Глава 3
Отчаяние и безысходность. Мне хочется не просто плакать, выть. От боли и горя. Выть, потому что я так беспомощна! Завишу от негодяя, сломавшего мне жизнь.
Я понимаю, что не Булат один виноват в том, что произошло. Да, я сама виновата. Не стоило доверять подругам. Не стоило быть беспечной тогда. Сама всё разрушила.
И не стоило мне вообще связываться с Маратом Каримовым.
Куда я полезла?
Ведь знала же, из какой он семьи. Сколько там денег. Явно такой мальчик не может жениться по любви, да еще и на такой как я!
Знала. Всё знала. Но разве сердцу прикажешь?
Тем более Марат сам меня добивался. Он меня полюбил!
Любил.
Сильно.
Даже после того, как я призналась во всем.
Но если он меня любил, как же он мог меня предать, бросить?
И если он так поступил со мной, то нужен ли мне этот ребёнок?
Успеваю подумать так и уже ненавижу себя за эти мысли.
Плевать, кто отец, мой малыш не виноват.
Он мой, только мой! И я буду решать, жить ему или умереть!
Только я!
Да, легко сказать… подумать.
Но что делать, когда я не могу пошевелиться? Когда горло саднит от боли, но звука в нём нет?
Бороться!
Я всё равно буду бороться!
— Вы меня поняли, доктор? Назовите цену. – снова этот тяжелый, хриплый голос. Уставший и злой.
— Такие разговоры будете вести не здесь и не со мной, господин Каримов. В любом случае, сейчас провести такую операцию невозможно.
— Почему?
— Пациентка её не переживёт. Еще что-то хотите узнать?
— Не переживёт? – его бас меняется, становится глухим, опасным.
Не переживёт.
Это про меня? Это я не переживу?
Так это ведь хорошо? Для него?
Зачем Булату Каримову нужно, чтобы я жила? Это же такой шанс!
А вот мне, вопреки здравому смысле неожиданно дико хочется жить.
Хочется выцарапывать себе это право, выкарабкаться из панциря, в который меня заковали.
Жить! Дышать! Видеть! Слышать! Смеяться! Плакать! Танцевать! Улыбаться! Флиртовать! Петь! Жить!
Стать счастливой, несмотря ни на что!
Забыть о братьях Каримовых как о страшном, мучительном сне.
— Она должна выжить. Делайте что угодно, но она должна жить.
Ненавижу! Как же я его ненавижу!
Буду жить! Назло ему буду.
Выйду из больницы, рожу малыша, уеду и буду очень счастлива.
Дергаюсь снова, мне хочется заорать, кричать Булату о том, что я со всем справлюсь, и что он ответит за всё, что сотворил!
Мычу, не слыша собственного голоса, двигаюсь, не чувствуя ни рук, ни ног.
— Она что, слышит нас?
— Возможно. Пациентка не в коме, могла прийти в себя. Хотите, чтобы я проверил?
— Нет. – сухо отвечает Каримов.
Естественно, зачем ему, чтобы я была в сознании?
— Я повторю, доктор, Таисия должна жить.
— Вы в бога верите? – голос доктора звучит устало, но твёрдо.
В бога? Он говорит об этом Каримову?
Булат верит скорее в чёрта и в дьявола, в шайтана…
— При чём здесь вера?
— Если верите – помолитесь за неё. Иногда, знаете ли, помогает. И за себя заодно. Извините, меня ждут пациенты.
Я слышу шум удаляющихся шагов. Это доктор ушёл?
А… Булат? Булат остался?