Глава 3
Быстрыми шагами покидаю здание аэропорта и сажусь в ожидающее такси. Немного непривычно сидеть слева и не держаться руками за руль, которого там нет.
Чертыхнувшись про себя от невольного движения, натягиваю ремень безопасности.
Телефон разрывается от входящего звонка. Сбрасываю. Но Оксана настойчиво звонит снова.
— Если можно, то побыстрее, — прошу таксиста, отключая очередной звонок.
Видимо, выходит нервно, потому что таксист, слишком осторожно выруливая со стоянки аэропорта, как-то иронично усмехается:
— От жены сбежал, что так торопишься?
Если бы.
Хотя, если посмотреть на ситуацию под этим углом, то ведь он в чём-то прав. Но…
— С чего решил, что от жены?
— Так кольцо на пальце. — Не глядя, кивает на мою руку.
Голос звучит спокойно, даже буднично, будто его обладатель постоянно развозит таких нервных торопыг как я.
— Не сбежал. Но тороплюсь.
— Понял. Вопросов больше не имею.
Мой телефон снова оживает. Только этот раз на экране высвечивается имя тестя. Не справившись сама, Оксана решила подтянуть «тяжёлую артиллерию»?
— Слушаю.
— Что там у вас? — Без всяких прелюдий переходит родитель жены.
Так-то он мужик нормальный, но дочку свою единственную любит.
— Мне пришлось перенести свой вылет.
— Причина? — Строго, как на допросе. Ему бы прокурором работать.
— Позвонили из скорой, сообщили, что сестра попала в аварию. Её увезли в тяжёлом состоянии.
Точнее, только собирались везти. Но я опускаю эту подробность.
— Хм… Что-нибудь известно?
— Нет. Только е́ду. Как всё прояснится, попробую поменять билет.
— Держи в курсе. С Оксаной я поговорю.
Просто гора с плеч!
Всё-таки отец у Оксаны — мужик с большой буквы! Наверное, это опыт стойко выносить капризы собственной супруги и единственной дочери.
Таксист прибавляет скорость, жена больше не звонит, а я остаюсь один на один со своими мыслями. А они, мягко скажу, препаршивые.
Отпуск, истерика жены — всё отходит на задний план. Нехорошо, конечно, получилось, но это всё такая ерунда. Эти вопросы я разрешу. Потом. Даже переживать не стоит. Главное сейчас — это Света.
Мы с ней погодки. Сестра старше меня на один год и четыре месяца. Разница небольшая. Именно она позволила нам расти вместе.
Сколько я себя помню в детстве, сестра всегда помогала, заботилась и защищала меня. Вела за собой. Мне было уже не так страшно, если за руку держала меня сестра. Но при этом она постоянно контролировала, к тому же намного строже родителей.
Хотя, когда отец ушёл из семьи, матери на нас стало откровенно наплевать. Она занималась исключительно устройством своей личной жизни, а мы со Светой были предоставлены самим себе.
Мне тогда не было восьми, поэтому сестра взвалила на свои плечи заботу о моём воспитании. По этому поводу мы нередко ссорились, когда стали старше. Мне хотелось свободы и развлечений, и сестре приходилось чуть ли не за шкирку вытаскивать меня из разных компаний.
Когда Света вышла замуж и с головой ушла в свою семью, только тогда я смог свободно вдохнуть. Но благодаря сестре и армии в выборе друзей я стал разборчивее.
Не скажу, что мы сильно отдалились со Светой, но общаться стали намного реже. Работа, у каждого своя семья, свои заботы и проблемы.
Пожалуй, я только сейчас чувствую угрызения совести, что ничем не помогал по сути единственному родному человеку, когда уверенно встал на ноги. Она не просила, а я даже не задумывался, что возможно ей что-нибудь нужно.
После моей свадьбы с Оксаной Света ещё больше отдалилась и практически совсем перестала звонить просто так. О том, что она взяла девочку из роддома, я узнал, когда малышке исполнилось четыре месяца.
Глядя на маленькое создание с пухлыми щеками и необыкновенными серыми глазами, я даже не понял, что почувствовал. Но внутри что-то ёкнуло.
— Скажи хоть что-нибудь.
Светлана стояла рядом с детской кроваткой и наблюдала за моей реакцией.
— Слишком маленькая. Дети и должны быть такими?
— Она была ещё меньше. — На лице Светланы появилась счастливая улыбка.
У мужа Светланы, оказались какие-то проблемы со здоровьем, и своих детей он иметь не мог. Света не захотела делать ЭКО от донора. Поэтому такое решение, как стать приёмными родителями, для них вполне подходило.
Сестра души не чаяла в своей приёмной дочери. Видимо, не дополучив в детстве материнской любви, старалась максимально компенсировать её недостаток на ребёнке.
Всё это я вспоминаю, когда подъезжаю к больнице скорой помощи, куда должны были привезти Светлану. И первое, что я вижу, когда вхожу в здание, это охранника, не пускающего рыдающую Леру к маме.
Она рвётся вслед с каталкой, на которой увезли Свету.
— Да поймите же! Нельзя детям в отделение!
— Девочку тоже нужно осмотреть.
— Везите её в детское отделение.
— Да что ты за человек такой?! Ты же видишь, что она к матери рвётся. Девочка и без того напугана! — спорит с ним фельдшер в куртке работника скорой помощи.
— И что? Звоните отцу, бабушкам — кому угодно!
— Нет никого!
— Я здесь, — озвучиваю, когда подхожу ближе. — Со мной вы разговаривали по телефону.
— Слава Богу, — выдыхает фельдшер и машет рукой в сторону коридора. — Вы ещё успеете. Я пригляжу за девочкой.
Киваю и догоняю каталку. Грузовой лифт распахивает свои дверцы, и медсестра закатывает мою сестру внутрь. Вхожу следом и с болью смотрю на залитое кровью лицо сестры. Её глаза закрыты. Я не знаю слышит она меня или нет.
— Света, — зову и касаюсь пугающе холодной руки.
От моего прикосновения сестра приходит в себя и приоткрывает глаза.
— Андрей… — произносит слабым голосом. — Ты не улетел…
— Нет. Я здесь. Не разговаривай. Береги силы.
— Андрей… Лера…
— С ней всё хорошо. Не переживай.
— Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что позаботишься о ней…
— Конечно, позабочусь.
— Не отдавай её в детский дом… Пожалуйста… Пообещай мне… — требует, хотя я вижу, как тяжело ей говорить.
— Света, пожалуйста, — прошу, сам не зная чего.
— Пообещай! — повторяет, приподнимаясь.
— Обещаю. — Даю слово.
Светлана с облегчением выдыхает. Но, словно что-то вспомнив, распахивает глаза и, не мигая, смотрит на меня.
— Андрей, позвони… ма… — не договаривает слово, хрипло вдыхает. Её глаза на мгновение застывают, закрываются, и голова Светы безжизненно опускается на каталку.
Медсестра ищет пульс на яремной вене.
Двери лифта открываются, и она чуть ли не бегом выкатывает каталку.
Всё это, как кадры какого-то страшного кино, мелькает перед глазами.
— Остановка сердца.
Это последнее, что я слышу, когда меня останавливает строгий голос:
— Вам туда нельзя.