Глава 5. Заманчивое предложение
Лорд вваливается ко мне в дом в своих сапогах с комьями снега, который сваливается на циновку у входа и тает, оставляя лужицы и мокрые пятна. Не разуваясь и медленно вышагивая, он проходит вдоль кухни. Хватает кусок хлеба, принюхивается, а потом отшвыривает обратно.
— Господин Дергарий, — сцепляя руки перед собой и сделав небольшой поклон, как это принято при приветствии лорда, говорю я. — Чем я могу быть вам полезна?
Он брезгливо морщится и проходит дальше, осматривая скудное убранство дома, в котором кроме кухни и стола только лавка для приема нуждающихся в помощи и комод, в котором я храню особо нужные травы и снадобья.
— Опять принимала у себя какое-то отребье? — лорд смотрит на тряпичные примочки, которые я еще не убрала после того, как помогала Майке. — И не устала от этого сброда?
— Я не делю людей на тех, кто достоин помощи, и тех, кто должен страдать от недуга, — отвечаю я. — Мне неважно социальное положение бедствующего. Тем более, если это дети.
Дергарий подходит ближе ко мне и смотри сверху вниз.
— Не понимаю я тебя, Лейла, — он склоняет голову набок. — Ну одним бедняком больше, одним меньше. Что ж теперь? Они еще нарожают, никуда не денутся. И так плодятся так, что не прокормить, поэтому вечно задерживают мне налоги.
— Это вы их увеличиваете каждый месяц, — спокойно отвечаю я, выдерживая его ехидный взгляд. — А год в этот раз неурожайный.
Лорд цыкает и кривится:
— Вот поэтому им полезно сократить голодные рты, — выплевывает он.
То, что сейчас бушует внутри меня, трудно обозначить каким-то одним словом. Это такая жгучая смесь презрения и ярости, что она то и дело грозится выплеснуться наружу. Но мне приходится сдерживать себя, чтобы иметь возможность просто тихо и спокойно продолжить жизнь тут.
Бросаю взгляд за окно, где гвардейцы лорда вальяжно расхаживают как у себя дома. Зачем он их притащил? Зачем вообще приехал? Налог я ему совсем недавно оплатила на полгода вперед…
— Это в первую очередь люди, — стараюсь говорить спокойно, но голос срывается и выдает меня. — И они так же, как все, имеют право на жизнь.
— Именно, Лейла! Они люди. Не драконы, не маги, не оборотни… Даже не демоны! Просто люди, — он равнодушно пожимает плечами. — То ли дело ты…
— Я тоже человек, — отвечаю я.
Эргарн — дракон, король Морравии и всех жителей этой страны, никогда не позволял себе и не поощрял в других столь явного пренебрежения в отношении прочих рас. Потому когда в замке появилась я, больше человек, чем магичка, он принял меня сразу. Ни разу он не ставил мне в вину, что метка истинности зажглась у той, что почти не имеет магии.
Поэтому для меня дико и неприятно, что на местах лорды позволяют себе подобное поведение. Хотя я когда-то была уверена и в том, что Эргарн любит меня, и никогда не бросит. А он…
— Не-е-е-ет, — с ухмылкой Дергарий качает головой. — Ты не просто человек, у тебя есть особенный дар. Который ты так бессмысленно тратишь на всякую шваль, и даже денег не берешь! А могла бы купаться в роскоши, излечивая детей статусных родителей и требуя с них достойную плату.
Я делаю шаг назад, желая оказаться подальше от этого пропитавшегося цинизмом дракона, но упираюсь спиной в стену.
— Мне хватает на жизнь, — тихо говорю я. — А роскоши мне не нужно.
— Поехали со мной, Лейла, — предлагает он и, пользуясь тем, что мне больше некуда отходить, кладет предплечье на стену рядом с моей головой. — Ты ни в чем не будешь нуждаться. Станешь моей, и я обеспечу и тебя, и твоего сына. Будешь жить как замужем за королем.
У меня вырывается невольный смешок. Там я уже была, спасибо. Помню, чем закончилось, и больше не горю желанием.
Увидев мою реакцию, Дергарий протягивает руку и больно сжимает мой подбородок, заставляя поднять голову. Я специально отвожу взгляд, не желая глядеть ему в лицо.
— Смотри на меня! — сквозь зубы цедит он.
Сжимаю челюсти и перевожу взгляд на него.
— Благодарю вас за предложение, мой лорд, — выдавливаю из себя я. — Но я останусь тут.
Его глаза яростно вспыхивают, а зрачок превращается в вертикальную линию.
— У тебя есть две минуты, чтобы передумать, — опасно рычит Дергарий. — Иначе мои люди сожгут твой дом вместе с твоим сыном по обвинению тебя в черном колдовстве, а тебя я заберу как пленницу. И все равно ты станешь моей, только в грязной и вонючей камере, откуда больше никогда не выйдешь. Ты поняла меня?
Кажется, внутри что-то обрывается, потому что я произношу то, что не должна была:
— Ты скотина!
А в следующий момент щеку обжигает болью, из глаз брызгают слезы, в глазах темнеет.