Глава 11
С каким бы я удовольствием окунула Руданского головой в снег в наших горах. Прямо по пятки, чтобы всего проняло холодом до нутра. Чтобы за жизнь свою испугался и понял, что с людьми так нельзя.
Но он беспредельщик. А я — не важнее фруктовой мушки, что летает сейчас над сливой в вазе.
Поэтому я просто встаю и собираюсь уйти.
Я думала, что он меня окликнет, схватит за руку, но мне удается спокойно обойти столик и сделать несколько шагов.
И тут передо мной встает стена из парней Руданского. Плечом к плечу, отвернутые от нас, без единой бреши для того, чтобы пройти.
Я поворачиваюсь и смотрю на Егора. Он развалился на диване, смотрит взглядом повелителя мира.
И как же мне хочется его обломать. Как же хочется проучить. И меня бесит отсутствие у меня влияния в этом городе.
Конечно же, честным трудом миллионы не заработаешь! Я не бандитка.
Руданский раздевает меня взглядом, а потом хлопает по месту, где я сидела, словно собаку зовет.
У меня вырывается возмущенный фырк.
Ага, сейчас! Разбежался.
— Куда собралась?
— Домой.
— Разве ты не хотела поговорить?
— Это бесполезно.
— Но ты не уйдешь отсюда.
— Это еще почему?
— Видела, что говорить про нас приложение?
Я молчу.
— Мы — идеальная пара. 99,9% совместимости. Знаешь, что это значит?
— Программа говорит, что ты моя истинная.
Я фыркаю еще сильнее. Он вопросительно поднимает брови.
— Если я истинная, то вы крупно попали.
— Да-а-а? — Руданский хищно подается вперед. — И почему же?
— Потому что я вас ненавижу.
Он удивленно моргает, явно не ожидая это услышать. Я вижу, как конвульсивно задергалась стена из его парней.
Руданский как-то странно дергает головой и медленно встает на ноги. От одного этого плавного подъема мне становится страшно, и я отступаю. Врезаюсь спиной в спины парней, и те делают шаг вперед.
Ого, а стенка-то двигается.
Я делаю еще один шаг назад, дотрагиваюсь лопатками до кого-то из ребят, и снова стена приходит в движение. Отлично! Может, я так и до выхода доберусь?
Но на третий мой шаг начинает двигаться Руданский, и я замираю только от оцепенения.
Он двигается просто невероятно! Никогда не видела, чтобы столь высокий и мускулистый человек так перемещался. Была в нем какая-то животная грация и ощущение опасности.
Чувство, словно ко мне направляется хищник.
Я боюсь, но чувствую в себе силы сопротивляться. Не дамся живой. Буду драться руками и ногами, кусаться, но не сдамся.
Меня тут радует только одно — Руданский явно не собирается делить меня с парнями. Против такой толпы у меня не будет и шанса. А так, может, и удастся вырубить засранца чем-нибудь.
Не железный же он, в конце концов?
— Лера, ты меня раззадориваешь, — говорит Руданский, подбираясь ближе.
Я же пячусь на ребят, а они отступают все дальше, словно боятся, что я до них докосну. Словно я прокаженная какая-то. Один даже чуть не падает из строя, когда я протягиваю руку, чтобы убедиться в предположении — до того выгибается вперед.
— Стоять, — тихо приказывает Руданский.
И эта команда действует и на стену, и на меня. Я замираю, настороженно глядя на него.
Начинаю ужасно нервничать. Меня несколько сковывает ужас, сколько злость. Холодно просчитываю в голове варианты, как смогу навредить ему перед отправкой на небеса.
Хочется побольше.
До бутылок на столе мне не добраться, а вот до статуэтки справа — вполне.
Руданский ловит мой взгляд, и в его глазах застывает вопрос.
— Без глупостей, — говорит он низким голосом с хрипотцой.
— Глупо было полагать, что вы адекватный, — говорю я.
И тут он замирает. Прижимает подбородок к шее и смотрит на меня с прищуром. Задумался о чем-то, и от этого мне только страшнее.
Я все-таки подбираюсь к статуэтке и хватаю ее двумя руками.
Ого, какая весомая! Да такой черепушку можно проломить.
— Боишься меня? — спрашивает он неожиданно.
— А нет повода?
— Разве ты не сама пришла?
— Меня украли из собственной квартиры!
— О, как. В платье и при полном параде? И за тебя анкету в Доборотень заполнили, наверное.
Тут Руданский что-то засекает в стене из своих парней и подозрительно смотрит туда.
— Федя, есть что сказать? — спрашивает он.
И тут же появляется мужчина с шрамом вместо брови.
— Глава, ребята только доставили вашу пару в целости и сохранности. Она даже сама дала бант завязать на себе.
— Только ради разговора о цветочном! И анкету в Доборотне я тоже ради этого заполняла. Думала, вы адекватные. Вы же просто сумасшедшая семейка. Одна есть розы, второй крадет людей!
Я примеряюсь к статуэтке, пробую ее на вес и замах. За себя буду стоять до последнего.
Руданский неожиданно смотрит на Федю так, словно тот уже труп, и он низко опускает голову в позе покорности. Ведет себя словно слуга, а не человек.
Как можно? Да ни за какие деньги бы не устроилась на такую работу.
— Мы очень бережно, глава. Для вас старались. Ни волосинки не упало, — говорит тот.
Руданский снова ведет челюстью. Замечаю, что он так делает, когда злится.
А когда он смотрит на меня, то я вздрагиваю от перемены его настроения.
Руданский выглядит сейчас так, словно хочет завоевать мое расположения. Я же примеряю в руках вес статуэтки.
— Я. Иду. Домой, — говорю я.
Мне здесь делать нечего.
И без Руданского выкарабкаемся.