девушке, которая швыряла его примирительные цветы ему в лицо. В конце концов, я не смогла устоять перед его настойчивостью и мы помирились. Он извинился за то, что скрывал от меня правду, и я простила его. С мудаком на букву «Б», они больше не общались.
– Я пригласила его сегодня с нами поужинать. Обычный дружеский ужин, ты, я и Эрик.
– Дружеский? А Эрик знает, что ты к нему относишься как к другу? – усмехаясь, спросила Барбара.
Он знал, ведь не раз пытался перевести наши отношения в новую форму. Я знала, что нравлюсь Эрику. Он не скрывал этого. Проблема была в том, что такие отношения могли во многом осложнить мою и без того сложную жизнь.
На самом деле любые отношения могли это сделать. Но я понимала, что не могу быть одна вечно. Я обожглась, поверила тому, кому нельзя было верить. Но это не означает, что все мужчины в моей жизни будут такими же, как мудак на букву «Б».
Джефферсон уникален в своем роде.
– Он знает, – кивнула я, принимая от стюардессы кружку чая. – Он знает и принимает это.
Барбара села ровно и наклонив голову вправо, принялась размышлять о чем‑то своем. После она сказала:
– Я вижу глаза Эрика и каждый раз, когда ты рядом, они светятся у него как у мальчика, который видит шоколадный пудинг, что мама приготовила к рождеству. Кажется, он влюблен в тебя, – заметила Барбара.
Я окинула подругу скептическим взглядом.
Ее светлые волосы были забраны в высокий хвост, от избыточного солнца на лице проступили веснушки. Белая водолазка облегала идеальную фигуру, а джинсы с высокой посадкой служили дополнительным инструментом, чтобы подчеркнуть ее тонкую талию.
Она была довольная и загорелая и смотрела на меня с полуулыбкой на губах. Нельзя с таким выражением лица говорить о любви.
– Нет, – покачала головой я, чувствуя, как червоточина в моей груди начинает расширяться. – Никакой любви. Никогда. Не при каких условиях.
Раздражение и страх заполонили меня, смешиваясь в груди воедино. Если я решу что‑то и с кем‑то построить, то уж точно не любовь.
– Я понимаю тебя, подруга, – сказала Барбара. – Понимаю, как никто другой.
Я уже знала, что в ее прошлом произошло нечто ужасное, что заставляло сейчас Барбару избегать серьезных отношений, но что это за великая тайна, я не знала. Барбара молчала и не решалась открыть мне правду. Я нормально относилось к этому.
Есть что‑то, что многие из нас предпочитают оставлять только для себя.
Такое случается по разным причинам, возможно человек не хочет, чтобы его считали плохим или стыдится какой‑то части прошлого, возможно о чем‑то сокровенном просто больно говорить и каждый раз упоминая имя того, кто обидел, приходится переживать негативные моменты снова и снова.
Я многим не могла с ней поделиться именно из‑за второго варианта. Мое сердце догорело, оно тлело, выпуская редкий дымок, но если его коснуться, то вновь появится болезненное пламя. Такое пламя год назад погрузило меня в апатию. Я не хочу допустить этого снова.
– Тогда ты должна понимать, что я не наступлю на эти грабли снова. Я не позволю кому‑то залезть в мою душу так глубоко, что потом придется выскабливать его оттуда ножом, – серьезно сказала я.
– Я понимаю, – кивнула подруга. – Но я не говорила о твоей любви, я говорила, что Эрику ты небезразлична. Он неплохой парень, может, стоит ему позволить позаботиться о тебе, если он сам того хочет?
Барбара предлагала неплохой вариант. Но не приведет ли меня эта забота к тому, от чего я сломя голову бежала?
***
Водитель подвез нас с подругой к отелю, я дернула ручку и толкнула дверь.
– Наш ужин в шесть, не забудь, – напомнила подруга.
– Я помню, – устало отозвалась я.
Барбара оторвала взгляд от телефона и сердито взглянула на меня.
– Ты помнишь, но почему‑то всегда опаздываешь! Для такого обязательного человека, каким ты себя мнишь, опозданий слишком много. Тем более, когда ужин проходит в твоей квартире!
– Я сказала, что помню! – вспылила я, захлопывая за собой дверь.
Машина поехала дальше, везя Барбару по ее делам, а я вошла в отель.
Я больше не была обязательной и не мнила себя такой. Обязанности, обязательства и прочее теперь не вписывалось в мой привычный распорядок дня.
Отныне я делаю только то, что нравится мне. Я не собираюсь больше пытаться радовать кого‑либо, я буду радовать только себя.
Еще в самолете я сменила удобные джинсы и футболку на черную юбку, белую рубашку и туфли на высоких каблуках с красной подошвой. На плечи накинула легкую куртку. Волосы собрала в высокую прическу и закрепила их гребнем с рубинами.
После возвращения с гавайского жаркого отдыха, я была готова ворваться в холодную рабочую осень.
Я вставила ключ в замок кабинета и попыталась провернуть его, но он не поддался.
– Блеск! Еще и с замком заниматься, – проворчала я.
И когда мне в голову пришла идея вызвать ремонтника, за стенкой послышались шаги.
Дверь резко распахнулась, и я вскрикнула от неожиданности.
– Ты чего орешь? – хмуро спросил Конрад, глядя на меня, как на душевнобольную.
Я не смогла сдержаться и легко толкнула его обеими руками в грудь. Конрад отступил назад.
– Какого черта ты здесь делаешь? – недовольно спросила я.
– Я тоже рад тебя видеть, – усмехнулся он.
Конрад шире открыл дверь и отошел в сторону, жестом пропуская меня внутрь.
– Я думала ты приедешь только к вечеру, – озвучила я свои мысли.
– Планы поменялись, я и не уезжал, – пожал плечами он.
Я остановилась возле своего стола, обернулась и уставилась на брата.
– Ты жил три недели в моей квартире?