4.2
Дверь не скрипнула — податливо поддалась под его ладонью. Внутри пахло её сном: подушкой, травяным чаем, тонкой нитью духов, её собственной жизнью, её дыханием.
Он замер.
Свет ночника вырисовывал на стенах мягкие тени. Лея лежала на боку, поджав ноги и обняв подушку. Щека уткнулась в ладонь. Она спала, и всё её существо было открыто. Уязвимое. Настоящее. Живое.
Константин не двинулся сразу. Просто смотрел.
И сердце… снова дрогнуло.
Сначала едва, как крохотная вспышка под кожей. Затем удар. Ощутимый. Чёткий. Как при первой встрече. И ещё. И ещё. Он закрыл глаза, сжав кулаки и сдерживая эмоции, что сразу нахлынули волной.
Он вдыхал — впервые осознанно, медленно, глубоко. Воздух с её запахом наполнял грудную клетку, оживлял его, выталкивал смерть из каждой клетки тела.
Рядом с ней. Он жил.
Осторожно подошёл. Опустился на колени возле кровати. Не касаясь, смотрел. Тусклый свет ночника выхватывал линии её лица, ресницы, дрожащую при каждом вдохе грудь. Он знал: если сейчас прикоснётся, разбудит. А значит, украдёт у неё сон.
Но как же хотелось.
Сдержал порыв.
Скользнул ладонь под край одеяла, туда, где под его пальцами угадывалось тепло её руки. Не касаясь. И всё же — между ними пронеслась искра.
Сердце, что столько столетий было холодным сосудом, вновь ударило о ребра. И с каждым ударом в нём росло новое чувство. Трепет. Она была рядом. Его пара. Его жизнь. Его шанс.
Он чувствовал её дыхание. Считал удары её сердца. И сам дышал. Неспешно, с усилием, будто заново учился этому искусству.
Константин не шевелился. Просто был с ней.
В его груди разрасталась тёплая необъятная нежность. Такая, какую он не знал. Та, что наполняет. Как свет теплого солнца после долгой зимы.
Вдруг девушка вздрогнула, она приоткрыла глаза и нахмурилась.
Константин успел перенестись из комнаты, до того момента, когда Лея распахнет глаза и сядет, растирая сонное лицо.
Он оказался на крыше веранды мгновением позже. Пальцы всё ещё помнили её тепло, словно кожа запомнила не прикосновение, а то притяжение, которым наградили его боги.
Константин стоял, затаив дыхание. Не от страха. От трепета.
Сквозь тонкую черепицу, дерево, воздух, он продолжал слышать её.
Внутри Лея поднялась на локтях, не сразу, медленно, сквозь вязкий сон. Пригладила волосы, моргнула несколько раз, всматриваясь в темноту.
Он слышал, как её сердце забилось чуть быстрее.
Но не от ужаса.
От чего-то неясного, знакомого, как отголосок сновидения.
Она провела ладонью по простыне, будто что-то или кого-то ища и не найдя, опустила голову, поджав губы.
Он уловил лёгкий вздох. Почти разочарованный.
Вампир видел её через открытое окно. Мог разглядеть взволнованное лицо и чувствовал всё. Так же остро, как чувствовал её запах, её внутреннее беспокойство.
Она сидела на краю кровати, спина напряжена, плечи чуть ссутулились. Потом неспешно поднялась, босиком прошла к окну. Постояла, вглядываясь в тьму. И когда она выдохнула, её дыхание коснулось его, как прикосновение губ.
Он не двигался, прижавшись спиной к деревянной обшивке дома.
Смотрел.
Слушал.
Каждая секунда, проведённая рядом — дар.
Каждое биение сердца — чудо.
В нем вновь просыпалась жизнь.
Лея закрыла окно, вздрогнула от ночного холода и вернулась в кровать, Константин всё ещё стоял, не в силах уйти. Его руки чуть дрожали — не от слабости, от переполнявшего чувства.
Он остался, ждал, пока её дыхание станет вновь ровным. Пока веки сомкнутся окончательно. Пока мысли снова уплывут в сон.
Только тогда он позволил себе двинуться. Бесшумно соскользнул с крыши, растворился в воздухе и возник у её постели.
Вампир медленно склонился. В его руке был тонкий шприц — прозрачный, почти незаметный человеческому взгляду в темноте наполненной красноватой жидкостью. Его кровь. Он выбрал минимально возможную дозировку.
Лея чуть пошевелилась. Он затаил дыхание, замер. Потом мягко, почти незаметно, опустил кончик иглы к сгибу локтя, туда, где под тонкой кожей пульсировала вена.
Провёл пальцем вдоль кожи, чуть согревая. Девушка вздохнула, повернулась немного. И тут же укол. Мгновенный. Лёгкий, как поцелуй.
Тело девушки вздрогнуло.
Глаза приоткрылись.
— М-м?.. — едва слышно. В голосе тревога, смешанная с неясной попыткой понять.
— Спи, — прошептал он. — Всё хорошо.
Слова были мягкими, наполненными гипнотической интонацией.
Не принуждение — забота.
Веки Леи дрогнули… и закрылись.
Дыхание выровнялось.
Тело вновь расслабилось, приняв его прикосновение как часть сна. Константин задержался ещё на миг. Прошелся пальцами по тонкому одеялу.
— Прости, что не спросил разрешения, — шепнул он.
Поднялся, убрал шприц в карман. Смотрел на девушку ещё секунду, две. И только потом растворился в воздухе, чтобы вернуться позже.
В кабинете он не зажёг свет. Сел в кресло, опустил голову на сцепленные пальцы. Слух был на пределе. Сознание в болезненном напряжении.
Он следил за Леей.
Та тонкая невидимая нить, что возникла между ними, напоминала: ее сердце бьётся. Его кровь уже в ней. Он чувствовал, каждую вибрацию, каждый всплеск.
Сначала ничего. Только ровный ритм, слабый, почти ускользающий.
Затем едва заметный толчок. Его кровь начала работать.