7. Глава 5
Не верю своим глазам. Хватаю рубашку, подношу ее ближе к глазам, рассматривая смазанный след от губной помады цвета фуксии. Кажется, такая есть у Светки. Ей такие цвета идут.
Внутри все падает. На работе, значит, задержался? Работал, не жалея того, что ниже пояса?
Интересно, что он соврет на этот раз. Рубашка не его, у коллеги одолжил? Или, может быть, что пациентка к нему случайно прижалась?
Из меня вырывается нервный смешок. Лжец!
Внутри поднимается волна злости. Бросаю рубашку обратно в корзину с такой яростью, будто швыряю ее ему в лицо.
Хорошая идея, кстати! Даже дергаюсь, чтобы пойти на кухню. Но останавливаю себя.
Не поможет это. Снова выставит меня беременной дурой. Скажет, все себе напридумывала. Эх, зря сообщения не сфотографировала. Теперь будет все отрицать до последнего.
А Светка-то последней дрянью оказалась. Может поговорить с ней? Судя по их переписке, она ждет не дождется, когда Мирон меня бросит! Наверняка все карты с радостью и раскроет.
Стерва. В лицо мне улыбается, подругу из себя столько лет играла. А сама подбивает мужа меня бросить. Как ей только совесть позволяет спать по ночам?! В глаза мне смотреть и мужу своему! В субботу будет на бэби шауэре как ни в чем не бывало поднимать тосты за нашу с Мироном семью и будущую дочку?
Упираюсь руками в раковину, тяжело выдыхаю. Медленно поднимаю глаза на себя в зеркало. Совсем бледная, под глазами синяки, волосы спутались и в беспорядке раскиданы по плечам. Нужно как-то собраться, включить голову, понять, что теперь делать и как жить дальше.
Но в голове пустота. А внутри боль.
Начинает нарастать, нарастать. Как будто в душе открылась бесконечная черная дыра. И она раскручивается. Она живая. И она не просто болит. Она высасывает из меня все силы, всю радость, жизнь.
Рассматриваю себя, и не узнаю. Особенно глаза. Как не мои. Такие же пронзительно голубые, но словно не глаза молодой женщины, будущей матери. А какой-то старушки, старой и одинокой.
Вздрагиваю испугавшись, отворачиваюсь. Часто моргаю, прогоняя жуткое видение. Искоса снова бросаю взгляд в зеркало. Старуха исчезла, там снова я.
Господи, это уже слишком. Нельзя сходить с ума. Я должна быть сильной! Должна думать о своих детях.
Но меня словно оглоблей по голове ударили.
Выхожу из ванной. Иду к кровати. Ложусь, сворачиваясь калачиком. Пытаюсь остановить поток мыслей. Не выходит.
Как же он мог так меня предать? Я же ему всю себя отдала! Мирон – мой первый и единственный мужчина. Когда с ним познакомились, он был еще далеко не такой крутой и знаменитый доктор Суров.
Тогда он был простым выпускником первого меда. Без гроша за душой. Да еще и сам приезжий. За мной в ту пору ухаживали разные. Но зацепил именно он. Своей волей, страстью и желанием помогать людям. Вот это стало главным для меня. Я видела огонь в его глазах и не сомневалась – он станет выдающимся человеком.
Когда Мирон сделал мне предложение, спустя год знакомства, я без колебаний ответила “да”. Когда сказала маме, та заявила, что я – дура.
– С милым и рай в шалаше, только если милый на “Порше”. За тобой столько парней обеспеченных бегает! А ты решила стать женой декабриста!
Тогда я обвинила маму в меркантильности. Как она может такое говорить? У нас с Мироном – настоящая любовь! Одна и на всю жизнь.
Но женой декабриста я себя почувствовать успела. Снимали крошечную студию поближе к больнице. Мирон пропадал на работе, и денег очень не хватало. Но я всегда в него верила. Мы были так счастливы вместе!
Могли говорить часами, поддерживали друг друга во всем. Я пробовала начать свое дело, создавала авторские украшения. Мирон был на моей стороне. Тоже всегда говорил, что я талантливая.
У нас был просто нереальный секс. Чувственный, горячий. Никогда не могли насытиться друг другом.
Куда все это ушло?…
Вспоминаю его сегодняшние чмоки, и тошно становится. Все? Страсть прошла, завяли помидоры? Я теперь – мамка. А для горячего секса есть “кошечка”!
Внезапно слышу на кухне трель айфона мужа. Отвечает на звонок. Кто звонит ему так поздно?
Приподнимаюсь на подушке, чтобы лучше слышать разговор, но ничего не могу разобрать. Через минуту Мирон заходит в спальню, шагает в гардеробную и начинает одеваться.
– Ты куда? – спрашиваю, растерянно сажусь на кровати.
– На работу. Срочный пациент, – отвечает, быстро надевая и застегивая брюки.
– Ты же только что домой вернулся. Других врачей у вас там нету? – спрашиваю я с претензией.
Опять заливает? Я, конечно, все понимаю, но есть же дежурные хирурги. Он уже не студентик, чтобы бегать среди ночи.
– Ложись спать. Тебе нужно отдохнуть, – кидает он, даже не глядя на меня.
Натягивает футболку, джемпер и вылетает из спальни. А я сижу, и прямо нутром чую – никакая это не работа.
По спине пробегает холодок.
Вспоминаю, что Светка говорила, что ее Ваня на бэби шауэре, скорее всего, быть не сможет, уезжает в командировку. Он у нее менеджер в фармацевтической компании. Часто разъезжает по представительствам.
Подскакиваю. Ну уж нет! Больше я не позволю себя дурачить. Выведу изменщиков на чистую воду!
Только дверь за Мироном хлопает, я тут тоже бросаюсь к шкафу, натягиваю треники и толстовку.
Хорошо, что в преддверии родов, мы уже договорились с соседкой, доброй и бодрой бабулей на пенсии, что она в любой момент сможет присмотреть за Алешенькой.
Хватаю ключи от Вольво, запрыгиваю в кроссовки. Глянув на себя в зеркало, выбегаю на лестничную площадку и звоню в звонок квартиры напротив.
Слышу тяжелые шаги за дверью, как лязгает замок. Открывает дверь и высовывает нос:
– Лерочка? Здравствуй! Что-то случилось? – спрашивает, оглядывая меня с ног до головы.
Из квартиры до меня доносится звук включенного телика. Значит, еще не спала.
– Да нет, теть Маш, все хорошо. Подруга позвонила, у нее там беда приключилась, – сочиняю на ходу. – А Мирон на работе. Хотела попросить вас присмотреть за Алешей. Он спит, вроде, не должен проснуться до моего возвращения. Но мало ли, – тараторю на одном дыхании.
Сердце часто колотится. Переживаю, что муж уедет, и я упущу его.
– Да, конечно, дорогая, – отвечает тетя Маша, немного удивленно. Открывает рот, чтобы что-то меня спросить, но я сую ей ключи:
– Спасибо, скоро вернусь, – и бегу к лифту, натягивая на голову капюшон.
Перед тем, как выбежать из подъезда, выглядываю в окно подъезда. У красного BMW Мирона загораются фары, трогается с места.
Как только муж отъезжает от парковочного места, выхожу из подъезда и крадусь к своему Вольво. Прыгаю на водительское сиденье, чувствуя себя, как в настоящем шпионском романе.
Теперь посмотрим, как вы будете выкручиваться, лживые голубки!