2. ВИЗУАЛ КИРА
Девочки, глава здесь будет завтра после обеда, косолапые — к ночи ( в смысле завтра к ночи)❤️
А пока рассмотрите героев.
3. ВИЗУАЛ ВЛАДИМИР
Ну как вам ребята? Мне кажется ничего так получились))))
4. Глава 2
Несколько дней спустя
— Ну вот и все, а ты боялся, — обработав раны, улыбаюсь, поглаживаю малыша-котейку, попавшего к нам на днях с рваными ранами на ушке и задней лапке и отправляю его во временное жилище. По крайней мере надеюсь, что временное. Таких маленьких пушистиков обычно быстро забирают.
— Кир, а вот эти коробки, с ними что делать? — за спиной раздается голос напарницы.
Саша указывает пальцем на большие картонные коробки у стены.
Смотрю на нераспакованный корм и вздыхаю. Блин, забыла. Так и знала, что что-то забыла, и Леша уже ушел, а корм в коробках тяжелый, тягать его еще, тут бы совсем не помешала мужская рука.
А из мужиков у нас тут только двое: Михалыч — ветеринар,по вызову, мужик добрый, но с больной спиной, да Леша — студент на волонтерских началах, за спасибо работает, соответственно, и задерживаться у него обязанности нет.
Да и неудивительно это, кому захочется терять время и силы в приюте для животных, где не зарплата — а смех да и только, по нынешним меркам. Только святым, наверное.
Устало падаю на стул и роняю на стол голову, с шумом стукаясь о деревянную поверхность, и начинаю хныкать.
— Ты чего? — слышу неподдельное удивление в голосе Сашки.
— Да ничего, забыла, их распаковать надо, там корм сухой, и в кладовку отнести, — протягиваю и снова хнычу, совсем как ребенок.
Иногда очень хочется, кстати, снова побыть ребенком. Вернуться в прошлое, где ничего не надо было решать, где были мама и папа, бабушка и дедушка, а я была единственной и самой любимой принцессой на свете.
— Да ладно тебе, чего ты расстраиваешься, сделаем сейчас, — пытается подбодрить меня Сашка, — нас же двое.
Поднимаю голову, смотрю на улыбающуюся Сашку и правда не понимаю, откуда она такая взялась.
Девочка в дорогущих шмотках, не то чтобы я разбираюсь, но не заметить название бренда, о котором слышал каждый, хотя бы на той же сумочке, даже я не могла.
Да и водители на крутых черных автомобилях простых студенток не возят.
И вот это чудо, в хорошем смысле, берется за любую работу, которую ей дают в Богом забытом приюте для животных.
Ладно, может не совсем забытом и не так уж у нас плохо, но все же.
Не место это для таких, как Саша. Ей бы по магазинам ходить, на острова кататься, о дорогущем маникюре заботиться, да вообще — о чем угодно заботиться, но только не тяжеленные коробки разгружать и с больными котятами возиться.
Подпираю ладонями подбородок и продолжаю разглядывать относительно недавно свалившегося нам на голову волонтера в лице Саши.
— Что ты здесь вообще делаешь? — я, правда, держалась.
Несколько недель себя одергиваю, но вопрос по-прежнему крутится в моей голове.
— В смысле? — она удивленно округляет глаза.
— В прямом, — пожимаю плечами, — ты же явно из другого мира, — улыбаюсь.
— Из какого еще другого? — хмурится.
— Не придуривайся, ты меня прекрасно поняла.
— Мне нравится, здесь, — окидывает взглядом помещение, — и я животных люблю, а завести пока не могу.
— Родители не разрешают?
— Да нет, просто это же ответственность большая, неуверенна, что готова к ней.
Смотрю на нее, не сводя глаз, и думаю: то ли я зачерствела за последние пару лет, то ли она в самом деле не от мира сего.
Я в течение нескольких лет имела “удовольствие” работать с дамочками ее круга. Возраста они были разного, зато манеры и открытая пренебрежительность у всех были исключительно одинаковыми.
Обслуживающий персонал для них зачастую являлся просто грязью под ногтями. Потому, когда Сашка впервые показалась у нас в приюте — пришла по объявлению о наборе волонтеров — мы всем коллективом отнеслись к ее появлению весьма настороженно, с большой долей скептицизма.
Кое-кто даже подумывал, что мажоры какой-то глупый розыгрыш затеяли, мало ли какие сейчас развлечения у детей богатых родителей. Всерьез опасались, в общем, за целостность хозяйства.
Но наши сомнения быстро развеялись, а к Сашке все очень быстро привыкли, а я и вовсе больше всех прикипела. Вероятно потому, что наши с ней смены постоянно совпадали и работать совместно приходилось часто. В общем, успели подружиться.
— А почему ты спросила? — ее вопрос выдергивает меня из размышлений.
— Не знаю, просто интересно, а родители твои не против? Ну все-таки, мы тут с бездомными животными возимся, не все они здоровы. Не боятся за тебя?
Сашка неожиданно для меня начинает заливисто смеяться, что именно ее насмешило — для меня секрет.
— Прости, — отсмеявшись, стирает слезы с уголков глаз, — нет, папа не против, он говорит, что я бы и без этого приюта себе приключения на пятую точку нашла, а так он хоть знает, где я, и он прав, в общем-то.
— А мама?
— А мамы у меня нет.
— Прости, я не знала, — мне становится стыдно за свою бестактность, я ведь прекрасно знаю, что значит потерять родителей.
— Да нет, с ней все нормально, вроде бы, просто мы с папой ей не нужны, он меня один растил, сколько себя помню, все был только папа, и бабушка, но она умерла уже, — говорит об отце и лицо ее как-то сразу преображается и сияет.
— Наверное, хороший у тебя папа, — не могу не улыбнуться в ответ.
Сашка вообще из тех людей, которые своей неуемной энергией заряжают все вокруг.
— Да, он у меня самый лучший, — восхищенно произносит Сашка и я ей даже немного завидую.
Хотела бы я, чтобы и мой папа сейчас был жив, он у меня тоже самый лучший был. Воспоминания о родителях навевают грусть, внутри все сжимается, в носу начинает щипать. Делаю несколько вдохов через рот, чтобы не расплакаться.
— Все хорошо? — уставившись на меня, вдруг озадаченно спрашивает Сашка.
— Ну да, а что?
— Мне показалось, ты взгрустнула.
— Нет, — встаю, отводя взгляд, — просто устала.
— А ты почему? — летит мне в спину.
— Что почему? — оборачиваюсь, уже взяв себя в руки.
— Ну почему здесь работаешь?
— Здесь платят, все очевидно, из-за денег, — пытаюсь непринужденно пожать плечами, а получается какое-то дергание невротика.
— Врать, Кира, нехорошо, — поучительным тоном.
— Я и не вру.
— Угу, ради копеек тут горбатишься, признайся просто, что ты всех эти больных несчастных животных бросить не можешь. Сама сердобольная, а чему-то удивляешься.
— Ну это другое, — улыбаюсь устало.
— Почему? Потому что я из богатой семьи, а ты нет?
— Ну, собственно, да, поэтому, — не вижу смысла что-то придумывать.
— Вот ты сильно ошибаешься, между прочим.
— Ладно, давай распаковывать коробки, а то поздновато уже.
Сашка пододвигает к стене стул и забирается на него. Протягиваю ей канцелярский нож. Начинаем с верхних коробок, Сашка достает упаковки корма, а я складываю их у двери.
В принципе справляемся достаточно быстро.
— Сюда бы тележку, как в супермаркете, — весело замечает Саша, подхватывая две упаковки по пять килограммов.
— Куда ты схватила, по одному бери, тяжело же.
— Ага, и пятьсот раз будем ходить туда-сюда, — смеется, — а за мной скоро папа заедет, — произносит виновато.
— Ну ничего, я сама доделаю, не надо надрываться.
— Ага, я тебя тут одну не оставлю, мне совесть не позволит, — хихикает, открывает ногой дверь и выходит.
В несколько ходок справляемся с кормом и заканчиваем на сегодня.
Кошусь на время, восьмой час. Собираюсь предложить выпить чаю, раз уж Сашке все равно ждать отца, как в этот момент раздается звонок.
— О, наверное папа подъехал, да пап, — отвечает.
Улыбаюсь, мысленно прохожусь по всем клеткам и вольерам. Вроде больше ничего не забыла.
Сашка, тем временем, снимает с вешалки свое пальто, одной рукой обматывает вокруг шеи шарф и одевается. Я делаю то же самое.
Она о чем-то радостно щебечет с отцом, я сути разговора не улавливаю, потому что не прислушиваюсь.
Гашу свет, Сашка выходит первой, я — за ней, запираю дверь и быстрым шагом пересекаю коридор.
Доходим до проходной, наш сторож, дядя Ваня, приветливо машет рукой.
— Припозднились вы сегодня, — произносит добродушно.
— Так получилось.
Сашка, прижав к уху телефон, машет дяде Ване на прощанье.
— Дядь Вань, ты потом на всякий случай еще раз по вольером пройдись, сконтролируй, хорошо?
— Кир, я всегда контролирую, не переживай.
— Спасибо, — улыбаюсь, — хорошей смены, дядь Вань.
Прощаюсь с добродушным сторожем и иду вслед за Сашей, она все еще говорит с отцом. Пересекаем проходную и, едва шагнув за пределы территории приюта, я привычно чертыхаюсь, кутаясь в свою куртку. Ветер насквозь пронизывает.
Делаю несколько шагов по скользкой плитке и в который раз мысленно ругаю себя за покупку такой неудачной обуви. В этих сапогах разве что только на каток идти. По крайней мере, на аренде коньков точно можно сэкономить.
Чувствую себя коровой на льду — неуклюжей и жалкой. Ненавижу зиму и особенно ненавижу скользкую плитку. Каждый шаг — испытание.
Только мне удается поймать равновесие, как Сашка вдруг громко вскрикивает:
— Пап!
От неожиданности я резко вздрагиваю, ноги тут же разъезжаются в разные стороны. Сумка с учебниками, упрямым балластом тянет меня вперёд и я бесконечно жалею о том, что успела забежать в университетскую библиотеку перед работой.
Падение уже кажется неизбежным, смирившись с судьбой, я зажмуриваюсь, готовясь встретиться с твёрдым холодным полом, но чьи-то сильные руки услужливо подхватывают меня в последний момент. Вместо жёсткой плитки я утыкаюсь лицом в чужую грудь. Сразу чувствую приятный аромат мужского парфюма — свежего, с легкими древесными нотками.
— Извините, — бормочу, смущённо опуская взгляд и пытаясь отстраниться.
Мне, правда, не позволяют, и хватка на моих плечах становится только сильнее.
— Вы в порядке? Стоите? — рядом с ухом звучит глубокий, спокойный голос.
Я киваю, чувствуя, как горят щёки. Усилием воли заставляю себя взглянуть на спасителя. Он держит меня за плечи, помогая восстановить равновесие. И тут меня накрывает новая волна стыда.
Передо мной стоит высокий статный мужчина, на вид ему около сорока, может немного меньше. Я зачем-то его рассматриваю. У него темные густые волосы, немного вьющиеся и аккуратно уложенные. Скулы хорошо очерченные, чуть заостренные. Глаза — зелёные, внимательные, и взгляд пробирает до самых костей. На мужчине чёрное пальто из-под которого выглядывает воротник светлой рубашки.
Он цепко оглядывает мое лицо и я невольно сглатываю под его давящим взглядом.
— А ты говорил, я одна такая бедовая, — звучит голос Саши. — Знакомься, пап, это Кира, похоже она моя кармическая сестра.
Папа?
— Здравствуйте, — выдавливаю я, не зная, что еще сказать и чувствуя себя еще более неловко.
— Ты ее не отпускай, а то вдруг она снова попытается навернуться, тут еще ступеньки, — Сашку, по видимому, мои акробатические способности повеселили.
— Не отпущу, — тихо обещает ее отец, все так же глядя на меня в упор.