Пролог 4
— Так зачем ты пришел? – я не могла оторвать взгляд от его губ, невольно приоткрывая свои.
— Подумал, наша встреча вышла какой-то смазанной. Мы даже не обнялись…
Я непроизвольно рассмеялась, но, наткнувшись на внимательный взгляд Саши, притихла, трепеща от волнения.
— Ну, давай тогда обнимемся, что ли… – реальность его присутствия в моей спальне отозвалась дрожью в каждой клеточке тела.
Приблизившись, Воронов обхватил мою талию руками, и сильно прижал к себе. Он медленно огладил мою спину, плечи, не спеша выпускать из объятий.
Я наслаждалась ощущением давно забытой близости его до безумия желанного тела, пробормотав.
— Я соскучилась, Саш…
Когда же он обнял меня еще крепче, я почувствовала, как у меня подгибаются колени.
— Я тоже, Фунтик.
Фунтик!
В сознании у меня, наконец, прояснилось, и я ощутила прилив с трудом сдерживаемого раздражения, отстраняясь и пытаясь выровнять дыхание.
— Не надо больше так меня называть…
Воронов обжег меня искренне удивленным взглядом.
— Я так зову тебя с детства. Думал, тебе нравится… – самодовольно улыбаясь.
— Нравилось, когда мы были детьми, – я усмехнулась. – Так вот у меня просьба, не зови меня так больше! – произнесла я хмуро.
— А если назову, что ты мне сделаешь? – Воронов дерзко засмеялся.
— Не забывай, я знаю о том, как прошел твой первый раз… – я понизила голос. – Неужели ты бы хотел, чтобы еще кто-то узнал об этом? – пригрозила я, используя старый добрый шантаж.
Стоит ли говорить, что первый раз Сашки был ужасен, или это и так очевидно? Я издала низкий дьявольский смешок, упиваясь его мрачнеющим лицом.
— Спасибо, что напомнила, – с кривой ухмылкой процедил Воронов.
— О, уверена, она не подумала, что ты плох в постели! – прыснула я, наслаждаясь тем, что до сих пор могла выводить друга детства на эмоции.
— Конечно, не подумала, – Саша одной рукой обнял меня за плечи, снова привлекая к себе. – Я ведь довольно быстро во всем разобрался, навещая ее несколько ночей подряд… – он уже не улыбался, пристально глядя мне в глаза.
— За эти годы так вообще, наверное, набрался опыта? Вскрываешь девственниц, как шампанское? – хрипло поинтересовалась я, понимая, что мы ступили на весьма опасную тропу, ох уж мой язык…
Ухмыльнувшись, Воронов прикрыл глаза рукой.
— Набрался, – наконец, тихо подтвердил Саша, устремляя на меня какой-то новый, неведомый ранее взгляд. – А с девственницами я не связываюсь. Принцип у меня такой.
А с девственницами я не связываюсь…
От его уверенного мужского голоса и этой запретной близости мое тело охватил озноб. Я почувствовала, как заострились соски под тонкой полупрозрачной тканью пижамы, надеясь, что он не заметит или наоборот…
Эх, Полина!
Разум, запертый где-то в глубине моего поплывшего сознания, готов был отлупить меня по заднице. Но слабое девичье сердце…
Я вновь отстранилась, инстинктивно складывая руки на груди. Саша молчал, покусывая губу. Он всегда так делал, когда нервничал.
С чего это вдруг, еще и на моей территории девственниц? Ха!
В глазах Воронова читался взаимный вопрос, касаемо моего опыта, однако я сделала вид, что не улавливаю, прикинувшись дурочкой.
В свете впечатляющего Сашкиного сексуального опыта моя девственность выглядела как нечто отстойное, хоть мама и уверяла, что, когда я влюблюсь по-настоящему, мой парень оценит это по достоинству.
Я догадывалась, что папа был у нее первым мужчиной, хотя конечно, никто не спешил мне об этом отчитаться…
— Хорошо, я больше не буду звать тебя Фунтиком, – тряхнув головой, внезапно согласился Воронов, отворачиваясь и делая вид, что рассматривает фотографии на стене.
Складывалось впечатление, что не только я испытывала неловкость… Вынуждена была с грустью отметить – похоже, нашей дружбе пришел конец.
В тринадцать мне было гораздо легче с видом профессора заливать Воронову всякие байки про взаимоотношения полов.
Для этого я буквально «глотала» все книги в духе «Мужчины с Марса, а женщины с Венеры», потому что Сашка, как положено хулиганам и бунтарям, не тратил время на чтение, приходя к своей подкованной подружке, то есть ко мне, почерпнуть новую информацию «про это».
— Извини, что заранее не предупредил тебя насчет Агаты. Она спонтанно решила составить мне компанию. Подумал, все будут парами, так что… – он осекся, поворачиваясь и выдерживая мой взгляд.
Все будут парами.
Все, кроме меня!
Ну, и моих братьев, которым исполнилось четырнадцать-пятнадцать лет. А еще тринадцатилетнего божьего одуванчика Сережи Воронова. Вот мы с ними оторвемся.
Уловив мое замешательство, Саша пояснил.
— Отец как-то обмолвился, что ты встречаешься с парнем…
Серьезно?
Хотя, разумеется, я не сидела все эти годы в нашем шалаше, оплакивая отъезд лучшего друга.
Иногда я принимала приглашения парней, посещая редкие скучные свидания, которые чаще всего не повторялись. Подозреваю, кавалеров смущало мое саркастичное чувство юмора и излишняя прямолинейность.
Отчего-то мне даже польстило, что дядя Кирилл посчитал меня не свободной девушкой, сообщив об этом своему сыну.
— Я недавно рассталась с парнем, – неопределённо махнула рукой.
— Надеюсь, он тебя не обижал? – Саша странно блеснул глазами.
Я протяжно вздохнула.
— Воронов, а если бы и обижал, то что? Надо было доложить тебе в Лозанну? Чтобы ты сделал, находясь за тысячи километров? М? – припечатала я.
Саша хмуро глядел на меня, стиснув челюсти, одним своим мрачным взглядом пуская мурашки по коже.
— Меня никто не спрашивал, Поль. Батя сказал, ты поедешь, предложив выбрать из двух университетов. Такой вот выбор без особого выбора, – сосредоточенно глядя в глаза.
Повисла неловкая пауза.
Напряженное молчание.
— Ты не должен был так с Князем… Он чудом не остался инвалидом. Почти три недели провел в больнице, – мы впервые коснулись этой темы. – Думаю, родители отправили тебя из-за той драки…
Саша продолжал молчать, скользя по мне нечитаемым взглядом.
— Ты не все знаешь, – наконец, произнес он.
— И чего же я не знаю?
— Сейчас уже нет смысла говорить об этом, – Воронов безотчетно по животному оскалился, прикусил губу.
Видела, ему есть, что сказать. Однако, вместо того чтобы развязать себе язык, Саша перевел взгляд на окна своей спальни, и внутри у меня что-то оборвалось.
Вот как бывает, мы выросли, и у нас появились секреты друг от друга, хотя мой секрет появился еще до того, как я научилась говорить.
Мама показывала мне фотографии с моего второго дня рождения. На них я смотрела на Сашку так, будто он – огромный торт со сбитыми сливками.
Правда, Воронов тогда еще не заимел эту свою фирменную брутальность. Скорее выглядел как мамкина булочка. Сладкий пирожок с молочными щеками…
— Мне пора. Агата может проснуться, а меня нет, – Саша пожал плечами, делая шаг к балконной двери.
— Как вы с ней познакомились? – зачем-то спросила я вдогонку, выдавливая дружелюбную улыбку.
— Мы учимся на одном потоке. Сперва, начали общаться по-дружески, а потом как-то закрутилось, – с явной неохотой пояснил он. – Надеюсь, вы найдете общий язык, – от одной этой фразы мои внутренности стянулись в жесткий морской узел.
— Может, даже подружимся? – хохотнув, предположила я, впервые испытывая желание поддать Сашке и, конечно, остаться не при делах, потому что девочек бить нельзя.
Качнув головой, Воронов исчез в дверном проеме. Было слышно, как он прошагал по лоджии, а потом спрыгнул на ветку дерева.
Какое-то время я стояла, не шевелясь, и смотрела в пустое окно…