Глава 9
Катя
— …А если он попросит тебя освободить его квартиру? — кипит в ярости сын. — Не зря он в последнее время отказывался ее продавать.
— Да ну, перестань, — нервно усмехаюсь я и наливаю Маше чай. — Он так не поступит. Это надо, чтобы у человека совсем головы на плечах не было.
— А у него она есть?! Он сейчас вообще не башкой думает, а другим местом, это очевидно, мам. Короче, — впечатывает ладони в стол и чеканит каждое слово: — Пусть только попробует заикнуться о том, чтобы ты освободила квартиру, и я места живого от него не оставлю.
— Машенька, можешь принести из гостиной мой телефон? — прошу я.
Как только Маша выходит из кухни, я шепчу сыну:
— Я понимаю, что ты сейчас весь на нервах, но Маша ничего этого слышать не должна. Она в положении, Богдан. Не нужно втягивать ее в наши семейные проблемы.
— Прости, просто вся эта ситуация для меня как гром среди ясного неба, — сокрушенно вздыхает. — Я был готов убить его, мам. Да как он только посмел так обойтись с…
— Держите, — Маша подает мне мобильник и в эту секунду кто-то стучит в дверь.
— Ты кого-то ждешь? — хмурится Богдан.
— Нет… — заторможено отвечаю я, понимая, что у Ильи есть ключи, и он сам может открыть дверь.
Богдан выходит в коридор и через пару секунд выкрикивает:
— Мам, ты заказывала роллы?
— Ой, — хлопаю себя по лбу и спешу к нему. — Точно же! Совсем забыла про них.
Еще сегодня утром на работе я заказала доставку на семь вечера. Илья и дети любят японскую кухню, вот и решила их порадовать.
Только они теперь совершенно ни к месту…
— Маш, ты пока чай пей, — ставя на стол пакет с роллами, говорит Богдан, и берет меня за руку. — А мы с мамой на пару минут в гостиную.
Он закрывает дверь в комнату, кладет ладони на мои плечи и пристально смотрит в глаза.
— Мам, поехали к нам. Давай хотя бы пару дней у нас побудешь. Я ведь знаю, что ты будешь сидеть тут и нервничать. Сейчас отец придет, будет рассказывать тебе, почему от тебя уходит и все такое. Я не хочу, чтобы ты изводила себя.
— Сынок, — глубоко вздыхаю, кладу руку на свое плечо и сжимаю его ладонь. — У нас все равно должен состояться разговор. Его не избежать. И чем раньше он состоится, тем проще для меня. Не переживай, я справлюсь, — пытаюсь улыбнуться, но губы предательски дрожат, а глаза наполняются слезами. — Ты лучше побереги здоровье беременной невесты, ладно? Мы все переживем, сын. Все будет хорошо, — обнимаю его, встав на цыпочки.
— Скажи мне честно, Лерка повелась на модельную карьеру? Только не защищай ее. Она уже не маленькая.
— Не знаю, — снова вздыхаю я. — Говорит, что про их любовь сегодня впервые услышала. Сначала разозлилась на отца, а когда ей позвонили из какого-то агентства, то сразу вся злость куда-то исчезла. Думаю, эта Карина помогает ей пробиться в модельный бизнес, вот и мечется между мной и своей мечтой стать моделью.
— Пусть станет моделью, мам, — снова пристально смотрит на меня сын. — И до конца своей жизни помнит, как переступила через собственную мать.
— Мы с ней позже еще раз поговорим. Ты ж знаешь Лерку, она сначала наделает глупостей, а потом жалеет. Лишь бы учебу не бросила, глупая. Через год университет должна окончить, а тут какая-то девица решила запудрить ей мозги модельной карьерой.
— Своя голова есть на плечах! — рявкает сын. — Если будет общаться с отцовской любовницей, я перестану считать ее сестрой.
Больше всего на свете я не люблю, когда мои дети ругаются. С самого детства твердила им, что они должны стоять горой друг за друга. Богдана учила, чтобы всегда поддерживал и защищал младшую сестру, а Леру — чтобы ее брат в любой момент мог обратиться к ней за помощью или советом.
Я знаю семьи, в которых брат и сестра становились врагами во время дележки наследства, или их вторые половинки настраивали против семьи. Поэтому не переставала говорить детям, что они друг для друга самые близкие люди, и что ни друзья, ни подружки, не способны заменить родную сестру или брата.
И мне так больно сейчас слышать из уст сына, что он перестанет считать Леру сестрой…
Я его прекрасно сейчас понимаю. У самой сердце кровью обливается из-за ее поступка.
Да другая бы на ее месте взяла и послала это агентство к чертям собачьим, обняла бы мать и сказала, что ни на кого ее не променяет.
А она в улыбке расцвела, когда ей позвонили… И сразу забыла о том, что у отца есть беременная любовница.
— Богдан, вези Машу домой, — натянуто улыбаюсь сыну.
Он подходит к окну, отодвигает штору и набирает полную грудь воздуха.
— Машина отца во дворе. Значит, он на улице стоит. Ждет, когда мы уедем, и только тогда поднимется с тобой поговорить.
Я с трудом уговариваю его поехать домой, затем убираю со стола чашки, а сама места себе не нахожу от предстоящего разговора с мужем.
Видеть его не могу.
Беру со стола телефон, на который только что пришло сообщение, смотрю на экран и, в шоке округлив глаза, прижимаю дрожащую ладонь ко рту.
— Сволочь… — шепчу прерывисто. — Какая же он сволочь…