Глава 4. У короля память отшибло
— Говоришь, нашла меня на берегу?
Широко расставив ноги и откинувшись на стуле как на троне, Хитэм сидит за потёртым дубовым столом и наблюдает, как я завтрак готовлю.
В руке – ложка, которую он крутит между пальцев, постукивает ею о столешницу. Видимо, снимает так внутреннее напряжение.
Я же старательно делаю вид, что очень занята. Боюсь смотреть ему в глаза, потому что краснею сразу.
Лучше уж кашей пшенной заняться, помешивая ее над жаровней в котелке, чтобы не пригорела. Свежий хлеб сформировать из поставленной с вечера опары и в печь засунуть.
Гостиная быстро наполняется аппетитными ароматами домашней стряпни, и я суечусь, спеша накормить дорогого гостя.
— С неба упал, — киваю, уже в третий раз повторяя свой рассказ.
У короля память отшибло, и мне это на руку! Не хочу, чтобы он вспомнил, как я кинула его на балу.
Говорю не всё. Подбираю слова осторожно. Но не вру совсем уж. Лишь простушкой прикидываюсь.
Если сказать, что он король, он ведь сразу во дворец отправится. И там очень скоро всё вспомнит.
И тогда он за мной вернётся. Либо в спальню потащит, потому что «выбрал», либо накажет.
А я не хочу ни того, ни другого.
И снова сбегать не хочу. Я сыта по горло своей одинокой жизнью в лесу: прежде, чем нашла Урухвильду, я долго одна пыталась выжить.
Только это оказалось невозможно, я себя переоценила. Сами овощи не вырастут, рыба в сети не прыгнет. И я не охотница.
В городе у меня было больше возможностей. Но и больше риска.
Мне пришлось бы согласиться на любую работу, как нищей бродяжке. Повезло бы, если б кто-то взял меня в прислуги или прачки.
А если б не повезло? Меня могли ограбить и даже изнасиловать!
Я ведь была одна и совсем беззащитна. Из ценностей – лишь мамино ожерелье, я подарки Хитэма принципиально не взяла.
Старая Урухвильда – лучший для меня вариант, чтобы спрятаться. Домик ведьмы в горах, в котором никогда не будут искать молодую девушку, привыкшую к роскоши.
Вспоминаю всё это, смотрю на Хитэма и закипаю внутри от обиды.
Он-то все эти годы купался в пенных ваннах… с любовницами, которых было видимо-невидимо! В то время как я с голоду умирала и единственное платье застирывала!
Вот и хочется мне, чтобы всё было по справедливости. Я страдала. И судьба явно теперь решила, что пришла его очередь!
Любопытно мне, что он будет делать, оставшись без титула и власти. Можно сказать, что его настигла справедливая кара за все его злодеяния!
— До того гарпии в небе сильно кричали.
— Гарпии… — Хитэм хмурится, ложку сжимает в кулаке: не нравится ему услышанное. – Хочешь сказать, меня гарпия в гнездо тащила? Как добычу?!
И дракона своего король тоже пока не чувствует. Может, ядро все-таки повреждено, а может, из-за сильного ушиба головы связь со зверем нарушилась.
А я не хочу давать ему повод для самодовольства. Пусть побудет простым смертным, может, это гордыню его хоть немного умерит!
Как же хочется его наказать!
Из-за него я прозябаю в этой дыре, ношу рваные платья и прислуживаю ведьме! Из-за него терплю унижения. И прячусь от стражей, которые меня по всему королевству ищут.
Пусть прочувствует, каково это – быть никем. Ему полезно!
Поэтому я молчу. Прикидываюсь дурочкой несведущей. Если вспомнит, всегда могу сказать, что попросту его не узнала раненого и без королевского тряпья.
— Одежды точно на мне никакой не было?
— Не было, — пожимаю плечами равнодушно. – Наверное, гарпии разодрали, пока тебя в небе делили.
— Обычно гарпии не охотятся на взрослых мужчин, — задумчиво рассуждает Хитэм.
— А ты откуда знаешь, если ничего не помнишь? – прищуриваюсь, упирая руки в боки.
Король молчит, и взор его падает ниже, фигуру мою будто ощупывает.
Платье на мне простое, крестьянское. Оно «рабочее», так что на нем есть залатанные бреши и пятна, которые ничем уже не вывести.
И меня коробит, когда Хитэм скользит по нему таким неодобрительным взглядом.
Вот ведь гад… Избалованный, наглый дракон! Даже без памяти ведет себя как король!
— Держи, — кладу перед ним разделочную доску с козьим сыром и нож. – Нарежь тонко и красиво. Отрабатывай проживание, раз тут задержишься. Выглядишь здоровым вполне.
Вообще, я не думала, что мой бывший настолько быстро на поправку пойдет. Надеялась, что хоть неделю пролежит беспомощный, пока я план мести разрабатываю.
А теперь выходит, он может в любой момент просто встать и уйти…
И от этого почему-то тоскливо становится. Хотя для меня же лучше, чтобы он тут не задержался.
Отворачиваюсь к печи, беру прихватки, чтобы хлеб вытащить, а сама украдкой наблюдаю за Хитэмом.
Он на сыр смотрит как на зверушку диковинную. Что, сам никогда не нарезал, да? Всё за него слуги делали. Может, еще и в рот вкладывали?
Фыркаю, вытаскиваю хлеб и сглатываю слюну от вкуснейшего аромата свежей выпечки.
Золотистая корочка красиво потрескалась. Знаю, что мякоть внутри воздушная, нежная. В ней – семена кунжута сладковатые.
Приношу на стол и с досадой прикусываю губу.
Сыр нарезан и лежит на доске идеальным веером. А кусочки настолько тонкие, что аж просвечивают.
Вот ведь жулик! А лицо было такое, словно не умеет! Да ему бы поваром работать на кухне.
— Вот еще хлеб нарежь, — сую, а сама отправляюсь за кашей.
— Хм, вкусно, — лицо короля светлеет, как только он пробует густую желтоватую массу, политую ежевичным вареньем.
Без масла – оно для нас непозволительная роскошь. Сыр тоже на столе нечасто бывает, но его хотя бы хранить дольше можно.
Король будто думал, что каша обязательно окажется гадостью. Но такова уж доля простых людей – сотню блюд на стол мы не подаем, а мясо едим только по праздникам.
Каша, хлеб и картофель – основное, каждодневное меню.
— И хлеб ничего, — кивает Хитэм, откусывая от ломтя с такой жадностью, что я опасаюсь, как бы он не сожрал весь запас еды, который я рассчитала на два дня.
Его небрежное «хм» и «ничего» задевают. Он будто оценивает меня и мою стряпню, и мне это не нравится.