Глава 7
Маруся
В шоке таращусь на Элкиного мужа. Картина, конечно, очень живоПИСная.
Он тоже замирает с зубной щеткой за щекой. Смотрит удивленно, будто не понимает, что я тут вообще делаю.
Волосы у него еще мокрые, от мощного торса валит пар, будто только вылез из горячего душа.
По правде сказать, не совсем он голый. Но разве это полотенчико, что держится на его бедрах на… честном слове, считается?!
Уши у меня вспыхивают, щеки горят – будто это я перед ним полуголая стою. А глаза так сами и норовят скатиться куда не надо. Поэтому зажмуриваюсь от греха подальше.
– Запираться надо! – верещу и с грохотом захлопываю дверь.
Семейка извращенцев, честное слово! Одна с чужими мужьями зажигает, второй голым расхаживает. Как же я так не заметила, что свет в ванной горел! Кошмар!
Бегу стремглав обратно. В выделенную мне комнату.
Но мочевой пузырь настойчиво напоминает о себе, заставляет повернуть обратно. Иначе быть беде!
– Ой-ой-ой, – стону, кидаюсь к туалету.
В этот раз дверь выбираю правильно. Залетаю пулей, запираюсь и стремительно прыгаю на унитаз.
О-о-о-о, слава небесам!… Еле донесла!
Сделав свои дела, выходить не тороплюсь. Боюсь столкнуться с этим… нудистом, который, судя по звукам, все еще в ванной – слышу, течет вода из крана за стенкой.
Закрываю ладонями пылающее, как головешка, лицо. Вот же стыдобища! Мало того, что ворвалась к нему, так еще и наорала! Подумает: приютил на свою голову!
Просто худший день в моей жизни!
Вдруг, слышу, выходит из ванной. По звуку шагов отслеживаю его траекторию до спальни. Заходит, закрывает за собой дверь. Все снова стихает.
Кажется… путь свободен.
Тихонечко щелкаю замком, приоткрываю дверь. Еще раз убедившись, что в коридоре никого, на цыпочках бегу в комнату.
Подпираю дверь чемоданом, прыгаю на диван и снова накрываюсь пледом с головой.
Лежу в темноте, прижавшись щекой к подушке. Сердце все еще грохочет, как после марафона. А перед глазами сосед с… полотенчиком, прости господи.
Капец! Просто форменный! Ну и приключение на мою голову!
Отдышавшись и отойдя от случившегося, решаю все-таки глянуть, сколько времени. Телефон валяется где-то в сумочке, разрядился, зараза. Подключаю к зарядке, благо, розетка рядом с диваном. Экран вспыхивает, и чуть не роняю смартфон.
На часах далеко за полночь, а на экране – куча пропущенных. От Максима.
Сердце радостно подпрыгивает, на душе мед растекается. Значит, еще не до конца эта Элка ему мозги запудрила. Переживает, волнуется, что со мной, добралась ли. Даже улыбаюсь краешком губ.
Но перезванивать не собираюсь. Не-а. Пусть еще поволнуется.
Откидываюсь обратно на подушку. Только прикрываю глаза – снова полуголый сосед в голове возникает. Мускулистый, горячий, как свежеиспеченный батон.
Я таких накаченных мужчин вживую и не видела. Только в журналах да в рекламе трусов. Столько мышц!
Максим мой тоже хорош собой, стройный поджарый, но этот… будто из фантазий домохозяек. Я столько кубиков даже в Тетрисе не видела!
Как зовут-то его? Хоть убей, не помню. Вроде что-то на “А”. Анатолий? Александр?… Вот же ж, память девичья! Как сито!
И все-таки нехорошо получилось. Надо будет его как-то задобрить утром, извиниться…
Приготовлю-ка я ему завтрак! Сытый лев – добрый лев! Может, даже до вокзала подбросит, лишних-то денег на дорогу нет. Да и с чемоданом в метро тяжко будет тащиться-то.
Эх… придется завтра думать, где денег на билет взять, выкручиваться как-то. Но сейчас… сейчас голова гудит, глаза слипаются. Лучше посплю. Утро вечера мудренее.
Будильник звонит еще до рассвета. Я же не знала, во сколько громила встанет, решила перестраховаться. Еле разлепляю глаза. Расчесываю волосы, снова заплетаю их в косу. Крадусь в ванную, умываюсь, чищу зубы. Все делаю тихо-тихо, чтобы не разбудить хозяина квартиры.
Потом — сразу на кухню.
Светлая, просторная, современная – аж дух захватывает. Как на картинке! Но такая… девственно чистая. Будто не кухня, а экспонат в магазине. Не удивлюсь, если Элка сюда даже не заходила ни разу.
Открываю шкафчики, заглядываю в холодильник, чтобы найти из чего завтрак-то сварганить.
Н-да. Не разгуляешься: пол пачки сливочного масла, кетчуп, мазик и горчица, скукоженный лимон да кусок обветренного сыра. Слава богу, есть яица! Аж четыре штуки!
В морозилке остатки замороженной зелени. Под раковиной две старые картофелины и головка чеснока. О! Еще банка зеленого горошка и лаваш. Полежавший, правда.
Выкладываю все на столешницу, смотрю, чешу головушку. Во дела! А мне такого громилу надо накормить. Задачка со звездочкой.
Но где наша не пропадала! Плохому танцору, что? Правильно, яйца мешают! А опытному повару яйца – половина успеха!
Ну, приступаю!
Чищу картошечку и тру на крупной терке. Отжимаю, сок сливаю. Добавляю яйцо, муки, перца, чесночка да щепотку зелени. В конце — немного тертого сыра. Хочу, чтоб внутри тянулось, а снаружи хрустело!
Жарю до золотистой корочки, размерчик делаю по-больше. М-м-м… а запахи какие пошли-и-и-и!
Параллельно — глазунья. И на другой сковородке — мини-чебуреки из лаваша с сыром, горошком и зеленью. В яйце обмакиваю, вилкой прижимаю, чтоб не развалились.
Чайник кипит. Чаек завариваю свежий, с лимончиком.
Выкладываю все на тарелку. Эх, сметанки нет. Драники без сметанки – преступление, конечно. Но мужик явно непривередливый, раз с Элкой так долго протянул.
Только кладу вилку, и дверь на кухню открывается.
Элкин муж, в спортивках и футболке. Во взгляде читается недоброе.
Нервно сглатываю. Надеюсь, голодный просто. Эллочка его явно харчами не баловала, вот и одичал.
Подскакиваю от волнения на месте, руки по швам:
– А-э-эм… доброе утро! – тараторю, теребя косу. – А я тут завтрак состряпала.
Стягиваю с плеча кухонное полотенце и зачем-то протираю для него стул:
– Вот, садитесь, пожалуйста.
Мужчина смотрит на меня так же, как вчера – как на отбитую.
Не, ну его можно понять. Мужик, поди, завтрак в глаза не видел! Разве что в армии последний раз.
Медленно проходит к столу, оглядывает тарелку, садится. Смотрит. То на меня, то на еду.
– Вы ешьте, ешьте, – киваю с улыбкой.
Чтоб не смущать, отворачиваюсь, себе тоже чаек делаю. Я ж тоже со вчера ни крошки в рот не брала! Жаль, что продуктов только на одного хватило. Ну хоть чебуречек погрызу.
Оборачиваюсь, а сосед уже вовсю завтрак уплетает. Драники в него залетают только так!
Пристраиваюсь на соседнем стуле, руками чашку обнимаю. Надо как-то поддержать разговор.
– Вы меня простите за вчерашнее, – говорю смущенно. – Я случайно.
– Угму, – кивает он, даже не поднимая взгляд от тарелки.
Это значит, не сердится? Ну ладно.
Вообще, он, похоже, только выглядит страшно. А прелюбодеев убивать не пошел, переночевать пустил…
И все-таки, как так? Не любил он, что ли, Элку свою? Ушла к другому, а он и ухом не повел?
– Я вот тут спросить хотела… По поводу вчерашнего… – начинаю издалека.
Мужчина поднимает на меня взгляд.
– Вы с этим ничего делать не собираетесь? – спрашиваю. – Что жена ваша и мой муж… ну это… тогось?
Он перестает жевать, смотрит пристально.
– А что, поможешь… — хрустит чебуреком, — …трупы в лесу закопать?