Глава 4
– Добрый вечер, Аша Мирсовна, – проявляет чудеса доброжелательности гость. – Я ненадолго. Минут на пятнадцать, не больше. Просто хотел поговорить с вашей внучкой.
Слишком мягко стелет. Слишком учтиво улыбается.
Не к добру.
Переглядываемся с бабушкой, пока он не видит.
Она незаметно опускает и поднимает веки, давая мне молчаливое согласие и поддержку, говорит Карену Зауровичу что-то нейтральное.
Я же краем сознания отмечаю, насколько разительный контраст составляют эти двое, присутствующие вместе со мной на кухне.
Лобов. Сильный, здоровый оборотень. Подтянутый, одетый с иголочки, с легкой небритостью на лице и уверенностью во взгляде. Пропитанный слабым запахом терпкого парфюма. Приятным, но все равно тошным, потому что принадлежит ему. Желающий завести себе племенную самочку и готовый использовать для этого любые возможности.
И бабушка с уставшим взглядом, лишним весом, больными ногами. В чистом, но давно пережившем свою вторую молодость халате. Пахнущая свежей румяной сдобой и корицей, всем тем, с чем ассоциируется в моем представлении дом. Родная, понимающая и горящая неуемным желанием спасти единственную внучку от участи быть постельной игрушкой зажравшегося чиновника.
Совершенно разные.
Сила против слабости. Богатство против бедности. Здоровье против болезни.
Но… ошибается тот, кто думает, будто у моей любимой родственницы нет никаких сильных сторон. Они есть. Их просто нужно чувствовать и видеть сердцем.
Силы воли, хитрости и упорства ей не занимать. И в этих качествах я уверенно признаю ее однозначным лидером.
– Что ж, не буду вам мешать, – спокойно произносит бабуля и медленно, шаркая подошвами домашних туфель, покидает кухню.
Провожаю ее взглядом и краем глаза ловлю раскованное движение крепкой кисти.
На стол с тихим шорохом опускается связка ключей и карта. Черная, непримечательная на первый взгляд. До тех самых пор, пока на пластиковую поверхность не падает луч света и не преломляется, открывая взору матово-глянцевые переплетения линий. Даже в их изгибах я вижу наличие денег, больших денег.
– Что это?
Не то, чтобы сильно глодал интерес, но понимать, чего добивается гость, хочется.
– Ключи от апартаментов в Элада-Холле и пропуск.
Отец Стива называет самый престижный район города.
Да что там. Самый высокоразвитый деловой центр с жильем ультра премиум класса, сверх безопасностью и полным обеспечением всеми возможными структурами и досугово-развлекательными центрами, включая закрытые и открытые спортивные площадки, бассейны, в том числе на крыше одного из небоскребов под стеклянным куполом, оранжереи, галереи, моллы, детские клубы, здравницы и довольно большой парковый массив, где двуликие при желании могут не только размять лапы, но даже устроить охоту-развлечение.
Город в городе. В общем, всё-всё-всё, что только душенька желает у богатейших из богачей.
И, судя по поблескивающим на столе ключам и жадному взгляду гостя, Тая Леева с некоторых пор тоже входит в перечень услуг.
– Квартирка небольшая, но тебе понравится. Я уверен, – Лобов еще раз окидывает неприязненным взглядом окружающую его обстановку кухни. – Гардероб подберут за пару дней. Я высказал предпочтения. Мерки можешь не называть, сам знаю. Твои вещи тебе не понадобятся, чемоданы не пакуй, – прикусываю изнутри щеку, чтобы сдержаться и ничего не ответить. Не матюгнуться. – С доставкой продуктов вопрос решен. Курьер станет привозить, как только заселишься. Сразу предупреждаю: никаких гостей и, более того, ночевок посторонних. Я хочу чувствовать в доме только твой запах. Работа тебе тоже больше не нужна. Этот вопрос улажу сам, не волнуйся. Не хочу видеть измотанную и уставшую любовницу, мне требуется свежая и цветущая. Поэтому на фитнес-центры и бабские спа-салоны даю добро. Как переедешь, погуляешь по району, присмотришь. Позже скинешь названия, я решу с оплатой. Ах, да, запиши мой номер телефона, чтобы всегда быть на связи.
– Нет, – мотаю головой.
На большее меня просто не хватает.
Еще чуть-чуть и разорвет от злобы и ненависти. Ишь какой молодец выискался, все распланировал, всё учел. Сам. Мне осталось только отключить собственное «я» и подстроиться. Заодно порепетировать дышать по его расписанию и тапочки в зубах приносить, когда соизволит почтить вниманием.
– Что нет? – интересуется.
Проницательный взгляд проникает в душу.
– Всё нет. Заберите, – указываю подбородком на ключи и карту.
Не хочу до них дотрагиваться. Даже случайно, пока ставлю перед гостем заказанный им чай. Кажется, одного касания будет достаточно, чтобы почувствовать себя испачканной.
Лобов на слова не реагирует, но довольно растягивает губы, почувствовав насыщенный аромат горячего напитка. Зеленый чай с жасмином, тот самый, какой он назвал.
Мысленно кривлюсь от раздутого самомнения гостя. Зря он думает, что я пожелала ему угодить. Вовсе нет. Нисколько.
Просто по странному совпадению именно данный сорт всегда хранится в доме. Экономя на многих вещах, на этот напиток мы не скупимся. Точнее, я не скуплюсь, потому что его обожает бабушка.
– Тая, ты очень неглупая девушка, – произносит мужчина, когда я, поставив вторую чашку на другой край стола, для себя, опускаюсь на стул. – И прекрасно понимаешь, я всегда получаю то, что хочу. Вся разница лишь во времени и сумме.
– Я – не вещь.
Смотрю на Лобова во все глаза.
Меня немного потряхивает. Но не из-за страха. Внутри концентрируется презрение ко всем власть имущим подонкам вместе взятым, и этому конкретному в особенности.
– Хм, ты еще слишком наивна и остаешься мечтательницей. Наверное, это неплохо, – прищуривается он, будто действительно раздумывает над озвученным и прикидывает, какие с этого можно поиметь бонусы. – Но реальность, моя девочка, такова, что в нашем мире продается и покупается всё и все. Абсолютно. У каждого есть цена.
Я – не его девочка.
Никогда ей не была. И не буду. Как бы он не планировал в своей дурной голове.
Но правду не озвучиваю. Победа не обязательно должна быть громкой. Лично мне хватит и тихой. Той, которую я отпраздную, находясь далеко-далеко от этого богача, там, где он никогда не сможет меня найти.
Молчание длится около минуты. Напряжение витает в воздухе и грозит на меня обрушиться. Я глупо разглядываю высеченное из камня лицо: высокий лоб, хищный взгляд, прямой нос, узкие губы, острый подбородок.
– Запиши мой номер телефона, – строго повторяет Лобов свое последнее пожелание.
Добродушие тирана растворяется без следа.
Пару мгновений раздумываю, стоит ли упорствовать, и сдаюсь. Пока сдаюсь. Вытаскиваю из кармана телефон и вбиваю цифры, которые четко, отрывисто диктует мужчина.
– Умница, – похвала из его уст воспринимается особенно неприятно, как и его рука, которая бесцеремонно перехватывает пластиковый корпус и переворачивает, чтобы видеть, как я подписываю владельца номера. – Напиши, не Лобов, а Карен. Привыкай, Тая, звать меня по имени. Я больше не отец твоего жениха. Я – твой мужчина.
Ох, матушка-Луна, от жуткой перспективы накатывает тошнота. Прикрываю рот ладошкой, сглатываю горячий кислый ком и начинаю часто-часто глубоко дышать.
Мерзко.
Мерзко.
Мерзко.
– Тебе плохо? Ты побледнела, – выдает оборотень.
Тоже мне мистер-очевидность.
Мотаю головой, делаю большой глоток чая, чтобы протолкнуть желчный ком вниз, еще один глоток. И еще. Пока чашка не пустеет.
В отличие от меня Лобов к своему чаю не притрагивается. Отмечаю это походя, так как Карен Заурович резко меняет тему.
– Тая, не прячь от меня свой запах.
Не скрываю удивления.
– Запах?
О чем он?
– Открой свой аромат омеги, – Лобов слегка оттопыривает нижнюю губу, показательно демонстрируя, что происходящее его не устраивает и требует исправления. – Мне его не хватает. Я хочу чувствовать тебя, сладкую, исключительную омежку, а не обычную волчицу, которых вокруг пруд пруди.
Челюсть моя с грохотом обрушивается на пол.
Что он говорит? Не шутит? Реально не чувствует во мне избранную богини?
Правда-правда?
Как так?
Хотя… ладно… это потом.
Важно другое. Получается, что в больнице мне не показалось, когда редкие оборотни, появлявшиеся в нашем крыле, были спокойны и никак на меня не реагировали? Выходит, что они не чувствовали притяжения?
– Я ничего не делала, не скрывала, – потрясенно возражаю. И на всякий случай отклоняюсь до упора, пока спина не касается спинки стула. – Вы ошиблись.
– Я никогда не ошибаюсь, – звучит самоуверенно, тяжелый взгляд прищуренных глаз давит. – Скоро ты в этом убедишься. Твой промах был в том, что ты выбрала в спутники своего сверстника. А тебе нужен мужчина постарше. Понимающий, главенствующий. Чтобы, подчиняясь, ты чувствовала себя комфортнее, раскованнее, ярче, смелее, защищеннее.
Дыхание учащается, кровь лупит в виски.
Молчу в ответ. Мне нечего сказать. Но при этом вдруг начинаю испытывать дискомфорт, одетая в шелковый домашний костюмчик на голое тело. Пусть длина широких штанин упирается в тапочки и не даёт простора для фантазии, но футболка все же открывает плечи и руки.
Матушка-Луна, мне даже в голову не пришло переодеться, когда услышала звонок в дверь! Или хотя бы накинуть на себя что-то плотное сверху. И теперь я чувствую себя раздетой. Это ужас как неприятно.
Будто считывая мои мысли, взгляд оборотня жадно пробегается по моей шее, плечам, ползёт ниже, слегка задерживаясь на шелковой кромке топа. Затем меняет направление и прилипает к губам.
– Я тебя когда в первый раз увидел, впервые в жизни захотел своему оболтусу зарядить подзатыльник. Или несколько, чтобы наверняка твоё имя из его памяти вышибить.
Оборотень поднимается и резко делает шаг в моем направлении. Встает вплотную, забивая своим запахом все вокруг.
Становится душно. И страшно, что задохнусь. Потому что аромат по-прежнему неприятен. Он душит и давит, как и его владелец.
– Я каждый раз мысленно себя на его место ставил, когда вы к нам приходили, – произносит низким гортанным голосом. – Или, когда за вами наблюдал.
– Перестаньте, – еле шевелю немеющими от страха губами и пытаюсь выдернуть руку из его ладони, потому что он настойчиво пленит мои пальцы.
От горячего прикосновения прошибает озноб. Голова идет кругом. Теряюсь. Это выше моего понимания. Хуже всего, что можно ожидать.
– Тая, ты роскошная женщина. Именно такая, какую я себе хочу, – обводит костяшкой пальца овал моего лица.
– Не надо, – я вся трясусь от его напора. Но сделать ничего не могу, поэтому давлю на логику. – Вы сами говорите, что у меня пропал аромат. Может… может, я больше не являюсь омегой. Потеряла особенность вместе с малышом. Подумайте, зачем вам обычная волчица? Неидеальная. Уверена, вы сможете найти себе другую. Не поломанную.
– Не говори мне об этом, – роняет с угрозой, непримиримо. Большим пальцем касается моей нижней губы. – Ты моя. Запомни. А аромат… я дам задание врачам, съездишь к ним в клинику, сдашь анализы. Вылечишься до конца и вновь станешь моей особенной девочкой.
Матушка-Луна, реальный маньяк, дорвавшийся до власти.
Безмолвно причитаю и обмираю, когда чужая рука проскальзывает по тёплому шёлку топа вниз и толкает тело вперед, вжимая в жесткую мужскую грудь. Вторая тяжелая ладонь опускается на затылок, ныряет под волосы и тянет за них, заставляя запрокинуть голову.
Шумный мужской вдох-выдох с присвистом обжигает кожу лица и вопящей сиреной сигнализирует о том, что ещё немного, и ситуация полностью выйдет из-под контроля… и она выходит.
Жесткие губы властно накрывают мой рот. Давят, терзают, посасывают. Чужой язык толкается, пытаясь прорваться внутрь моего рта.
Мычу, мотаю головой, чтобы прекратить нападение.
Лобов рычит. Убирает руку со спины, обхватывает щеки и сдавит их до боли, заставляя разомкнуть губы. Плотно фиксирует подбородок, словно не сомневается: укушу, если будет возможность, и снова атакует.
От произвола неожиданно тихо стону, беспомощность меня убивает.
Но Карен Заурович понимает это по-своему. Довольно рыкает и еще активнее хозяйничает внутри моего рта, оставляя после себя только горечь и ощущение нечистоплотности.