11. Глава 9
Смотрю на Мирона. Словно на меня вылили ушат ледяной воды.
Да, возможно, с “этим самым” у нас в последнее время не все гладко. Но чего он хотел? Пропадает на работе, Алешка только-только в сад пошел. На мне весь дом, все заботы. Так еще токсикоз мучал весь первый триместр.
Да почему я вообще должна оправдываться?! Я воспитываю его сына и беременна его дочерью! А он сказал так, будто это его святое право — выгуливать свой член!
И все же, от неожиданности я стою, застыв, как изваяние. Ведь до этого, хотя бы маленькая, но у меня была надежда, что это все неправда.
— Это признание? — спрашиваю у Мирона почти одними губами.
Он отвечает, глядя мне в глаза:
— Это факт, Лера. Если бы у нас все было в порядке, ты бы меня к каждой юбке не ревновала. Я тебе уже сказал: у меня никого нет. Я женился не для того, чтобы разводиться. Я люблю тебя и брак для меня – святое.
Хлопаю мокрыми ресницами, ничего не понимая. Он делает шаг ко мне, проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, вытирая слезы.
— Глупенькая моя, — говорит смягчаясь. — Ты и меня, и себя с ума сведешь своими подозрениями.
А глаза такие честные. Вот он — мой любимый муж, мой Мирон, с которым у нас всегда было абсолютное доверие.
Притягивает к себе, запускает руку в волосы. Прижимаюсь к его твердой груди, все еще тяжело дыша, в шоке от случившегося.
— Лера, ну как можно доводить себя до такого? — говорит он, поглаживая меня. — Ты бы о малышке нашей подумала.
Отталкиваю. Не готова я с ним обжиматься, словно ничего не случилось! Ладно, признаю, может быть, сейчас я перегнула палку. Но не бывает дыма без огня. Я знаю своего мужа уже семь лет. Этого времени достаточно, чтобы изучить человека и видеть, когда он врет, а когда нет.
Мирон вздыхает, смотрит хмуро. Не говоря ни слова, возвращаюсь в зал. Идет следом.
В ресторане оставаться не хочется. Люди до сих пор на нас косятся. Прошу Мирона рассчитаться с официанткой. Пока он ждет счет, мы с мамой и Алешей идем к машине.
— Что случилось? — мам смотрит на меня с тревогой.
Пристегиваю Алешу в детском кресле, закрываю дверь, чтобы сын не слышал моих слов.
— Я сошла с ума. Планирую и дальше делать сумасшедшие вещи, — только и отвечаю с горькой усмешкой.
Не дожидаясь Мирона, едем домой. На город уже спустились сумерки, но в Москве никогда не бывает темно. Алешка быстро выключается. Едем с мамой в полном молчании.
Мне нужно подумать. А еще квартира. Куда я смогу уйти в любой момент. Который, я чувствую, уже не за горами.
Деньги возьму у мужа. Сниму с семейной карты максимальную сумму наличными и еще возьму отложенные на всякий случай наличные из сейфа. Там много. На полгода точно хватит.
Но только муж это сразу заметит. И, вероятно, захочет меня убить. А значит, уходить надо неожиданно и бесповоротно.
У меня от Мирона тоже есть одна тайна. То, о чем я ему не сказала. Не потому, что хотела скрыть. А потому, что сама не была готова даже думать о таком.
Неделю назад мне пришло предложение посотрудничать с известным ювелирным домом. Из Италии.
Сначала подумала, шутка какая-то, спам, развод. Если бы не имя моего знакомого, упомянутого в письме. Он-то и рекомендовал меня. Виктор Демченко, мой однокурсник. Теперь он Витторио Демчини, известный фотограф, живет и работает там. Мы списались полгода назад в соцсетях. Он очень удивился, что «со своим талантом я никем не стала». Я обиделась.
Теперь понимаю, он прав. Я стала. Никем.
А может, так мне и надо? Ведь Мирон познакомился со мной, когда я была такой же юной, как та студентка. Училась на дизайнера и мечтала о своем ювелирном бренде. Помню, как смотрел на меня пылающими от страсти глазами. У меня сердце в пятки уходило. Он дотрагивался, а я трепетала.
Долго его истязала, не давалась. Ведь у меня никого еще не было. Иногда даже в последний момент вырывалась и шептала стыдливо: «Я не готова».
Горько улыбаюсь, вспоминая это. Тогда он был готов ждать сколько угодно! А сейчас, видите ли, секс раз в месяц у него, бедненького!
Конечно, жены должны хотеть всегда и везде. А сам, помнит, когда в последний раз на свидание звал? Цветы дарил? Думает, я о такой жизни мечтала?!
В ночи, когда уже все уснули, выбираюсь на кухню. Листаю объявления на Авито, смотрю квартиры неподалеку. Из Москвы уезжать пока не готова. Роды уже оплачены и хочу рожать в том же месте и с тем же доктором, что и Алешу.
Ох, цены бешенные. Вы что, братцы? Это же грабеж! Нахожу приемлемый вариант на три месяца. Дальше — видно будет.
После, набираю ответное письмо креативному директору ювелирного дома.
“Уважаемый, Алессандро Риччи…” Руки трясутся. Даже самой не верится, что делаю это.
Получив их предложение, я испугалась. Теперь понимаю чего. Я совсем потеряла себя, растворившись в муже и в материнстве. Настолько, что даже думать об их предложении боялась.
Отправляю и даже фантазировать не буду, что из этого выйдет, положившись на судьбу. Но с чувством громадного облегчения иду спать. На диван с мамой.
Утром перед бэби шауэром все сразу идет наперекосяк. Алеша проснулся в плохом настроении. Словно чувствует, что между мной и его папой что-то не в порядке. Устроил сцену из-за рубашки, которую я для него выбрала.
— Мама, она меня кусает, — хнычет он. Приходится в спешке искать что-то другое. Пока у меня обрывается телефон. Постоянно звонят организаторы что-то уточняют.
Мирон тем временем мечется по квартире и ищет ключи от машины, которые таинственно исчезли. Находятся они через полчаса в коробке с игрушками Алеши.
Только садимся в машину, мама охает:
— Кажется, утюг забыла выключить, — бежит обратно проверять.
Сидим, ждем ее. Мирон оглядывает меня в зеркало заднего вида:
— Это тоже новое платье? — спрашивает. — Ты такая у меня красивая!.
Платье, и правда, классное. Нежно-розовое, до пола с глубоким декольте, украшенное рюшами на плечах. Я еще и сережки надела, которые сама когда-то сделала. В виде камелий.
Но от комплимента мужа становится тошно. Поджимаю губы и отворачиваюсь в окно. Пусть-пусть подлизывается. Я сегодня с него глаз не спущу. И из Светки всю правду вытяну.
По дороге, до кучи, встаем в огромную пробку. Тащимся еле-еле, опаздываем. Алеша начинает хныкать, а меня подташнивать. В итоге, к моменту, когда добираемся до места, мне уже никакого праздника не хочется.
Но, увидев подруг, радостно бегущих не навстречу, у меня открывается второе дыхание. Обнимаюсь с Дариной, а сама кошусь на Светку. Разоделась в короткое розовое мини с открытыми плечами. Так вообще ходят на бэби шауэры? Шлендра. А тон помады точь-в-точь как на рубашке мужа!
Она подходит ко мне, вся такая светящаяся, и, не подозревая ничего, кидается обниматься. Я принимаю ее объятия, но в последний момент вцепляюсь ей пальцами в ребра и шиплю на ухо:
— Ну привет-привет, кошечка.