Глава 4
Рома всегда обладал жестким характером и имел стержень, что меня в нем всегда восхищало. В отличие от него, я была слишком мягкой, полной его противоположностью, но это и делало нас идеальной парой.
Там, где нужно было надавить и добиться справедливости, на первый план выходил Роман. Мне же удавалось его сдерживать, когда он перегибал палку. Я выступала буфером между ним и детьми, старалась сгладить острые углы, если он вел себя жестоко.
Но я никогда не думала, что с его бессердечностью и беспощадностью мне придется столкнуться лицом к лицу. Испытать на себе его грубость, превратиться в противника, которых он никогда не жалел. Переступал через них и топтал напоследок, чтобы в спину ему не летели проклятия и плевки.
– У вас была паническая атака, давление сто двадцать на семьдесят, пульс восемьдесят пять, уровень кислорода в норме, – доносится до меня голос дежурного врача. – Выпишу вам бета-блокаторы и езжайте домой, у нас койко-мест нет.
Женщине на вид лет сорок, моложавая, но с каким-то неприятно-острым взглядом. Чем-то она напоминает меня в молодости – такие же черные волосы, типаж лица и фигуры.
Отличия незначительны, и только глаза выдают, что характер у нас разный. Я спокойная и мягкая, а она – пробивная и жесткая. Такой и я когда-то хотела стать, мечтая еще в школе, что стану успешной и деловой женщиной, которая никогда ни от кого не будет зависеть.
Но вот она я.
Мне пятьдесят.
Моя галерея держится на плаву только из-за денег мужа, а сам он держит меня за дурочку.
– Что с моим плечом?
Голос после пробуждения хрипит, голова гудит, но больше меня беспокоит, что я не могу нормально двинуть рукой.
– Вывиха у вас нет, скорее всего, растяжение связок плечевого сустава, – равнодушно отвечает… я прищуриваюсь… Ирина Федоровна Малявина, заведующая терапевтическим отделением.
– А с головой? У меня кровь!
Второй рукой я включаю фронтальную камеру на смартфоне и с ужасом смотрю на свое отражение. На правом виске запеклась кровь, бровь рассечена, лицо выглядит отекшим. На здоровую я мало похожа.
– Дома сделаете перевязку, – уже раздраженнее говорит Ирина и дергает губой. – Если будет беспокоить головная боль и тошнота, обращайтесь в районную поликлинику, где прописаны.
– Я никуда не пойду, пока мне не обработают ссадины и не осмотрит травматолог!
Голос звенит от напряжения, боль в висках становится стреляющей, а лицо заведующей расплывается, но я не отступаю.
Рядом никого, кроме этой противной докторши, нет. Ни мужа, ни детей, словно я сирота с вокзала. Так она ко мне и относится, будто за меня некому заступиться.
– Послушайте, женщина, моя смена закончилась час назад. Меня дома ждет несовершеннолетний ребенок и остывший ужин. Мне еще отчет из-за вас писать, – цедит она сквозь зубы, будто я ей испортила всю жизнь. – Вашей жизни ничего не угрожает, поэтому не вижу причин…
– Я требую главного врача! Я буду жаловаться на ваше вопиюще хамское поведение!
Она морщится, косится на дверь и сжимает зубы. Кивает, так как ей некуда деваться, и отправляет меня в процедурный кабинет к медсестре.
Телефон молчит. Ни одного звонка или сообщения от детей или мужа, а я даже не знаю, как сюда попала. Малявина не отвечает на мои вопросы, сразу ретируется, и мы с медсестрой в процедурной остаемся одни.
Хочется реветь от обиды, что я сижу здесь одна, никому не нужная и старая. Никому нет дела, умру я или выживу. Хоть бы одна живая душа поинтересовалась, где я и всё ли со мной в порядке.
– Вы не обращайте внимания на Ирину Федоровну. Она обычно так себя не ведет, а сегодня с утра без настроения. Женщина она неплохая, да только с мужчинами не везет. Есть у нее один, да только женат, ребеночка ей сделал пятнадцать лет назад, а признавать отказывается. Бедная женщина, ее только пожалеть можно.
Пожилая медсестра цокает, а вот я напрягаюсь.
Ирина… Пятнадцать лет… Сын… Женатый мужчина…
Совпадение?
– А вы не знаете, кто меня сюда привез?
– Муж ваш, кто же еще. Он наверняка сейчас в кабинете у заведующей, лютует, что она так с вами грубо. Вы подождите его за дверью, Ирина Федоровна его долго держать не станет, выпишет вам рецепт и отпустит.
– А где я могу найти вашу заведующую?
– На втором этаже шестой кабинет справа.
Обезболивающие еще не начали действовать, голова болит, но мне жизненно необходимо попасть в кабинет к этой Малявиной. И плевать на осмотр травматологом.
Сердце колотится, ладони потеют, а я никак не могу вспомнить лицо на аве любовницы Ромы.
В это время суток в больнице нет людей, даже охранник посапывает на стульчике, не замечая, как я прохожу мимо него к нужному кабинету. Дверь приоткрыта, и я медленно касаюсь ее, ощущая, как в ушах барабанит пульс.
Мне страшно увидеть мужа и эту Ирину вместе. Я всё еще надеюсь, что они не знакомы, и это просто совпадение, но иначе объяснить грубость врача не могу.
– Зачем ты притащил ее ко мне? – слышу я вдруг раздраженный голос Ирины.
– Твоя больница ближе всего к ресторану. Не скорую же мне было вызывать. А ты человек свой, болтать и фиксировать прием в базе не станешь. А кому надо рот если что заткнешь.
Выходит, Рома так сильно не хотел огласки, что пренебрег моим здоровьем. Не вызвал скорую, а сам отвез меня в больницу, где ко мне относятся не лучше, чем к скоту.
– Не боишься, что твоя узнает, к кому ты ее привез?
Жесткость из голоса Ирины пропадает, уступая место насмешливой иронии. Она из тех, кто за словом в карман не полезет.
– Рот закрой! Тебя это не касается. Моя семья неприкосновенна, Ирка, – грубо пресекает ее расспросы Рома.
Она молчит, но я отсюда чувствую ее чисто женскую обиду. Не решаюсь приоткрыть дверь пошире, так что их не вижу, но мне и слуха хватает, чтобы убедиться, что эти двое связаны.
Любящая женщина во мне всё еще лелеет надежду, что это не та Ира, которая родила Роме ребенка и грела постель все эти пятнадцать лет, но нельзя бесконечно закрывать глаза на очевидное.
– Как долго моей будут делать перевязку?
– Полчасика у нас будет.
У меня перехватывает дыхание, я неверяще качаю головой, но Рома безжалостно ломает мою веру в то, что он не грязное похотливое животное, зацикленное на одном половом сношении.
– Тогда снимай трусы и ложись на стол. Мне надо снять напряжение.