9. Глава 7
— Лера, что это еще значит! Ты что задумала? – смотрит на меня с тревогой мама.
— Ничего, мамуль. Не переживай. Я просто рада, что ты со мной! И что на моей стороне, – отвечаю ей признательной улыбкой и сжимаю руку.
Стало немного легче.
Смотрю в зеркало заднего вида, вытираю слезы. Зря только красилась! Пыталась принарядиться к семейному ужину в честь приезда мамы, но от макияжа ни следа не осталось.
Наряд тоже особо не удалось подобрать. В обычные вещи, кроме треников, я уже не влезаю. А весь мой беременный гардероб, который остался с рождения Алеши, оказался слишком теплым. Сынок-то у меня в феврале родился.
Н-да. В чем идти на бэби шауэр, я тоже не продумала, захлебнувшись в подготовке к празднику и домашних делах. А потом еще и шокированная сюрпризами мужа.
Почему-то так захотелось снова почувствовать себя красивой. Желанной женщиной! Чтобы Мирон снова смотрел на меня, как раньше. Без этих его дебильных чмоков!
Нет, естественно, от одной мысли о близости с мужем после той переписки, меня наизнанку выворачивает. Но сердце все равно сжимается от тоски, когда вижу его равнодушные взгляды. Когда-то он смотрел на меня так, будто я – центр его Вселенной. А теперь я – лишь фон, который он даже не замечает.
— Мам, скажи честно, я обабилась? – спрашиваю я, приглаживая в зеркало растрепавшиеся волосы.
Она переводит возмущенный взгляд на меня:
— Дочь, ты чего? Ничего ты не обабилась! И вообще, что это за слово такое дурацкое! – восклицает сердито.
— Но как же? Он же мне изменяет. Значит, что-то его не устраивает.
Говорю, а у самой так гадко на душе. Не чувствую себя вообще женщиной. Нелюбимая и нежеланная.
— Во-первых, ты еще не знаешь ничего точно, – пытается успокоить меня мама. – Во-вторых, даже самым красивым женщинам изменяют, и не смей себя в этом винить! А в-третьих…
— А в-третьих, поехали, может, найдем мне какое-нибудь красивое платье, — перебиваю ее. — Магазин недалеко от нас, заедем перед тем, как забрать Алешу, а потом поедем в ресторан.
Но я хочу не только шикарно выглядеть сегодня и завтра на празднике. Я хочу потратить кругленькую сумму! Муж ведь думал, что айфоном откупится за свою ложь. Нашел идиотку! Нет, мой милый, так просто не отделаешься!
В магазине я ни в чем себе не отказываю. Покупаю несколько красивых платьев, и парочку вещей про запас. Нежно-голубое плиссированное платье длиной до щиколоток, с американской проймой и пояском на талии, я надеваю прямо сейчас. Кручусь перед зеркалом в примерочной под ахи-вздохи мамы.
— Мам, как ты узнала, что папа тебе изменил? – спрашиваю задумчиво.
Она мне так никогда и не рассказывала. С детьми ведь такое не обсуждают. От этого вопроса она напрягается, губы поджимает.
— Мне его любовница сама о себе сообщила, – наконец, отвечает она. – Сказала: “Муж вас не любит, а любит меня, и мы ждем ребенка”. Твой отец даже оправдываться не стал. В тот же вечер собрал вещи и ушел.
Вот так просто. Мне было двенадцать. Значит, в браке они были уже на тот момент тринадцать лет!
Почему все мужики изменяют? Чего им не хватает? Разве не достаточно теплого дома, вкусного ужина и нашей заботы? Им всегда нужно что-то большее. А может, это просто их природа? Искать острых ощущений, что-то новенькое, неизвестное. Может, в какой-то момент они просто начинают считать своих жен данностью, как предмет интерьера, который всегда на своем месте, но больше не привлекает внимания.
Прохожу на кассу с ворохом вешалок. Стою с банковской карточкой на готове, с садистким удовольствем смотрю, как увеличивается сумма с каждым “пиком”.
– Девяносто восемь тысяч, двести рублей, – сообщает кассирша.
Беру еще пару аромасвечей с витрины у кассы и масло от растяжек
– Еще вот это, пожалуйста, – говорю, представляя, как округлятся глаза мужа, когда придет смска от банка.
У нас договоренность, что все покупки свыше десяти тысяч я согласовываю с ним. Но это еще когда было, до того, как он стал хорошо зарабатывать и завел любовницу. Раз на нее деньги есть, так и на жену найдутся!
– Сто две тысячи пятьсот пятьдесят, – объявляет кассирша.
Прекрасно! Прикладываю карту к терминалу, как компресс на мою израненную душу.
Забираем Алешу из сада. Едем в ресторан. Мирон уже ждет нас за столиком у окна. При виде нас, встает навстречу. Но спешит к нему только Алешенька. Бежит к папе и обнимает его за ногу.
Мирон подхватывает сына на руки, оглядывая нас с мамой. Стараюсь не встречаться с ним взглядом. Мама тоже делает покер-фейс.
– Лариса Павловна, рад вас видеть, как доехали?
– Здравствуй, Мирон. Спасибо, доехали хорошо, – отвечает мама с натянутой вежливостью, садясь от него подальше.
Усаживаемся за стол. Я сразу делаю вид, что старательно изучаю меню.
– Смотрю, были на шоппинге? – спрашивает Мирон, с интересом разглядывая мое новое платье.
– Да, решила обновить гардероб. Да и как-то развеяться, – парирую, добавляя саркастично. – У меня ведь, в отличие от некоторых, нет времени на увеселительный досуг.
Мирон царапает меня взглядом, проглатывая шпильку. Но продолжает держать лицо.
– Выглядишь великолепно, — улыбается в ответ немного натянуто. – Рад, что нашла время на себя.
Наш семейный ужин больше похож на встречу незнакомцев. Разговор не клеится. Мирон пытается разрядить обстановку своими шуточками, но ни я, ни мама на них не реагируем. Он быстро сдается, становясь чернее тучи.
Внезапно замечаю девушку, которая не отрываясь смотрит на наш столик. Сидит с подружкой в другом конце зала. Поняв, что я ее заметила, она встает и направляется к нам.
Молоденькая совсем, лет двадцать максимум. С прямыми темными волосами до плеч, в красном коротком топе и черной мини-юбке. На шее тоненький чокер. Губы намалеваны красной помадой, что контрастирует с ее невинным взглядом.
Хотя “невинная” – это вряд ли про нее. Почему-то в голове всплывают слова мамы: “любовница сама о себе сообщила”.
Мирон тоже ее замечает. И я не могу не заметить тень настороженности в его глазах, когда девушка приближается к столику:
– Здравствуйте, Мирон Александрович, – говорит она, очаровательно улыбаясь.
Оглядывает нас с мамой, мой живот, Алешку.
– А я тут с подругой. Увидела вас и решила подойти поздороваться, – говорит, стреляя глазками в Мирона.
Мы с мамой сидим, наблюдаем эту сцену, не зная, как реагировать.
– Эгмм, здравствуйте, – явно занервничал муж, глаза бегают. – Да, спасибо.
Ничего не понимаю. И с этой тоже? Сколько у него там любовниц?! На гарем уже стал зарабатывать?
– Ну ладно, не буду вам мешать, – кокетливо улыбается она нам всем на прощание. – Хорошего вечера.
Легкой походкой возвращается за свой столик, но продолжает поглядывать на нас оттуда и хихикать с подружкой.
– Кто это? – спрашиваю у Мирона.
– Студентка, наверное, не помню ее, – отвечает он, пожимая плечами, как будто ничего не произошло.
Опускает глаза в тарелку и старательно пилит свой стейк, явно давая мне понять, что говорить тут не о чем.
Мирон иногда читает лекции в университете. Но для хирургов, а не двадцатилетних девочек! Опять меня за дуру держит?
Через пять минут муж поднимается из-за стола, в уборную. Но я сразу замечаю, что “студенточка” тоже исчезла. Сжимаю губы и бросаю салфетку на стол. Иду за мужем.
За поворотом ненадолго теряю его из вида. Дохожу до туалетов, растерянно оглядываюсь по сторонам.
Вижу его. С ней. За стеклянными дверями террасы, прямо напротив меня. Стоят вместе и о чем-то разговаривают. Она кокетливо улыбается, поправляя волосы за ухо. Показывает что-то на экране телефона.