17. Глава 15
Выхожу из комнаты через пятнадцать минут. Очень хочется есть. И пить. Но путь к кухне лежит мимо гостиной, где сейчас собрался прямо семейный совет.
Все смотрят в арку, когда я там появляюсь.
— Встала, Спящая красавица.
— Мама, перестань. – Боря меня еще и защищает? Прелестно.
— И вам доброе утро.
— Подойди сюда, Раиса.
— Я еще не завтракала.
Делаю шаг в сторону кухни, а свекровь аж ногой топает.
— Иди сюда, я сказала!
— Мама!
— Не смейте орать на меня в моём доме.
Произношу очень тихо и очень спокойно. Сквозь зубы. И двигаюсь дальше.
В гостиной мгновение тишины. Все замерли. Немая сцена.
Прохожу мимо как королева. Краем глаза замечаю искажённое злобой лицо Ларисы Иосифовны – Борис держит её за локоть, мешая броситься на меня.
То есть генеральша, которая мнит себя аристократкой, готова кинуться на меня с кулаками?
Прекрасно.
Открываю холодильник, выдыхаю. Голову наверх поднимаю, потому что слезы предательские всё же пытаются течь, продавая меня с потрохами.
Нифига я не спокойна. Нифига я не уверена в себе.
Особенно после того, что сказал мне Крестовский.
Чем я заслужила такое отношение?
Трогаю чайник – горячий. Наливаю воду, достаю лимон, выдавливаю сок из половинки, выпиваю – это моё стандартное начало дня, теплая вода с лимонным соком. Потом можно поесть. Правда, лучше минут через пятнадцать, но не всегда получается.
Достаю яйцо, хватаю упаковку нарезанного хамона – Борис любит его, еще рыбку красную, авокадо. Смотрю, есть ли хлеб для тоста. Или не есть хлеб? Надо уже, наверное, начинать следить за питанием.
И на спорт идти.
Самое время. На бокс. Стоять перед грушей и лупить, представляя своего красавца мужа и его будущую невесту.
Да, да, невесту, потому что там всё не просто так. Там всё серьёзно.
И разводится надо будет быстро.
Но это, как мне сказал мой адвокат – мне на руку.
Я могу требовать по максимуму, хотя меня хотят ободрать и сунуть по минимуму.
Пипец…
Просто…
Знаете, этот такое офигенно странное чувство, когда твоя жизнь оказывается смытой в унитаз! Вся. Ну, почти.
Мужа нет.
С дочерью не понятно что, хотя, наверное, понятно, просто материнское сердце не понимает.
Сын только пока держится. Но кто его знает, что там дальше? Он же тоже пока на папашиной дотации сидит во многом. Сам еще не может достаточно себя обеспечивать.
Ждать, что он умерит аппетиты ради того, чтобы встать на мою сторону?
Разве я, мать, могу это позволить?
Конечно, нет.
И в то же время очень хочется, чтобы мой Коля был со мной. На моей стороне баррикад. В моей команде.
Держаться, Рая, держаться.
Все через это проходят. Ладно, не все, но многие.
И каждая, я уверена, задаёт вопрос. Почему?
Почему я?
Почему изменили мне?
Почему всё это со мной?
Почему меня предали?
Ну и, конечно, коронное – где я допустила ошибку?
Беру крохотную сковородку, разбиваю туда яйцо.
Запускаю хлебцы в тостер – хрен с ними с быстрыми углеводами, утром можно. Да, потом еще маслом сливочным намажу. Хамон, рыба, авокадо.
Авокадо режу, вынимаю косточку, чищу. Нарезаю ломтиками, на него рыбку.
Сейчас мне будет вкусно, сейчас я сама себя покормлю!
Вспоминаю, как появился этот мультик про «Машу и медведя», Анютка как раз пошла в школу, первый класс, а Коле было четыре годика. Он больше любил про «Лунтика», потом про «Фиксиков». Анютка совсем маленькая обожала наш старый советский фильм про «Буратино» и про «Красную шапочку». Наизусть их знала, все песни пела.
Выкладываю глазунью на тост, смазанный маслом. Чуть крупной соли, перца.
Сажусь.
Быстро дети растут. Быстро жизнь проходит.
Вчера я была беззаботной студенткой, отказавшей мажору, а сегодня я без пяти минут разведёнка, одинокая еще не старая женщина без перспектив.
Без перспектив в личной жизни. Потому что…
Кому я нужна?
Ем спокойно. Телевизор не включаю – зачем? Пролистываю новости в интернете, захожу в чатики.
Прислушиваюсь к тому, что происходит в гостиной.
Я закрыла дверь на кухню. Обычно мы едим в столовой, но я люблю завтракать именно тут, у плиты.
Кофемашина выплевывает капучино, смотрю на него и вспоминаю, что раньше я любила просто заваривать молотый кофе в чашке. Пила его черный, не сладкий, с наслаждением.
Потом Борис заказал эту дорогущую приблуду прямо из Италии, и спросил удивленно, наблюдая как я привычно лезу к кофемолке – ты что, с ума сошла? Будешь вместо приличного кофе пить эту бурду?
Я тогда тоже решила – ой, и правда, зачем мне бурда? Буду пить приличный.
Он мне не очень нравился, приличный этот. Черный из машины – жуткая гадость, горький и крепкий. А с молоком… ну, капучино есть капучино, в нём уже и калорий не отрицательное количество. А потом мы думаем про килограммы.
Хочу простой черный. Но кофемолки давно нет. Надо будет купить.
В новую квартиру.
В новую жизнь, которая, я думаю, начнётся уже завтра.
— Что расселась, принцесса? Не наелась еще? Ты кто такая, чтобы позорить нашу семью, а?
Как же вы меня достали, Лариса Иосифовна!
— Вы бы, дорогая свекровь, поумерили пыл. Если не хотите проблем. Думаете я, что, все эти годы тихо сидела и не отсвечивала? Слепая была? У меня на вашего мужа и сына столько компромата – не отмоетесь. Поэтому, давайте-ка вы сейчас выйдете отсюда, дадите мне спокойно поесть, а потом поговорим, ладно? Не заставляйте меня выливать этот гадкий кофе вам на голову.
И опять как в «Ревизоре» — немая сцена.