Глава 2
Мы нажимаем на нижнюю строчку и ищем в списках Егора Руданского. Фильтр поставлен от большего к меньшему. Мы листаем все ниже и ниже, но так его и не находим.
— Уже десятая страница. Мы начинали с шестидесяти процентов, а тут тридцать, — говорю я.
— Вот он! Двадцать процентов совместимости, — показывает мне Улька.
И поворачивает экран ко мне. Я щелкаю на маленькую фотографию, и она тут же увеличивается до максимального размера дисплея.
Я вздрагиваю.
— Взгляд до мурашек, — озвучивает мои мысли Улька.
Мурашек размером со слона!
Есть люди, про которых говорят, что у них в одном кармане пистолет, а во втором — телефон со связями, способными превратить тебя в ничего.
Так вот, Егор Руданский был даже круче. Ощущение, что тебе пустят пулю в висок и отправят бандеролькой на Северный полюс, стоит лишь ему на тебя нехорошо посмотреть.
Я сглотнула.
И это с ним нам надо разговаривать? Теперь понятно, почему охрана с таким скепсисом на нас смотрела. Словно мы мухи, которые летают вокруг.
С ним даже заговорить страшно. Он явно старше меня лет на десять, а опытнее лет на сто. Взгляд такой, словно он видит всех насквозь. Энергетика власти бьет даже через фотографию.
Я живу в нашем приморском городе всю жизнь, но никогда его вживую не видела. Не доводилось. Зато наслыша была давно.
И теперь я понимаю все эти женские вздохи, которые доносятся в его адрес.
Помню, когда по городу прошел слух, что он любит рыжих, наше побережье превратилось в филиал Ирландии — огненные головы было видно через одну на улице.
Я же всегда предпочитала блонд. Ни за что не покрашусь в рыжий ради мужчины.
А ради магазинов цветов?
Вот тут я запнулась.
Ради своего детища я готова была на многое.
Даже на встречу с Егором Руданским.
— Похоже, ребята не соврали, — скептически смотрю на двадцать процентов совместимости. — Никто не переваливает за тридцать процентов. Наверное, специально сделали эту фигню, чтобы настырных барышень посылать подальше.
— Зачем ему посылать? Он просто может отказать.
— Есть же девушки из влиятельных семей. Их так просто не пошлешь — потеряешь деловые связи, — предположила я. — Может, поэтому создал повод для отказа? Он словно говорит “да” с условием “если”. Не придраться.
Улька восхищенно покачивает головой:
— Не зря его все мужики уважают. И угораздило же нас с тобой стать его врагами.
— Мы не виноваты, что его сестра — дура, — вздыхаю я.
Смотрю на фото Егора Руданского. Замечаю едва заметную неровную полосу на левой скуле — шрам, который делает лицо визуально еще суровей.
Надо что-то придумать. Улькин аккаунт уже показал маленький процент. Уверена, что если вобью свои данные, то получу нечто подобное.
— Уль, позвони брату.
— Эдику? Зачем?
— Он же у тебя хакер. Сможет подшаманить мне с процентами?
Улька задумчиво сдвигает брови, а потом хлопает себя по ноге:
— А что гадать? Поехали, поговорим. Все равно в свои игры сидит играет.
— До сих пор не работает?
— А когда он работал по-нормальному? Один черный заказ возьмет и пинает балду целый месяц.
Кажется, Эдик — отличный вариант. Ему не привыкать к подпольной работе.
Улькин дом находится в частном секторе. На территории два больших дома. Один хозяйский, где живут ее родители, моя подруга с братом, две собаки и три кошки, а еще рыбки и попугай.
Второй дом — гостевой. В нем шестнадцать спален с туалетами, которые сдаются в сезон отпусков. Сейчас там было под завязку.
Есть еще небольшая кухня под навесом со столами для жильцов, которые хотят покашеварить. Беседка для отдыха, где всегда курят, и небольшой бассейн, который вечно закрыт.
Эдик встречает нас спиной.
— Здорова. Что надо? — приветствует нас после стука в дверь его комнаты.
— Привет, — говорю я, и парень тут же поворачивается.
Он младше Ульки на три года — ему двадцать два. Нам с подругой под двадцать пять. Разница небольшая, но я всегда отношусь к Эдику как к младшему брату.
Эдик слышит мой голос и тут же снимает наушники с шеи, прокручивается на стуле и спрашивает:
— Видела новую часть “Выжить в аду?”.
— Нет, — я качаю головой. — Знаешь же, давно не играю. А что там?
Уже лет семь-восемь, но разговор о видеоиграх всегда могу поддержать. Собственно, так я и нашла общий язык много лет назад с достаточно закрытым для мира Эдиком.
Парень на пять минут исходит восторгом и эмоциями, а когда затихает, спрашивает:
— А вы чего здесь? Нужен?
— Нужен, Эд. Смотри, есть такое приложение… — говорю я, доставая телефон.
Дальше мы быстро вводим его в курс дела. Он знает о нашей историей с закрытием сети флористических магазинов, поэтому долго распинаться не приходится.
— Цель и задача ясна. Давай попробую. Дайте мне часа три, — говорит он, забирая мой телефон. — Садись рядом, будем анкету заполнять.
Он колдует что-то у себя на компе, я у себя в телефоне жму, когда он говорит.
— На вопросы как отвечать? — спрашиваю я.
Вдруг, это важно.
— Как хочешь.
— Поняла.
Я заполняю анкетные данные как есть. Зачем выдумывать? Лишнюю энергию только на фантазии тратить.
Мы даже чай с печеньками успеваем попить, пока Эд колдует.
А потом он говорит:
— Давай, отправляй анкету. Сейчас все прогрузится.
И я жму на кнопку.
Начинается подгрузка анкеты, данных с гос портала, мед данных. Мы все замираем в тревожном ожидании.
И когда загорается выбор дать объявление или посмотреть максимально совместимых, я нажимаю на последнее дрожащим пальцем.
На первом месте с 99,9% стоит Егор Руданский.
— Эд, ты переборщил с процентами, — шепчу я пораженно.