Глава 8. Сплетни на смотровых мостах Листопада.
Итак, Рубикон был пройден. Хотя в моем случае, скорее, Стикс. Но суть от этого не меняется: я студентка Боевого факультета.
Мне остается лишь догадываться, какими правдами и неправдами настоящая Гремислава убеждала приемное жюри, что она подходит в адепты. Однако, спасибо ее стараниям, мне даже экзамен сдавать не пришлось.
Хотя, ознакомившись с расписанием, я едва не дрогнула. И чудом не пошла на попятную! Это ж надо было вместить такое количество физических занятий в плотный график студента.
Больше всего меня огорчил пункт об утренней пробежке. Прямо с утра. Еще до завтрака.
Да-да, понимаю, что бегать на голодный желудок логичнее! Но неохотичнее как-то…
И в первый день я честно старалась увиливать от этой повинности. Срезала путь, где могла, во время пробежки по окрестному лесочку. Даже отыскала старинную карту, воспользовавшись услугами леди-генерала. И по ней попробовала найти обходные тропинки. Ну те, которые помогли бы пробежать заданный круг по диагонали и выскочить на финише, промчавшись наперерез основной группе адептов-третьекурсников.
— Ты уверена, что выбрала верную траекторию? – недоверчиво сопела генеральша, вглядываясь вдаль, где мелькали зеленые формы остальных адептов. – Мне всё же думается, что куратор велел бегать по кругу.
Она парила около меня, взяв на себя задачу следить за физ.подготовкой Гу-го. Последний пыхтел тут же, на два шага впереди меня и усердно изображал спортивный бег своими повисшими в воздухе волосатыми ногами.
— Конечно, по кругу, — понарошку согласилась я с Левокрылой. – Он так и сказал, по радиусу кругов, — без запинки добавила я лишнее слово к приказу куратора.
Им сегодня был назначен светловолосый молодой дракон из Северных земель. Дорстор, так его звали, был подтянутым старшекурсником, успевшим отличиться на настоящем сражении. За это его уважали не только курсанты, но и сами магистры.
По крайней мере, так мне всё представила девчонка, к которой меня подселили. Шатенка Лалла с прямыми волосами, доходящими до самых бедер. Невысокая, но спортивная. К тому же владеющая магией камнеобразования. Лалла была перспективной третьекурсницей. А её кузина Галла, отличавшаяся от Лаллы более высоким ростом и веснушками, делавшими ее черты мягче и добрее, жила в соседней комнате. И, как меня предупредила Лалла, намеревалась прибегать к нам по поводу и без.
Кузин отказались селить вместе, потому что они были в разных весовых категориях. И это я не шучу, а факты констатирую. Ведь на Боевом, как выяснилось, тебе не только спарринг-партнера в соответствии с килограммами массы подбирали. Но и соседей по комнате в общежитии.
«Чтобы обеспечить тем самым равенство сил в случае вероятных конфликтов между учащимися», — гласила созидательная идея магистра Шанро.
— Пойдем после пар смотреть на листопад? – внезапно предложила Галла, выскочившая из кустов прямо на меня.
Я, едва не вскрикнув, подалась влево.
— А что, он какой-то особенный в этом году? – хмыкнула, показывая, насколько не впечатлилась.
— В Академии падение листвы – ежегодно становится традиционным, ни с чем несравнимым событием! – сообщила еле выползшая из-за листвы измученная Лалла. – Как же ты здорово придумала сокращать дорогу! – вклинилась она в разговор и тут же взялась расписывать, как великолепен Листопад в Академии.
И сдавшись на уговоры, я в конце концов, согласилась одним глазком поглядеть на необыкновенную обычность.
Однако уже на первых секундах нашего пребывания на мостах Наблюдателей стало очевидным, что ничего рядового в сегодняшнем листопаде нет! Это реально было нечто!
Буйство красок, огненный танец прощающихся листьев, оторванных от веток. Тихая прохлада ветерка, скромно уносящего дарованные ему желто-красно-оранжевые шелестящие награды… Перед нашими глазами творилось что-то невообразимо прекрасное!
И я искренне наслаждалась умопомрачительными видами с первого моста, когда до меня донеслись обрывки чужого разговора:
— А с кем это был магистр Акшер? – спросил женский голос.
— Ты не узнала нашу секретаршу? – ответила вторая девушка.
— И без нее слишком много рыжего вокруг, – презрительно бросила первая.
— Не ревнуй! Не думаю, что у Инди с магистром что-то есть. Она же вроде с деканом Максхером встречается, — успокоила девчонку подружка, едва не сбив меня с ног своими словами.
И тут ветер подкинул мне мнение третьей девицы, перемешав его с заливистым смехом.
— Встречается?! – презрительно бросила она. – Да эту дамочку с кем только не видели!
Резко крутанувшись на месте, я пошла в другую сторону.
Мои новые подруги куда-то отошли. Кажется, они что-то объясняли про покупку горячих напитков и то, что нужно успеть, чтобы очередь за покупкой была не такой длинной. Но я, увлеченная сказочностью пейзажа, не запомнила, в каком направлении девчонки ушли.
Впрочем, сейчас мне нужно было пройтись одной. Остыть после услышанных кривотолков. Сущность Гремиславы крайне болезненно реагировала на всё, касающееся Максхера.
И меня колотило от того, как ощутимо злилось биологическое нутро моей предшественницы. В такие минуты я даже рада была тому, что память Гремми мне досталась не целиком. И я не помню всего, что некогда происходило между ней и Максхером. Иначе, думается мне, было бы сейчас в разы сложнее обуздать ее гнев.
Причем распирало остаточное сознание Гремми сразу от нескольких взаимоисключающих моментов. Ее неимоверно злило, что Максхер не утонул в черной тоске по Гремиславе. И без нас наслаждается жизнью, меняя как перчатки своих утешительниц.
С другой стороны, меня бесило, что клеветницы наговаривают на кого бы то ни было вообще. Будь то рыжая секретарша Инди, Максхер или та прелестная магистр, которую я уже видела с нашим деканом в день моего провального прохода через Зеркало.
Но мне еще повезло, что прошлая Гремислава не преследует меня назойливым призраком, требующим немедленно отвоевать для нас ее ненаглядного вервольфа!
Спасибо деду! Он позаботился о том, чтобы его настоящая внучка упокоилась с миром. Хотя, как дедушка честно признался, старался он не для меня, а для самой Гремиславы. Мне же он пообещал, что спустя пускай и длительное время, но я всё же полностью избавлюсь от проблесков чужого восприятия в своем сознании.
А пока всё, что я могла — это отмахнуться от непрошенных чувств к незнакомому мне фактически ловеласу.
«Я совсем не знаю Максхера, — повторяла себе, чтобы вернуть душевный покой. – Он чужой мужчина».
Вдобавок, всё нечаянно подслушанное мною сегодня, скорее всего, досужие толки. Откуда студенткам доподлинно знать, с кем и в каких отношениях деканы, их секретарши и миловидные кураторши?
Небось, бедная секретарша стала жертвой напраслины исключительно из-за яркой внешности. Ну а Максхер… Впрочем этому поделом! Пусть мирится теперь с плодами своих разудалых похождений! И расплачивается паршивой для магистра репутацией.
А вообще клевета и слухи были и будут везде, где имеется скучающий коллектив дамочек. Хотя… мне доводилось встречать и мужиков, с кайфом перебирающих грязные сплетни. Что уж взять с миленьких бездельниц, занятых целыми днями почти исключительно учебой, без всяких развлечений. Да еще и в мире, лишенном социальных онлайн сетей?
Вот и болтают всякое.
Однако мои положительные думы о здешних девчонках были тотчас же рассеяны недвусмысленными стонами и шуршанием. А когда я поравнялась с обнимающимися за колонной виновниками безобразия, пожалела, что потратила столько бесполезных минут на обеливание рыжей распутницы!
Потому что перед моим ошарашенным взором декан Максхер во всю тискал довольно хихикающую секретаршу Инди. Она пошло извивалась, время от времени бесстыдно постанывая. А вервольф самозабвенно теснил ее в скрытый проем, образованный каменными стенами.
Хорошо, что у моста были крепкие перила. Боюсь, я могла бы не удержаться на нем, с такой силой скрутило Гремиславу, которой я отныне была. Перегнувшись через перила верхнего моста, я впилась глазами в бессовестную парочку, обнимающуюся внизу.
М-да, сегодня точно день откровений, не иначе! Почему на меня принялись сыпаться нелицеприятные факты о моем декане?
Я начинала убеждаться, что это какой-то рок. Словно само провидение пытается открыть мне глаза на Максхера, чтобы я и думать не смела о том, что в нем есть хоть что-то положительное.
Ведь слухи и наветы – это одно. Куда полезнее убедиться своими глазами, что вервольф относится к женщинам как к сиюминутным развлечениям. Вчера у него одна зазноба, на мосту – другая…
«Ну что, видишь? – мысленно шепнула я своему дрожавшему в негодовании телу. – Максхеру до нас и дела нет. А в кабинете ректора он поддержал меня только потому, что надеялся отвязаться, подкинув возможность через тест поступить к некромантам. Знал гад, что в противном случае меня к нему на факультет определят!»
Без сомнения, в тот злополучный день моего прибытия в Академию, ректор еще не успел ознакомиться с прошлыми успехами Гремиславы на Боевом факультете. Вот и исходил исключительно из моих нынешних талантов.
А вот Максхер помнил.
Девочек наших нашла в компании незнакомых мне ребят. Двух адептов и одной платиновой милашки, ростом, чуть ли не превышающим двух крутых Орков, которыми являлись парни.
Причем, несмотря на предвзятое отношение к их диковатому народу, эти ребята сразу производили положительное впечатление. То ли симпатичными чертами, которые не могли быть испорчены даже слегка зеленоватым оттенком кожи, под которой перекатывались бугрящиеся мышцы. То ли лукавыми огонькам в глазах. И даже чуть выступающие за оттопыренную нижнюю губу клыки придавали острого шарма их воинственной внешности.
«Ничего себе! – присвистнула я про себя. – И с этими мощнягами мне предстоит конкурировать во время спаррингов?»
Девушка же меня оттолкнула сразу. Она совсем не была похожа на непосредственных и открытых в общении Лаллу и Галлу. Холодная, идеальная воительница на длиннющих ногах и в высоких серебристых сапожках, доходящих до трети плотных бедер. Платиновая Волчица — она только мазнула по мне взором, а я сразу же прочла в них вердикт: «недоразумение».
Адепты, устроились у высоких кованых столиков, предназначенных для распития горячих напитков стоя.
— Знакомься, это Олив, Олфред и Пегги, — представила мне Лалла своих друзей. – А это новенькая. Гремислава.
— А мы уже виделись на утренней пробежке, — на секунду заставила всех нас обомлеть харизматичная улыбка Олива.
— Когда это? – выгнул его кузен Олфред темную бровь, на которой красовалось колечко пирсинга.
— Ну помнишь, я тебе прохвостку показывал, которая обдурила куратора Дорстора? – и так это озорно выдал Олив, что даже обидно не стало от прозвища, которым меня наградили.
— Так это она? – повторил Олфред обворожительную ухмылку кузена. – Ха-ха, уважаю! – хохотнул Орк, протянув мне руку для панибратского рукопожатия.
То есть согнутую в локте, как если бы мы не в воздухе руки пожимали, а сидели бы напротив друг друга за столом армрестлинга.
И я ответила на дружеский жест.
— Было бы чем гордиться! – фыркнула ледяная Пегги, намеренно заговорив обо мне в третьем лице. – Что в этом классного? То, что с первого же дня она идет на жульничество? А как дальше собирается сдавать нормативы зачетов? Об этом, конечно, никто не думает.
— Полагаю, тут дело не в моих будущих успехах, а в том, что кто-то утер нос самовлюбленному старшекурснику Дорстену, заделавшемуся куратором, — вопросительно взглянула я на Олива, на губах которого заиграла плутовская улыбка, подтверждающая мою догадку.
— А ты хваткая, — грубым движением поправил парень черную челку, торчащую вкривь прямым козырьком. Видимо, пытался тем самым скрыть насмешку, мелькнувшую в уголках рта и адресованную чересчур правильной Волчице Пегги.
— Ага, — согласился с братом Олфред, с которым мы только что обменялись залихватским рукопожатием. — Но слабовата. Надо бы подкачаться, — деловито заявил он, оценивая мои физические данные своими темными радужками, как и у всех Орков, занимавшими почти всё глазное яблоко.
От этого взгляд представителей их расы обычно воспринимался всеми, как угрожающий. Но у этих двух парней было в глубине черноты нечто задорное, что не могло не возбуждать симпатию.
— Натренируем, — пообещала Галла. – Это ж только первый день был. Сложно сразу влиться.
— А поступить сразу на третий курс, не сложно было? – ухмыльнулась Пегги. – О таких вещах ей раньше следовало побеспокоиться.
— Да что за Ледяной Ёж в тебя сегодня иглу вонзил?! – возмутилась Лалла, заступившись за меня. – Пегги, ты сама себя сейчас превосходишь в надменности.
— Всего лишь удивляюсь, куда катится Академия, — ничуть не смутившись, уронила Платиновая Волчица.
И, дернув плечиком, выглядывающим в разрез широких бретелек блестящего топа, обшитого серебристыми пластинами лат, как и ее короткие шорты, девушка поплыла в сторону одного из верхних мостов.
Те нависали друг над другом каменными перекладинами, перечеркивающими воздух как бы крест-накрест. И были выстроены замысловатой пирамидой, не соприкасающихся друг с другом балок для прогулок, уходящих ввысь.
— Еще увидимся, — махнул мне на прощание Олфред.
— Ревнует, — самодовольно подмигнул Олив, комментируя настроение Пегги.
И кузены, не сговариваясь, развернулись и последовали за удаляющейся красавицей с ровным каскадом платиновых волос.
— А-а-а? – разинув рот, обратилась я с непроизнесенным вопросом к Лалле.
— Они вместе, — заулыбалась понятливая подруга.
— Кто именно? – захлопала я глазами, пытаясь угадать, с кем встречается Пегги. С добродушным и свойским Олфредом или с лукавым и обаятельным Оливом?..
— Все, — хихикнула Галла.
— Ага, — подтвердила Лалла, наслаждаясь моим недоумением. – Втроем.