Глава 5
Максим
Результаты анализов у нас на руках уже через два дня.
Ни я, ни Вита не можем стать донором для нашей дочери.
Я очень злюсь.
Чувство беспомощности высасывает из меня последние силы.
Несколько раз изо всей силы бью кулаком по стене в номере отеля.
Хочется напиться. Напиться и забыться. Но я не имею право на это. Не тогда, когда моя дочь лежит в больнице с ужасным диагнозом.
Я блять готова все отдать, лишь бы ей не пришлось через это проходить. Я бы с ней местами поменялся. Но это невозможно. Я могу лишь со стороны наблюдать за этим всем.
На пять у нас назначена еще одна встреча с ее лечащим врачом.
Здесь лучшие технологии. Лучшие специалисты. Мне не стоит так беспокоиться, но не могу заставить себя успокоиться. Я блять даже есть спокойно не могу. Как представлю свою девочку в больничной палате, кусок в горло не лезет.
Вита уже под кабинетом доктора. Она рядом с Олей проводит почти все время. В этом упрекнуть ее не могу.
— Он уже пришел? — спрашиваю, останавливаясь рядом с ней.
— Нет, — качает головой, на меня смотрит недовольно, но лишних вопросов не задает. — Сказали подождать минут пятнадцать.
— Хорошо, — опускаюсь на кресло для посетителей, достаю телефон.
Мои люди присматривают за Машей, каждый день отправляют мне отчеты. Где была, что делала, с кем контактировала.
Я удивлен, что она общается со своим отцом. Понятия не имею, как она о нем узнала. Потому что я абсолютно точно уверен, что она даже не собиралась его искать.
Неужели у Багрова спустя столько лет проявился отцовский инстинкт?
Пробегаюсь взглядом по файлу и блокирую телефон.
Доктор появляется ровно через пятнадцать минут и приглашает нас пройти в его кабинет. Мы с Витой устраиваемся в креслах напротив его стола. Я чувствую, как напряжение в комнате нарастает, и понимаю, что от этой встречи зависит будущее нашей дочери.
— Добрый день, — начинает доктор, открывая папку с анализами. — Мы получили результаты всех тестов. К сожалению, ни вы, ни Вита не можете стать донорами костного мозга для Ольги.
Я чувствую, как гнев и беспомощность накрывают меня волной. Я сцепляю руки в замок, стараясь удержать себя в руках.
— Какие наши дальнейшие действия? — спрашиваю я, голос дрожит от напряжения.
Доктор вздыхает и кладет папку на стол.
— Мы начнем искать совместимого донора среди добровольцев, но это может занять много времени. Более эффективным и быстрым будет вариант трансплантации стволовых клеток из пуповинной крови. Это даст нам больше шансов на успешное лечение. Будем надеяться, что они подойдут.
— Хорошо, тогда так и сделаем.
— Вы должны договориться со специализирующейся на этом компании о заборе пуповинной крови при родах.
— Сделаем, — киваю, внимательно слушая его.
— Не получится, — раздается сдавленное рядом.
Я поворачиваю голову к Вите.
— Что не получится? — хмурюсь, не понимая о чем она.
Вита выглядит подавленной. Еще более убитой горем, чем до этого. Словно шансов на спасения дочери не осталось.
— Со стволовыми клетками не получится, — повторяет, прочищая горло, смотрит на меня огромными глазами.
— Ты не поняла, что доктор сказал? Попросить переводчика перевести еще раз? — тяжело взыхаю.
— Не в этом дело, Максим, — она отвечает резко и раздраженно, словно я ее сейчас оскорбил.
— Тогда в чем дело, Вита? Только не нужно втирать о том, что ты не хочешь, чтобы неизвестный ребенок стал донором, — я тоже завожусь, мне достаточно ее вчерашней истерики.
Я блять просто хочу спокойствия. Но в ответ получаю вынос мозга.
Вита молчит. Смотрит на меня и молчит. Это сейчас вина в ее взгляде проскользнула? Или страх?
— Максим, ничего не получится, потому что Оля может быть не твоей дочерью, — из ее глаз брызгают слезы, она громко и некрасиво вхлипывает и прикрывает лицо ладонями.
Я несколько раз моргаю, до меня сейчас плохо доходит информация.
— Что ты только что сказала? — произношу так тихо, что не уверен услышала ли она.
Вита громко рыдает.
— Повтори еще раз! — вскрикиваю, а потом резко поднимаюсь со своего места, хватаю ее за руку и силком выволакиваю из кабинета, оставив там пораженного и ничего не понимающего доктора.
Я нахожу первое попавшееся пустое помещение и заталкиваю туда бывшую жену.
Закрываю за нами дверь.
Она стоит посреди палаты, ее грудь вздымается часто-часто, на лице отражается полное поражение.
Я наступаю на нее, она делает шаг назад и еще один. Пока не упирается спиной в стену.
— Повтори еще раз, что ты сказала. Мне кажется, я не расслышал, — говорю я, чувствуя, как гнев разрывает меня изнутри.
Вита всхлипывает, её глаза полны страха и слёз.
— Максим, я… я не была уверена… — её голос дрожит.
— В чем ты блять не была уверенна, Вита? — рявкаю я, да так, что бывшая жена подпрыгивает на месте. — Объяснись, сейчас же.
Мозг отказывается принимать информацию, которую я только что услышал. Отказывается анализировать и стоить гипотезы.
Я ухожу в отрицание и отказываюсь даже допускать, что… что Оля не моя дочь.
Как это вообще возможно?
— Все случилось слишком быстро и неожиданно, Максим. Я перед этим с другим парнем встречалась. За пару дней до того как мы… на той вечеринке, — объясняет сбивчиво, всхлипывая. — Я не была уверена, кто отец на сто процентов. Подсчитала, что скорее всего ты, но… вероятность существует ведь всегда… что…
— Ты подсчитала? Подсчитала или решила, что я буду более выгодной партией, если на меня повесить свою беременность? — взрываюсь я.
Вот это блять откровения. Двадцать лет спустя.
Пиздец.
У меня просто нет слов.
Я двадцать лет воспитывал, любил и лелеял дочь, а она может мне и не дочь.
Ну, просто зашибись какой поворот событий.
— Прости, Максим, — она цепляется за рукав моей рубашки. — Скорее всего это ты, но мы не можем так рисковать сейчас… существует ведь вероятность…
— Вероятность? Ты об этой вероятности должна была сразу сказать! Ты вообще понимаешь, как я сейчас чувствую себя, Вита? Я блять больше детей не планировал заводить, мне достаточно было того, что у меня Оля есть. Но получается, что я мог сдохнуть и никого после себя не оставить?
Вита всхлипывает, её лицо побелело от страха и чувства вины.
— Максим, я… я не знала, как тебе сказать. Ты бы меня бросил, если бы узнал правду. А я боялась потерять тебя. Я думала, что делаю лучше для всех нас. Я же так тебя любила, Максим. Это все ради нас было…
— Лучшe? Ты думала о себе, Вита. Ты боялась упустить комфортную жизнь. Ты даже не думала о том, что случится, если правда всплывёт, — я не могу удержаться от крика.
Я чувствую, как злость кипит внутри меня. Я резко разворачиваюсь и ударяю кулаком по стене. Боль в руке помогает немного остудить гнев, но ненадолго.
— Ты понимаешь, что вообще натворила, Вита? — шепчу я, чувствуя, как голос срывается от ярости и боли. — А если бы семья того пацана была богаче и влиятельней моей, ты бы к нему первому пошла? Я прав?
Вита рыдает, её плечи содрогаются от плача. Она выглядит совершенно разбитой, но меня это не волнует. Я блять сейчас готов ее задушить собственными руками.
Я тру глаза, меня потряхивает, я себя абсолютно не контролирую.
Все катится в глубокую яму с дерьмом. Вся моя жизнь.
— Прости меня, Максим, прошу. Я сейчас готова сделать всё, чтобы помочь нашей дочери.
— Нашей дочери? — я усмехаюсь, чувствуя, как злость переполняет меня.
Я делаю несколько глубоких вдохов, стараясь справиться с эмоциями. Мне нужно подумать, как действовать дальше.
— Максим, пожалуйста, — Вита снова цепляется за меня, её глаза полны слёз. — Не бросай нас сейчас. Я сделала ошибку, но Оля здесь ни причем. Если ты нас сейчас бросишь, она умрет.
— Заткнись, Вита, — говорю я холодно, отцепляя ее от себя. — Я не ублюдок, чтобы оставить Олю в таком положении. В конце концов это я растил ее двадцать лет. Но мы сделаем тест на отцовство. И, думаю, мне не стоит говорить тебе о том, что будет, если окажется, что ты подкинула мне чужого ребенка.
Я выхожу из палаты, громко хлопая дверью.
Мне нужно на свежий воздух.
Прямо сейчас.