Глава 3
– Я думаю, что тебе надо съездить в отпуск. Или заняться чем-то. Тебе скучно стало.
– Избавиться от меня решил?
– Я забочусь о тебе.
– Не надо обо мне заботиться. Правду скажи.
Нутро выворачивает, но я все равно не отвожу взгляд.
– Мы столько лет с тобой вместе, что я имею право знать правду. Можешь меня не жалеть. У тебя есть любовница?
– Да. Есть… – лениво отвечает Руслан.
Да… Есть… Вот и пришел нашей сказке конец…
– Но это ничего не меняет для нас, Люд.
Даже те слезы, что уже скопились, мгновенно пересыхают.
– В смысле, ничего не меняет? Это меняет все!
– Мы и так уже спим раз в месяц вместе. Ужинаем раздельно. Кофе утром? Ну, так можем и это отменить. Что мы делаем вместе, как муж и жена, а?
– У тебя любовница и ты даже не скрываешь этого! Ты притащил какую-то заразу в нашу постель, я теперь должна лечится. И ты еще что-то мне предъявляешь? Если что-то не так, надо говорить, а не молчать. Но теперь уже поздно. Я ухожу, Руслан.
– Куда? – ухмыляется, как будто большей глупости он в жизни не слышал. Всю жизнь палец о палец не ударила.
– Не ударила?! Во-первых, это ты настоял на том, чтобы я ушла с работы, за домом смотрела, Сашку воспитывала. Во-вторых, по твоему готовить, убирать, стирать это не работа?
– Да не готовь, и не стирай. Это все я могу купить за деньги. А жена где?
Тело дёргается, внутри начинается тяжелое пульсирование, словно удары грома за плотными тучами. Пальцы стискивают край стола. Когда-то его голос вызывал тепло, как первые лучи солнца после долгой зимы. Сейчас лезвия в его фразах режут без пощады.
– Ее ты тоже купил за деньги?
– Кого ее?
– Любовницу!
– Это я обсуждать с тобой не собираюсь.
– А когда надоест? Продашь и другую купишь?
– Когда надоест, тогда и решу, – он медленно снимает пиджак и вешает его на плечики.
– И долго ты меня обманываешь?
– Это не я тебя обманываю, это ты шоры надела и не видишь ничего!
– Шоры? Это ты меня сейчас с лошадью сравнил?
– Нет. Это я просто так сказал. Если бы я хотел сказать, что ты лошадь, я бы так и сказал.
Сердце превращается в выплавленное железо, в горле ком – колючий, словно переплетение сухих веток. В груди бьётся дикая волна, требующая вырваться наружу. Пальцы сами царапают обшивку стула, скрип наполняет тишину.
– Давай без драм только. Я же сказал, у нас с тобой ничего не меняется.
– У тебя, может, ничего и не меняется, а я ухожу.
– Куда? – усмехается, – ты живешь за мой счет, питаешь и одеваешься на мои деньги, куда ты пойдешь?
– При разводе мне сколько, половина отойдет? Вот и буду на это жить.
– Не будет никакого развода, Люда.
– Будет!
– Тогда я прекращу оплачивать один очень некрасивый для твоей репутации счет. Что будешь делать, когда все узнают, что скрывает Людмила?
– Какой же ты…
– Это не я, Людок, это ты ничего не видишь вокруг.
– Чего не вижу?
– Мужа не видишь!
– Это говорит мне человек, который приходит домой и закрывается в кабинете.
– А ты и рада. Особо-то не переживала, что я не мешал смотреть сериальчики свои и читать книжонки. А знаешь, почему нашел другую?
Я боюсь услышать эту правду, потому что Руслан в гневе и споре бывает жестким. Он не будет жалеть и не будет гладить по головке. Правда будет на самом деле правдой.
И если когда он отстаивал интересы семьи, меня, ребенка, мне это нравилось и я гордилась этим, то в отношении себя – нет.
– Почему?
Но я хочу знать, что не так. Почему он так поступил с нами.