Глава 7
Летящей походкой выхожу из офиса мужа-предателя. Реально лечу. Ощущение какой-то свободы.
А ведь, наверное, я должна сейчас ползти со скорбными видом? Рыдать, стенать, заламывать руки, да? Так ведь делают те, чей мужик решает выгулять своего маленького брата?
Боже, это просто цирк.
Вот так, живёшь, живёшь, и вроде всё нормально. Ну, как нормально? Как у всех, да?
Ну, ответьте, вот прям по чесноку, кто, прожив двадцать лет в браке сохранил страсть, желание, огонь в сексе? У кого до сих пор горит и встаёт? У кого никогда не болит голова?
Много таких, а? Девочки, мальчики, ау? К вам обращаюсь!
Это я сейчас иду к машине, представляя себя ведущей топового ток-шоу. Я, типа, Юлия Меньшова, на худой конец – Барановская. Или Гордон.
Андрей Малахов в юбке.
Ну вот, мы с Гусаровым прожили двадцать лет без малого, на самом деле девятнадцать, но я округляю.
Чуть-чуть осталось до юбилея свадьбы.
Да, было всякое. И ссоры, и скандалы, почти до «разошлись, как в море корабли», и бурные примирения и жаркие признания в любви.
И трогательные совместные моменты, путешествия, разговоры, походы в кино, отдых, посиделки с друзьями.
Всё, что связано с дочкой – моя беременность, её рождение, младенчество, детский возраст, пубертат, юность – там тоже было много счастливых моментов, которые мы с Сергеем переживали вместе.
Обычная история самых обычных людей.
Как там у Толстого, все счастливые браки одинаковы?
Я ведь была уверена, что у нас вполне себе счастливый брак.
Да, бывали кризисы. И сейчас, сейчас я тоже полагала, что мы переживаем кризис.
Переживаем и переживём. Как миллионы пар до нас и как миллионы пар после.
Миллионы пар вот так живут.
«Встретились, полюбили, комнату дадут – поженимся» — фраза из старого кино вспоминается. Да почти у всех так и есть.
Встретились, узнали друг друга, вспыхнула страсть, любовь, решили попробовать. Расписались, или просто съехались, потом уже дошли до ЗАГСа, или не дошли, есть и такие. Совместный быт, если он сразу не развёл – уже хорошо.
Жильё. В семейной жизни жилплощадь играет важную роль. Если нет её – плохо. Все эти съемные квартиры, переезды, вечный страх, что выселят… У нас с Гусаровым это было, да. Но как-то нам повезло, и жили мы тогда, несмотря на бытовые траблы дружно.
Любили, потому что?
Да, любили. Первые годы очень сильно.
И когда Полинка родилась – тоже.
Любили, любили, а потом взяли ипотеку.
Ха-ха!
Смешно, но, в нашем случае ипотека реально чуть не стала финалом брака в первый год. Нам повезло взять её на очень удачных условиях, а потом Сергея сократили, ему пришлось уйти на должность с зарплатой в два раза меньше. Как раз почти в размер ежемесячной выплаты.
Я тогда почти не работала – Полинка мелкая, детский сад, болячки постоянные. Это не всегда совместимо с работой, особенно на том же телевидении. Если ты должен быть на съемке в восемь утра – будь. И никого не парит, что у тебя заболел ребёнок. «На телеке» все бездетные, холостые и здоровые. Только так.
В общем, жили мы тогда сложно, но я хватала всё, что могла схватить, писала какие-то тексты, искала проекты, где можно делать это удалённо. Пыталась принести в дом копейку, чтобы хоть как-то выжить, сдюжить.
Прорвались, выстояли, переступили.
И тогда я тоже была уверена, что нам помогает любовь.
Когда её не стало, любви?
Когда она перестаёт быть?
Или так это не работает? Если перестала, значит и не было?
Но я ведь уверена, что она была!
Я помню один момент, очень хорошо помню, так ярко! Мы уже лет десять были в браке. Уже успели и привыкнуть друг к другу, и надоесть, и узнать друг друга отлично. Еще говорят – как облупленного.
Выражение старинное, мне его бабуля объясняла так, что в деревнях раньше яйца чистили – облупляли, и если яйцо траченное – тухлое – узнать это можно было только после того как ты его облупил.
Да, я знала Сергея как облупленного, да и он меня, наверное, тоже.
А чего не знать-то? Времени вместе мы проводили много. Все «загоны» друг друга выучили. Я где-то старалась лишний раз на больные мозоли не давить, и терпела, если давил мой Гусар.
Все наши друзья считали, что мы шикарная пара и Сергей меня очень любит. Он и любил, да. Любил.
По крайней мере и тогда, и позже я его отношение к себе воспринимала как любовь.
Десять лет. Мы неожиданно друг для друга решили поехать вдвоём в небольшой пансионат в Рязанской области. Оттуда, из-под Рязани мама Сергея, там у неё в деревне остался дом и летом мы иногда туда приезжали. И в этот раз приехали, оставили Полину с бабушкой, а сами свинтили в «Лесную сказку»..
Мне казалось, что мы переживаем второй медовый месяц.
Такого секса, мне кажется, у нас никогда не было. Так ярко, остро, жадно. Мы оба обалдевали от того, сколько нового открываем друг в друге.
Закрываю глаза, проваливаясь туда.
У меня были проблемы с оргазмами. Ну, точнее, как, проблем не было при определенном настрое и позе. И мне надо было самой помогать себе ручками – у Сергея никак не получалось словить нужный ритм, надавить куда надо, я по молодости бесилась, потом решила, что лучше я сделаю сама, чем буду каждый раз терять кайф, объясняя ему что, как и куда.
В общем, думаю тут многие так же меня поймут.
Нас, женщин у которых есть некие проблемы с либидо и с удовлетворением много.
Нас, увы, большинство.
Текущие от взгляда мужика и оргазмирующие бурно сразу чуть ли не с потери девственности, мы, остальные, конечно, за вас рады, но не от всего сердца.
Кто виноват в том, что у современных женщин до сих пор есть вопросы с оргазмами – хрен его знает. Может воспитание, может мужчины. Может, блин, питание диетическое.
Но это факт.
Тех, кто легко и бурно кончает – мало.
Остальным приходится идти на разные ухищрения, ну или имитировать.
Снова вспоминаю те чудесные деньги в «Лесной сказке».
Это реально была сказка.
Я кончала в любой позе, часто, много, обильно. У меня впервые случился сквирт. Гусаров охренел тогда. Сначала не понял вообще, что это такое мокрое. Потом дико собой гордился. Я даже ему дала звание почётного сквиртолога.
Мне казалось, что теперь так будет всегда.
Я любила Сергея тогда как-то неистово. Мне постоянно хотелось его касаться, целовать, ласкать, ноги раздвигать. Мы из номера выходили только завтракать и днём на час в СПА. После СПА еле добегали до номера и начинали трахаться уже в прихожей.
Я отдавалась ему, всхлипывала, шептала – я люблю тебя, люблю, люблю, люблю…
Мне было дико хорошо.
А потом, когда мы уже уезжали, Сергей как-то посмотрел на меня с такой ухмылочкой и спросил:
— А что с тобой случилось, а? Ты прям… нимфоманкой стала.
Помню, что меня его эта фраза тогда размазала. Заморозила.
Просто убила.
Я ему в любви признавалась. Я реально дышала им! Только им! Он был моим мужем десять лет, и я готова была кричать от счастья, что он мой!
Именно он мой, а я его!
И тут это…
Нимфоманка.
Не помню, как я тогда отшутилась, что придумала. В деревню к его матери ехали молча.
Я думала, он понял, что сморозил что-то не то, а потом до меня дошло – нифига он не понял.
Вообще не понял, что случилось между нами!
Что моя распустившаяся женственность его приняла, а он не оценил!
Мне тогда было почти тридцать. Самый расцвет.
Домой вернулись, всё покатило как раньше. Дом, работа, быт, ребёнок. Секс.
Опять тот же самый секс.
Одна поза и моя рука в помощь.
Пару месяцев прошло, и Сергей как-то лег ночью рядом и спросил, мол, когда я уже опять буду такой как тогда, в «Лесной сказке»?
Мне хотелось ему ответить – никогда.
Потому что, увы, я именно так и чувствовала.
Может, именно тогда и началось?
Развоплощение любви?
Почему же мы тогда продолжали быть вместе? Еще почти столько же лет?
Почему я не ушла?
Почему Сергей не ушёл?
Сейчас у меня нет ответа. Наверное потому, что я тогда думала – мой брак единственный, я выходила замуж, чтобы прожить с человеком всю жизнь. Я не хотела лишать ребёнка полноценной семьи. Отца.
Ну, не делить же таким потом и кровью заработанную ипотечную трёшку?
Да, потом с деньгами стало сильно проще — Сергей получил должность, да и у меня появились хорошие проекты. И ту первую трёшку мы поменяли на гораздо более престижную. И её тоже не охота было делить.
А может…
Может мне просто некуда было уходить?
Уйти просто у никуда? Смысл?
Уходить, наверное, надо к кому-то.
А где найти кого-то?
Господи, где мне найти любовника?
Я понимаю, что это очень тупо. Мне проще сказать Гусарову, что я взяла его на понт, пошутила. Глупость сделала!
Но что-то внутри меня яростно протестует. Какой-то бесёнок сидит и подзуживает – давай, Надюха, покажи им, что есть еще порох в пороховницах и ягоды в ягодицах! Сделай эту сладкую парочку!
Легко сказать, сделай, но как?
Блин…
Достаю телефон, набираю номер подруги.
— Ада, привет, слушай, у тебя нет лишнего мужика, а?
— Аделаида Александровна, еще раз, моё восхищение. – Герман поднимает свой бокал. Коньяк пьёт. Хорошо.
— Я надеялась увидеть вас завтра в офисе.
— Завтра само собой. Но мне хотелось лично посмотреть, как пройдёт мероприятие. Вы же знали, что я приглашен?
— Разумеется, я сама приглашение подписывала.
— Неужели? А мне показалось, там подпись вашего супруга?
Отточенным движением Крестовский достаёт из кармана смокинга приглашение, подписанное мной. Подписью мужа.
— Не показалось.
Говорю я, мило улыбаясь.
— Потанцуем, Ада? – неожиданно заявляет ушлый юрист.
— С удовольствием, — отвечаю, забирая у него бокал и отставляя вместе со своим на столик.
Краем глаза вижу обеспокоенный взгляд Макара. Мы с Германом выходим на центр площадки.
Танго? Красиво. Это я умею. Крестовский, похоже, тоже.
Пару лет назад я стала посещать милонги. Хотела и мужа к этому приобщить, но у Макара никогда не было времени на то, чтобы потанцевать со мной.
Что ж…
Герман обхватывает мою спину, опуская свою правую руку чуть ниже лопаток, как положено. Я так же обхватываю его левой рукой. Мы должны двигаться зеркально отражая друг друга. В идеале. У нас получается. Медленно, медленно, быстро-быстро, медленно. Начинаем с пары стандартных басе, дальше я не отдаю отчет в том, что мы делаем и как. Крест, качели, парада, ганчо, энроске, коррида, калесита, лапис, каменада. Нет, мы не делаем всё это, я просто повторяю названия, наслаждаясь тем, что танцую с мужчиной, знающим толк в танго.
Пьяццолла звучит. Кажется, Крестовский специально это подстроил.
Знал, что я танцую танго?
— Вы прекрасно двигаетесь, Ада.
— Возвращаю комплимент, у кого занимались?
— Всегда учился у самых лучших.
— Это заметно.
Кружит меня, хиро, мы делаем энроске – наши ноги крутятся друг вокруг друга.
— Ваш муж только что просил меня стать его адвокатом.
Мы застываем.
Здесь должно быть сальтадес – разрыв объятий – но мы заставаем намертво прижавшись друг к другу. Танго милонгеро.
Занавес.