Глава 1
Милана
Поправляю заколку, к которой приколоты белоснежные накрахмаленные рюши. Фартук тоже накрахмаленный.
Мои волосы туго затянуты, сверху закреплены рюши. Образцовая горничная. Идеальная. Как и должно быть в доме дона Ди Стефано.
Молодого дона. Феликса. Старый, дон Винченцо, внезапно скончался несколько месяцев назад.
Сегодня мой первый рабочий день. У дона Ди Стефано гостья, я должна принести ей чай и кофе хозяину.
Это несложно. Только это не все.
Когда меня брали на работу, управляющий Луиджи четко и недвусмысленно дал понять, что именно будет входить в мои обязанности помимо работы горничной.
— Ты понимаешь, что в любой момент можешь увидеть хозяина голым, Роберта? — проскрипел Луиджи, ввинчиваясь в меня глазами-буравчиками.
— Понимаю, синьор, — кивнула я.
— И ты должна быть к этому готова.
— Я постараюсь.
Он прокашлялся.
— А еще может возникнуть щекотливая ситуация в его спальне. Когда мужчина голый, у него внезапно могут проявиться определенные потребности. Ты понимаешь, о чем я говорю, Роберта?
— Понимаю, синьор, — снова кивнула я, несмотря на то, что мои щеки полыхнули жаром.
— И тебе придется их удовлетворить. Ты должна будешь это сделать быстро и без истерик.
Я глубоко вдохнула, задержала воздух. Я не смогу. Но мне придется что-то придумать.
— Да, синьор. Конечно.
Я должна любой ценой попасть в спальню Феликса. Поэтому я здесь.
Беру поднос с чашками из фамильного сервиза — уверена, фарфор какой-нибудь китайской династии. Чай для гостьи, кофе для хозяина…
…Мой муж обещал, что никогда не возьмет фамилию отца. Что никогда не станет доном. Что мы с ним будем жить на берегу океана и растить наших детей. Говорил, что любит…
Теперь он глава сицилийской мафии Феликс Ди Стефано. Он любит другую женщину.
Я не боюсь, что он меня узнает. Доктор Азиз-бей постарался, чтобы меня не узнал никто.
Делаю шаг к открытой двери, и застываю. Пальцы разжимаются сами собой, и поднос с грохотом летит на пол, потому что посреди кабинета стоит Феликс, а на руках у него мой сын. Раэль.
Наш с ним сын. О котором он не знает.
И не должен знать. Я не за этим пришла.
Мне все еще больно. Я все еще люблю его.
А он до сих пор любит другую.
Моему малышу слишком опасно быть сыном такого отца. Но мне нет места рядом с тем, чье сердце занято чужой женой.
Поэтому мне просто надо немного выдержки, немного потерпеть. Потом мы сразу уедем, и он нас больше никогда не увидит…
***
Феликс
Я мог его не услышать.
Если бы не пошел в кабинет, точно бы не услышал. И не увидел. Не знаю, сколько бы он тогда там просидел.
Хорошо, Арина* попросила показать ей документы на серверную. Ту, которую постоянно затапливает. И я пришел в кабинет.
Поднимаю папку, одну, вторую. Все не то, ищу нужную. И вдруг… слышу над головой шорох.
Мыши? Но откуда в особняке дона Ди Стефано взяться мышам?
Еще и под потолком.
И тогда до меня доносится еле слышное:
— Синьол!
Смотрю в одну сторону, потом в другую. Никого.
Опять совсем тихое. Несмелое.
— Синьо-о-ол!
Снова умолкает. Но источник звука я уже засек.
Задираю голову и вижу — он сидит почти на самом верху. Сопит. Видно, что боится.
Спрашивается, чего лез?
Это не совсем шкаф, просто глубокая ниша, утопленная в стену кабинета. В нее вмонтированы полки с книгами, энциклопедиями, словарями.
На самой верхней полке стоит ваза. Она там сто лет стоит, и стоит дохуища. Китайский фарфор династии Мин.
Из-за выпуклого фарфорового бока на меня смотрит пара больших блестящих глаз. Серых. Я бы сказал, смотрит с любопытством, если бы мальчишка не был испуган.
Как он забрался туда, такой мелкий? Эта ваза вдвое больше чем он.
Подхожу ближе. Складываю руки на груди.
— Что, страшно?
Быстро кивает. Так что темный вихор подпрыгивает на макушке.
— Зачем тогда полез?
И если уж на то пошло, откуда он здесь взялся. Но пацан молчит.
— Ты вообще кто? — спрашиваю парня. Высовывается из-за вазы.
— Лафаэль.
— Ммм… — понятливо качаю головой, — а в моем кабинете ты что забыл, Лафаэль?
Снова прячется за вазой. Ладно, хватит пугать парня, пора его оттуда доставать.
— Иди сюда, — протягиваю руки, — я тебя подстрахую, а ты переползай на нижнюю полку. Сможешь? Просто вот сюда переставляй ногу.
Мальчишка смотрит вниз, при этом темный вихор забавно свешивается на лоб. Закусывает губу и переводит взгляд на меня. Боится.
Да он же совсем маленький, на вид не намного больше Катюхи Ольшанской. Слева внутри что-то дергается непонятно почему, но я не обращаю внимания.
— Прыгай, я тебя поймаю. Не бойся, я сильный, — подбиваю мальчика.
— Я и не боюсь! — заявляет пацан с пафосом. Доверчиво тянет ко мне ладошки. Вдруг отталкивается от полки и падает прямо мне в руки.
Подхватываю его и держу крепко, а внутри снова пронизывает неясное ощущение.
Это потому что он такой худой и мелкий? И потому что ребра как у птенчика? Кажется, чуть сильнее руки сожму, и сломаю.
Но пацан хоть и мелкий, а весь как на шарнирах. Не успел приземлиться, прямо в воздухе начинает вращать всеми конечностями — уже куда-то бежит. Потому и худой, не сидится спокойно. Мать тоже вечно ругалась…
— Куда собрался? — поднимаю вверх, легонько встряхиваю. — Рассказывай, давай. Как ты туда залез?
Пацан тянет рот в улыбке, показывает на полки.
— Ааа, вверх не так страшно, да?
Кивает и смеется. Прикольный такой малой…
Подавляю желание повторить вопрос «Зачем ты туда полез?». Ясно, зачем. Затем же, за чем и я когда-то лазил. Смотреть на птиц, которые нарисованы на вазе.
Есть гораздо более важные вопросы. И задать его следует если не службе безопасности, то моему управляющему Луиджи Спинелли. Уж этот точно должен быть в курсе, откуда в моем особняке взялся ребенок.
Устраиваю его на руке, прижимаю к плечу. Ну хоть уже никуда не собирается бежать в воздухе.
— Так ты чей, Рафаэль?
Мальчишка поворачивает голову, смотрит на меня с безграничным удивлением.
— Мамин.
Мы говорим на итальянском, и его «Di mamma» звучит особенно беззащитно. И по-детски.
Значит, у нас есть мама. Уже хорошо. Уже обнадеживает.
Иду из кабинета в гостиную, Арина сидит на диване. Ей до сих пор не принесли чай?
Сейчас кое-кто получит пиздюлей. И за детей, бегающих по особняку. И за то, что беременную Ари до сих пор не напоили чаем.
— Боже, Феликс, что это за сероглазое чудо? — всплескивает Арина руками. — Где ты его нашел?
— Это Рафаэль, — отвечаю серьезно. — Нашел в шкафу в своем кабинете. Знакомься, Ари.
— Феликс, — зовет она негромко, — а тебе идет.
— Только не начинай, — прошу подругу. Морщусь.
Но она уже завелась, вижу по глазам. Арина беременна вторым ребенком, у нее бушуют гормоны, и теперь ей срочно хочется женить всех вокруг в радиусе нескольких километров.
Малыш «Лафаэль» у меня на руках лишнее подтверждение тому, что меня тоже следует женить. По ее мнению.
Пускай женит, лишь бы не по-настоящему.
Сказать, что ребенок может «подходить», как галстук к костюму, можно лишь в приступе выработки материнским инстинктом двойной дозы чего-то там.
— Я тебе говорю, вы шикарно смотритесь!
В моих забитых татухами руках ни один ребенок не будет смотреться нормальнее, чем мачете. Но я не стану расстраивать беременную женщину. И тем более с ней спорить.
— Мне нужно найти его маму. А еще дождаться наконец-то твой чай и мой кофе. Луиджи! — гаркаю.
Синьор Спинелли вбегает в гостиную и, увидев у меня на руках мальчика, багровеет на глазах.
— Рафаэль! — вопит он так, что у меня чуть не лопаются барабанные перепонки. — Тебя уже битый час ищут. Все давно сбились с ног! Ты где был?
— Не кричите на ребенка, Луиджи, — обрываю управляющего, — это ваша вина, что вы не смогли за ним уследить, а не его. Рафаэль в моем кабинете увидел на вазе красивых птиц и захотел их рассмотреть поближе. Верно?
Парень на моих руках потрясенно моргает. Вглядывается в меня, для чего отодвигается подальше, уперевшись мне в плечо. Медленно кивает.
— Так он забрался в ваш кабинет? — Спинелли картинно хватает ртом воздух. Еще бы за сердце схватился. — О, простите, дон! Она же обещала, что мальчишка никому не помешает. Клянусь, это больше не повториться! Я сегодня же ее уволю, обещаю…
— Она это кто? — уточняю у брызжущего возмущением и слюной управляющего.
— Роберта, наша новая горничная, — объясняет Спинелли.
— Выходит, Рафаэль сын твоей горничной? — говорит Арина негромко, многозначительно глядя на меня.
— Я сейчас же ее уволю! — бушует Луиджи.
— Вы собираетесь уволить женщину только за то, что у нее есть ребенок? — спрашиваю управляющего. — Вы в своем уме, Луиджи? А вот за то, что моя гостья до сих пор ждет чай, не мешало бы уволить вас.
— Но дон Винченцо не позволял прислуге приводить в особняк детей! — сипит Спинелли.
— У вас теперь другой дон, если вы помните, — говорю холодно. — Тоже сын горничной.
— Мама! — Мальчишка взвивается в моих руках, и я его чуть не роняю. Удерживаю в последний момент. Он улыбается во весь рот и я тоже непроизвольно тяну губы в улыбке. Немного кривоватой, правда. — Мама, мамочка!
— Ой, Фел, посмотри, у вас ямочки одинаковые, — смеется вместе с нами Арина.
Поворачиваюсь, и следом раздается оглушительный грохот. Это падает на пол поднос с фарфоровыми чашками тоже какой-то династии.
Наши с Ариной кофе и чай. Там еще какая-то херь к чаю. Была.
Арина тихонько вздыхает.
Я понемногу закипаю. Не особняк, а блядь сборище ебанатов.
Проще выйти в кофейню кофе попить. Сейчас так и сделаю, заберу Арину, и пойдем.
Но тут мой взгляд натыкается на тонкий силуэт.
В дверном проеме застыла девушка в форменном платье с белым передником. Светлые волосы туго стянуты и закрученные на затылке. Лицо побелело от страха, будто она привидение увидела.
Девушка стоит с разведенными в стороны руками, а на полу возле ее ног лежит поднос с остатками еды и китайского фарфора династии, имя которой я забыл.
Походу это моя новая горничная?
Почему только смотрит на меня с таким ужасом.
Зато ясно теперь, в кого Рафаэль такой худосочный. И почему на птенца похож.
У него мама такая. Если я чихну, ее нахер сдует.
— Так это вы Роберта? — спрашиваю, все еще не спуская мальчишку с рук. И почему-то внутри все дергается, когда звучит ее голос.
Низкий и хрипловатый, пробирающий до нутра.
— Прошу меня простить, синьор Ди Стефано. Я недосмотрела за сыном, он исчез, и я его искала. Поэтому задержалась с чаем. Сегодня сад закрыт, мне не с кем было оставить ребенка. Завтра же его здесь не будет, обещаю.