Глава 5. Таисия
Муж сразу, как приехал, отправился в душ, а я хлопотала в кухне, разогревая ужин и собираясь с мыслями, как начать разговор.
Не хотелось скатываться до хабалки и походить на идиотку, выносящую мозг. Понимала, что если та девушка оклеветала Рому, то от моего наезда, мы поссоримся. Муж, когда приходил усталый и голодный, обычно был взвинчен и мог наговорить лишнего. Поэтому я старалась не лезть к нему с вопросами, пока не поест.
Вот и сейчас, несмотря на то, что что была переполнена впечатлениями от сегодняшнего дня, мужественно терпела, хотя, что уж говорить, давалось мне это с трудом.
А Рома приехал обычный: чуть уставший и на своей волне. Спросила, почему хмурый. Ответил, что устал и ушёл в душ. Немного взгрустнула. По телефону его голос был многообещающим. А приехал – и нет ничего. Вскользь чмокнул и даже не обнял…
А у меня весь вечер всё валилось из рук.
Вернувшись домой, пирог так и не испекла.
Геля, прежде чем уснуть, долго бродила, придумывая неотложные дела и отвлекая меня. Я, конечно, понимала, что она специально тянет резину, лишь бы дождаться приезда отца. Но Рома предупредил, что появится дома не раньше одиннадцати, поэтому шанса увидеть его сегодня, у дочери не было.
Но характер она унаследовала от отца: такая же упёртая. Если уж что-то решила, во что бы то ни стало будет гнуть свою линию. Поэтому пришлось пойти на компромисс: пообещала сводить её завтра в развлекательный центр.
Геля тут же воскликнула:
– С папой?!
– Нет. Папа будет занят, – ответила категорично.
Я ничего не знала о планах мужа на завтрашний день, поэтому решила перестраховаться. Если у него получится пойти с нами – для дочери это будет сюрприз: она точно будет счастлива, ну а если нет, то хоть не расстроится.
Шум воды в душе стих. Прислушалась. Рома с кем-то разговаривал по телефону.
– М-м-м! – потянул он носом, через минуту появляясь в кухне.
“Как же он хорош! – невольно залюбовалась мужем.
Сбросив в душе усталость: порозовел, повеселел… Влажные волосы с бороздками от расчёски тщательно уложены назад. Капельки воды, стекающие с кончиков волос на шею… – Стройный, подтянутый, а когда разденется… – низ живота откликнулся вибрацией. – М-м!”– взгляд остановился на мускулистой груди, а воспоминания дорисовали кубики на его животе и волоски, прокладывающие дорожку ниже…
– Тайка, ты кормить-то меня собираешься? – вывел из грёз голос мужа. – Таращишься на меня как студентка на препода. Не стыдно? Мужу с дороги передохнуть надо… – хмыкнул, вгоняя меня в краску.
– Так садись! – засуетилась я. – Что будешь на гарнир? Галина Михайловна тебе рагу овощное передала, а у меня запечённые кабачки с помидорами…
– А основное блюдо какое? – задумался Рома.
– Индейка в сливочном соусе…
– Ну а что тогда спрашиваешь? – уселся на своё обычное место и стал намазывать горчицу на хлеб. – К рагу надо было запечь индейку, а не в соусе готовить. Учти на будущее, – добавил ворчливым тоном.
Меня от его нравоучений передёргивало: он становился похож на Галину Михайловну. Но, возможно, это потому, что я сама учитель: поучения в такой форме меня задевали. Но как обычно смолчала. Не вставать же в позицию мамочки, пытаясь перевоспитать собственного мужа. Рома у меня не из таких, кто бы такое позволил.
Подвыпив, он не раз говорил в компаниях, что лучшая женщина – умная, но послушная. Будет такой, мужчина сам для неё дворец построит.
“А красота? Не нужна что ли?” – хохотали приятели.
“Так некрасивых не бывает, – отвечал им. – Деньги и секс любую сделают красоткой!”
Мне его аллегории не нравились, но не говорила ничего. В конце концов, каждый имел право на своё мнение. Несмотря на пошлые высказывания, я знала, что Рома не такой.
Его высказывания – обычная мужская бравада. Так уж мужчины устроены: во всём им надо самоутверждаться и соревноваться.
Зато мне удалось понять, что он ждёт от меня, и я старалась за порогом оставлять учительские замашки. Дома изображала послушную жену.
Рома ел молча. Так было всегда. Либо листал что-то в телефоне, либо думал, поглядывая в окно.
Я поужинала с Гелей, а теперь, чтобы не сидеть, как попка, глядя ему в рот, налила себе травяной чай. Дождалась, пока настоится, и, растворив в нём ложку мёда, с наслаждением тянула по глоточку, поглядывая, как ест муж.
Мне нравилось за ним наблюдать.
В этом халате он чем-то смахивал на хана. Возможно, аккуратным контуром щетины на скулах и упрямом подбородке? Верхняя линия чувственных губ тоже была очерчена ею. А глаза! Особенно когда в них попадал солнечный свет, приобретали серебристость росы. Но даже сейчас, подсвеченные люстрой, были пронзительно-серыми.
Аж до мурашек!
Мама, правда, когда познакомилась с ним, сказала, что у него взгляд волка, выслеживающего добычу. Но это скорее была шутка. Видимо, у неё сложилось такое впечатление из-за того, что он постоянно хмурился. Это, видимо, передалось от свекрови. Только на меня муж смотрел иначе, не как описала мама.
– Как съездил? – начала издалека, убрав со стола посуду. Рома уже поел и, развалившись на стуле, ковырялся зубочисткой в зубах.