Глава 6
Евгения Петровна Лазарева – женщина строгая и не особо улыбчивая, со своим мужем познакомилась, будучи у него в подчинении. Она – молоденькая штукатур-маляр, он – прораб старше ее на пятнадцать лет. Неслыханный и скандальный союз, не одобряемый ни его, ни ее семьей.
На тот момент Зигмунд Штольц был давно женат, отец троих детей, и их союз был большим скандалом, но всё в итоге закончилось тем, что свекор ушел от первой жены, остаток дней провел с Евгенией и умер десять лет назад.
В семье никогда не обсуждалось, но все знали, что у отца Антона было трое старших детей, но ни Антон, ни я никогда с ними не общались.
Так что сейчас, сидя напротив свекрови, я не знаю, чего от нее ожидать.
– О чем вы говорили с Антоном в кабинете, Дина? Что он от тебя хотел?
Евгения Петровна поджимает губы и скрещивает ноги, выпрямляя их. В последнее время ее беспокоит артрит, но она не издает ни одного мучительного стона, еще раз доказывая, что ее выдержке может позавидовать даже взрослый мужчина.
– Антон хочет развод и компанию, а мне оставляет дом и алименты. Детям оплатит учебу, а Свету согласился обеспечивать только до ее восемнадцати лет. Видимо, университет в его планы не входит. Предполагается, видимо, что она сразу же пойдет работать, чтобы у него оставались деньги на свою новую дочурку.
Язвительность так и льется из каждой моей фразы, а у меня нет желания скрывать что-то нелицеприятное от свекрови. Пусть знает о собственном сыне всё.
– Ясно. Не думала, что его подростковое увлечение так далеко зайдет, – качает головой Евгения Петровна и поджимает губы. – Зря я когда-то разрешила Гарику жениться на Фаине. Может, всего этого бы и не случилось.
Я выпадаю в осадок и выпрямляюсь, глядя на свекровь во все глаза.
– Что ты на меня так смотришь, Дина? Будто видишь впервые.
– Я думала, вы будете на стороне Антона.
– Потому что он мой сын? – усмехается она и цокает неодобрительно. – Здесь нет никаких сторон, Дина. Мы все одна семья и не должны собачиться друг с другом. Не на глазах у посторонних, во всяком случае.
– Поздно пить боржоми, – бормочу я и сдерживаю желание расхохотаться. Это нервное, но я знаю, что свекровь не поймет, и стискиваю челюсти, чтобы заморозить лицевые мышцы.
– Завтра, как буря уляжется, я поговорю с Антоном и вразумлю его. Плохо, что все увидели то видео, но нужно отталкиваться уже от того, что есть. На следующей неделе будет свадьба у Осиповых, и вы всей семьей должны появиться там, чтобы показать, что никаких разногласий у вас нет.
Я сглатываю и не могу отвести от Евгении Петровны взгляда, пытаясь понять, иронизирует она или говорит всерьез. Вот только вопреки моим надеждам, она не шутит. Действительно, строит планы по воссоединению семьи. Это так же бесполезно, как склеить кусочки бумаги, пропущенной через шредер на мелкие кусочки. Склеить можно, но что выйдет в итоге – большой вопрос.
– Вот от кого я подобного не ожидала, так это от Фаины. Она всю жизнь была такой правильной девушкой, всегда следовала моим советам и не стала потакать Антону, когда он хотел ее вернуть, именно поэтому я и разрешила Гарику жениться на ней. Думала, что они с Антоном оставили свои глупые мечты быть вместе далеко позади. Они ведь взрослые люди и должны понимать, что у обоих семьи. После смерти Гарика Фаина запуталась. Господи, такой позор. С братом своего мужа.
Свекровь продолжает причитать, а я оцепенело сижу, и меня вдруг как молнией бьет по темечку.
Она всё знала. С самого начала. Еще двадцать лет назад знала.
– Евгения Петровна, – сиплю я, размыкая пересохшие и потрескавшиеся губы. – Это вы заставили Антона жениться на мне?
Я чувствую во рту соленый привкус крови, а мое сердце грохочет, словно гидроэлектростанция, пропускающая через себя тонны воды.
– Заставить Антона жениться? – качает она головой. – Его никогда нельзя было заставить делать что-то, чего он не хочет. Он хотел сделать тебя своей женой и сделал это. Я всего лишь провела беседу с Фаиной, чтобы она не оставляла ребенка сиротой. Как мать-одиночка, она поняла мои чаяния и не стала обрекать тебя на такую же участь.
– Она всю жизнь была вашей любимой невесткой, – говорю я непонимающе, – так почему вы согласились на то, чтобы Антон женился на мне, а не на Фаине?
Прошлое никак не желает меня отпускать, и я пользуюсь случаем, что свекровь со мной откровенничает. Я никогда не удостаивалась этой привилегии – сидеть с ней вот так и спокойно обсуждать что-то в мельчайших деталях.
– Шутишь? – усмехается она после моего вопроса, словно я сказала какую-то глупость. – Фаина мало того, что старше Антона на два года, так еще и с прицепом. Разве такую жену я хотела для своего мальчика? Ты же другое дело. Скромная. Из приличной уважаемой семьи. Скажу тебе больше. То, что ты никогда от меня и не услышишь. Когда ты согласилась выйти за Антона, я удивилась, что твоя семья была не против. Кто были они, а кто мы. Мезальянс. Но твои родственники ни разу не посмотрели на нас свысока, а я умею ценить хорошее отношение, Дина. Так что можешь не переживать, я вправлю мозги Фаине, и она отстанет от Антона.
Я стискиваю челюсти и молчу, не понимая одного.
Неужели свекровь и правда думает, что сможет переубедить Фаину строить свою жизнь так, как она считает нужным? Она ведь больше не та молодая беспомощная девушка, а крепко стоящая на ногах взрослая женщина.
Неужели свекровь верит, что я соглашусь сохранить брак после того, через что Антон заставил меня пройти?
Я открываю было рот, чтобы сказать, что о примирении с мужем не может быть и речи, как вдруг с шумом открывается входная дверь, стучит о стену от удара, а затем внутрь входит Семен. Сын Фаины.
– Где этот ублюдок? Где Тим?
Он зол и в бешенстве смотрит по сторонам, а мы с Евгенией Петровной вскакиваем, не понимая, в чем дело.
– Что происходит, Семен? Как ты себя ведешь? И что тебе нужно от Тимофея? – пытается приструнить внука свекровь, но он ее будто не слышит.
– Твой драгоценный любимый внук, бабуля, – язвительно говорит Семен, – выложил в сеть мою голую мать. Где эта мразь?!