Глава 4
Роман
Если бы хоть раз, хоть один грёбаный раз мне сказали, что у меня есть сын, то я сделал бы все возможное, чтобы он был со мной.
Эта девка целых четыре года скрывала от меня ребенка, а сейчас смотрит невинными глазами, словно не понимает, как так вышло.
— Вы не посмеете забрать у меня Матвея, — цедит сквозь зубы. — Вы бросили его в роддоме, потому что он родился недоношенным. Вы посчитали карьеру важнее родного сына и уехали в Швейцарию. Вам было плевать на то, выживет он или нет! Плевать на то, как ему сложно будет в первое время, и что ему нужен уход и забота. Вы отказались от своего маленького сына и беззаботно жили, не думая о его судьбе. А я выходила его! Я отдала ему всю себя и растила все эти годы как родного!
Быстро дыша, жалит меня пылающим взглядом и сжимает губы.
— А теперь смеете говорить, что заберете его у меня?! Только через мой труп! На пушечный выстрел не подпущу к моему ребенку! Он МОЙ, а вы не имеете к нему никакого отношения. Зарубите это себе на носу!
Обводит меня брезгливым взглядом и истерично смеется.
— Интересно, где же вы были все это время? Где вы были, когда ему нужна была ваша поддержка?! Вы не вспоминали о нем, не интересовались его судьбой, а сейчас увидели его здоровым и решили, что такой ребенок вам вполне подходит?
Я смотрю на нее стеклянными глазами и пытаюсь переварить ее слова.
Что за чушь она пытается мне втереть?
Я знаю, что она была знакома с врачом клиники, в которой наблюдалась всю беременность и рожала. Сейчас понимаю, что она договорилась с этим врачом, отняла у меня сына, а теперь несет бред, что я якобы бросил его в роддоме?
Она за все ответит. Я так просто это не оставлю.
— Я никогда не забывал о своем сыне, — пристально глядя на нее, тихо и доходчиво изрекаю я. — И каждые полгода, приезжая в Россию, проведывал его могилу.
— М-могилу? — Девушка резко меняется в лице. — В с-смысле? Какую еще могилу?
— Ту, в которой я похоронил сына. Мне и моей жене сообщили, что ты родила мертвого, недоношенного ребенка. И не делай вид, что ты не в курсе. Ты была в сговоре с врачом той клиники, и я очень скоро это докажу. А затем заберу своего сына, и ты больше никогда его не увидишь.
Напоследок прожигаю ее ненавистным взглядом, подхожу к ее старой, ржавой «Рено» и смотрю через окно на мальчишку, играющего на телефоне.
Снова поражаюсь нашему сходству.
Если я кому-нибудь покажу свое детское фото, то сто процентов подумают, что на нем изображен Матвей. Он совершенно не похож на свою биологическую мать: Оксана кареглазая крашеная блондинка, а сын, как и я, зеленоглазый, темноволосый.
Бывшая жена будет в шоке, когда узнает новость о том, что наш сын жив.
Вспоминаю, как Оксана рыдала, стоя в коридоре в клиники.
— Я должна была настоять на том, чтобы Диана со своей дочкой продолжали жить в нашем доме до самых родов. Зачем мы отпустили ее на таком большом сроке? Зачем пошли у нее на поводу?
— Мы хотели как лучше, — утешал ее, а сам не находил себе места. Не мог поверить в то, что у меня не будет сына, которого я так долго ждал.
— Знаю… — всхлипнула Оксана. — Мы поняли, что Диана и ее девочка чувствуют себя не в своей тарелке, сняли им квартиру и позволили уехать из нашего дома. Мы сделали все, чтобы Диане с дочкой было комфортно, и это была наша самая большая ошибка. Она осталась без нашего присмотра, расслабилась и перестала внимательно относиться к своему положению.
Оксана вытерла мокрое лицо и просверлила взглядом палату, в которой несколько минут назад Диана родила мертвого, как нам сказали, мальчика.
— Ей было плевать на нашего ребенка, — прошипела она. — Ненавижу ее!
Жена посмотрела на меня горьким взглядом и из ее глаз снова хлынули слезы.
— Я больше никогда не пойду на это, слышишь? Никогда не соглашусь на то, чтобы нашего ребенка вынашивала суррогатная мать. Если так сильно хочешь детей, то лучше разведись со мной и найди здоровую женщину.
Два года назад мы развелись, но не по этой причине. Оксана не выдержала трудностей, с которыми я столкнулся в Швейцарии, подала на развод и уехала жить обратно в Москву.
Я тоже переехал туда полгода назад, но мы с ней ни разу не пересекались за это время.
Чувствую, нам предстоит встретиться и поговорить. Она должна знать, что наш ребенок жив. А дальше я буду отстаивать свои права на сына и решать, что делать с людьми, которые сыграли с нами такую злую шутку.