Глава 8
— Ка-ре-лин! Анд-рю-ха! — Стас, сложив ладони рупором, кричит, как в лесу.
Перевожу взгляд на Ларионова.
— Чего орёшь?
— А что мне остаётся делать, если ты меня не слышишь?
Есть такое. Я немного выпал из реальности. Вышел на работу, а сосредоточиться толком не получается.
— Чего хотел?
Стас, оттолкнувшись резким движением, откатывается на стуле, встаёт и подходит к моему столу, устраивается на нём с самого краю, грубо сдвинув папки своим задом.
— Я ничего не хотел. А вот ты меня беспокоишь. Рассказывай.
— Что именно?
— Всё!
— Инженер-конструктор подрабатывает психотерапевтом на полставки? Или ты духовный сан принял, чтобы чужие грехи отпускать?
Интересно, а мысленное убийство считается за грех?
— Это как тебе нравится. Слушаю тебя, сын мой, — басит Ларионов, изображая из себя священника на исповеди, важно складывает руки на своей груди, при этом едва удерживает равновесие, едва не свалившись.
Священнослужитель доморощенный!
— Мне никак не нравится. Давай работать.
— Я видел, как ты сейчас работал. В стене дыру сверлил своим взглядом. Что случилось? Лера заболела?
— Нет. С чего ты взял?
— Ни с чего. Предположил. Опеку ты оформил, жена вернулась. Всё должно устаканиться, а ты выглядишь хреновее, чем в самом начале.
В самом начале – это после похорон Светы. Тогда были только проблемы, которые я решал по мере возможности. Причём спокойно решал, потому что мне никто не выедал мозг чайной ложкой.
— Или тебе жена не даёт? — хрюкает от смеха.
Вот кого хлебом не корми, — дай поржать.
— Всё нормально. — Ухожу от прямого ответа и загружаю рабочую программу.
Обсуждать свою личную жизнь я ни с кем не намерен. Однако Стас прав: всё должно было наладиться, но с возвращением Оксаны стало только хуже. Всё-таки, пока мы выживали с племяшкой вдвоём, нам было намного легче. Как бы странно это ни звучало.
***
Валерию мне пришлось оформить в частный детский сад. Цены там, конечно, космические, но пока подойдёт очередь на обычный, Лера уже будет ходить в школу.
Отвозить и забирать девочку, естественно, приходится мне. Оксану я даже не стал просить.
— Анд’лей, мы сегодня новый танец учили. И ‘ЗаПална сказала, что я очень хо’лошо танцую.
ЗаПалной Лера называет свою новую воспитательницу Жанну Павловну.
— А почему мы не ходим больше на танцы?
Вот что мне ответить? Извечную отговорку всех родителей, что я работаю, и поэтому не могу водить её по кружкам?
— Лер, мы обязательно, что-нибудь придумаем.
Знать бы ещё, что.
— Хо’лошо! — Мурлыкая какую-то песенку, шагает вприпрыжку, пока мы идём до автобусной остановки. Страх ездить в машине у Леры до сих пор не прошёл.
— А ещё мы сегодня ‘лисовали. Но ‘лисовать у меня не получается.
— Научишься. Я вообще не умел рисовать, — признаюсь.
— П’лавда?
— Да. Когда учился в школе, за меня всегда рисовала Света.
— Моя мамочка? — Лера поднимает на меня свой чистый взор, в котором на секунду мне мерещится взгляд Светланы. Словно сестра смотрит на меня глазами своей приёмной дочери.
— Да.
Уже жалею, что невольно снова напомнил ей о той, кого она считала своей мамой.
— Мамочка очень любила ‘лисовать, — произносит Лера с грустным вздохом. — Я по ней очень-очень скучаю. ‘Заль, что она больше не п’лоснётся. Оксана сказала, что мамочка уме’лла, и что она больше никогда-никогда ко мне не п’лидёт…
***
— Зачем ты сказала Валерии, что Светлана умерла? — спрашиваю у Оксаны.
Жена включает блендер, и только после того, как взбивает себе свой коктейль, удосуживает меня ответом.
— Потому что это правда. Что, по-твоему, я должна была ей ответить? Наврать? — отвечает, продолжая стоять спиной.
— Можно было совсем не касаться этой темы.
Оксана разворачивается вместе со стаканом буро-зелёной жидкости и вызывающе смотрит мне в лицо.
— Я считаю, что она должна знать правду, а не верить в сказки о «спящей царевне», — вдруг замолкает и заглядывает за мою спину. — Чего тебе?
— Я пить хочу, — пищит бесшумно подошедшая Валерия.
Оксана наливает в стакан кипячёной воды и ставит его на стол.
— Пей и иди в комнату. Нечего подслушивать взрослые разговоры.
— Я не подслушивала.
— Валерия, врать тоже очень плохо!
— Я не в’лу! — горячо возражает маленькая бунтовщица, которую несправедливо обвинили в том, чего она не делала. И прежде, чем Оксана успевает что-то сказать, Лера, разворачивается и уходит.
В детском голосе чётко слышится до боли знакомая интонация. Света была до ужаса упрямой.
— Нахалка! — еле слышно шипит жена.
Что-то мне подсказывает, что, уходя, Лера кривит своё личико и показывает злой тётке язык. Я бы на её месте обязательно так сделал!
— Вот чему ты сейчас улыбаешься?
Я и сам не знаю. Наверное, во мне начинает просыпаться то чувство, которое возникает, когда вдруг неожиданно становишься отцом. Или опекуном, как в моём случае.
***
Пока жена собирается принять в душ — это как минимум часа на полтора — я захожу к племяшке.
Маленькая умница старается лишний раз не выходить из своей комнаты, чтобы не попадаться на глаза Оксане, которая в свою очередь не переступает порог детской. Словно там стоит невидимая защита, которую та не может преодолеть.
Лера прекрасно обходится компанией своих плюшевых игрушек, но сейчас она сидит на кровати и… Играет в телефоне?
Вот только своего у неё ещё нет.
В руках у Валерии смартфон Светы. И тот точно был запаролен.
Разблокировать безопасно у меня не получилось, сбрасывать до заводских настроек я не стал, отложив его на потом. Благополучно потом про него забыв.
Валерия так увлечена, что не замечает моего появления.
— Лер, — зову, когда подхожу ближе.
— Ой! — Подскакивает испуганно, отвлекается на меня и, разочарованно вздохнув, машет рукой: — Опять п’лоиг’лала!
— Что ты делаешь?
— Иг’лаю. Я совсем-совсем немно’зечко, — оправдывается. — Мо’зно?
— Можно, — разрешаю. При этом меня раздирает ужасное любопытство! — Лер, ты как его разблокировала?
Смотрит на меня с непониманием. Наверное, в её глазах я выгляжу совсем идиотом.
— Вот так… Тык и всё. — Лера прижимает подушечку своего большого пальца правой руки к экрану.
Так просто?
Впрочем, как и всё гениальное.
Только Света могла поставить на телефон отпечаток пальца своей дочери, тогда как сама пользовалась цифровой комбинацией.
— Можешь, мне дать его?
— То’зе иг’лать будешь?
— Нет. Посмотрю кое-что.
Я и сам не знаю, что хочу там найти. Все последние звонки Светы следователь получил через оператора сотовой связи.
Валерия снимает блокировку и протягивает смартфон мне.
С заставки на меня смотрит сама Лера. Иначе и быть не могло.
Случайно опустив «шторку», попадаю на панель быстрого доступа, и становится понятным, почему за всё это время на телефон не поступило ни одного звонка. Случайно или нет, но на нём оказался включён авиарежим. Странно, что я этого не заметил раньше.
Снимаю ограничение.
— Что там? — Лера засовывает свой любопытный носик в экран.
— Давай посмотрим вместе.
Однако меня перебивает входящий звонок через WhatsApp, разрывающий тишину комнаты.