Глава 2
Какие странные слова говорит эта женщина. Они никак не могут касаться меня и моей семьи.
И я не верю. Такое просто не укладывается в мою картину мира.
— Рыжая любовница заявилась на порог к обманутой жене, — я усмехаюсь в лицо Юле, — это больше похоже на анекдот, чем на правду.
— Вы думаете, я вам вру? – Юля надменно выгибает бровь. – Могу показать нашу переписку, совместные фото и даже свидетельство о рождении сына.
Чёрт, это уже совсем не похоже на шутку!
Что она сказала? Свидетельство о рождении сына? Чьего? Её и…
По телу прокатывается озноб, который никак не связан с осенним холодом.
Нет, всё, что говорит эта женщина – просто слова. Они не могут быть правдой. Просто недоразумение. Сейчас выяснится, что она ошиблась адресом, и двойной жизнью живёт вовсе не мой муж, а кто-то другой.
— А покажите! – говорю я и натягиваю на лицо неискреннюю улыбку. – И фото, и свидетельство, хочу на это посмотреть…
Я делаю шаг в сторону и жестом приглашаю женщину, которая сказала, что спит с моим мужем, пройти в наш дом.
Я должна увидеть то, что она покажет. Узнать правду.
Мне кажется, что мы обе сейчас играем в каком-то бездарном спектакле. Разве в жизни так бывает? Чтобы жить с мужем двадцать лет, а потом узнать, что у него есть другая.
«Бывает» — шепчет противный внутренний голос. Такое случается сплошь и рядом. Родные и со всех сторон знакомые мужья уходят к кому-то помоложе, как муж моей подруги Нади. Неужели и Миша такой?
Я вижу, что Юля оглядывается по сторонам, пока мы идём на кухню.
Приценивается? Обычно любовниц интересует не только душа и тело женатого мужчины. Они видят в нём упакованный вариант.
Зрелый мужчина с домом, машиной и сделанной карьерой может дать больше, чем неженатый ровесник с дырой в кармане.
Мне до сих пор кажется, что это не может быть правдой. Наверно, поэтому я ставлю на стол перед Юлей чашку чая и блюдце с куском сливового пирога.
Что-то вроде рефлекса гостеприимности, въевшегося под кожу. Миша всё равно не оценит моих стараний. Он не любит сладкое. Может, хоть его любовница объестся и растолстеет?
Бред. Она не его любовница. Не может этого быть.
Отламываю вилкой кусочек пирога на своём блюдце, накалываю и отправляю в рот. Идеальный вкус.
Юля, пришедшая на кухню, как была, в пальто, смотрит на меня растерянно.
— Вы услышали то, что я сказала? – спрашивает она, косясь на поданный мной пирог.
Киваю, делая глоток чая.
— Услышала, конечно.
— И всё равно решили угостить меня чаем?
— Хочу, чтобы кто-то попробовал и сказал, не слишком ли жёсткой получилась меренговая шапка.
Юля смотрит на меня, как на сумасшедшую, но всё-таки плюхается на стул, берёт в руки вилку, отламывает кусок и отправляет в рот.
— Суховат, — выдаёт она свой вердикт.
— Врёшь.
Я бросаю взгляд на часы. Может, позвонить Мише? Зачем мне разговаривать с этой женщиной наедине?
— Вру, — признаётся Юля. – Превосходный десерт. Идеально сочный и мягкий.
— Отлично, — я отпиваю ещё глоток из своей чашки.
Юля нервничает. Крутит в руках вилку и кусает губы.
-Вы сумасшедшая, да? – спрашивает она.
— Возможно, — я пожимаю плечами. – Вот только это не я заявилась в чужой дом, чтобы разрушить чью-то семью.
— А почему я должна жалеть вашу семью? – Юля вскидывает на меня злой взгляд. – Это вы не справились с тем, чтобы удержать мужа.
Сколько ей? На вид двадцать пять или около того. Думает, что может тягаться со мной? Вот только она ещё не знает, что к сорока годам у женщин обычно появляются не только первые морщины, но и очень крепкие зубы.
— Деточка, — с улыбкой говорю я, — если бы я не смогла удержать мужа, то о твоём существовании мне сообщил бы он. Но поскольку скулить на мой порог приползла именно ты, смею предположить, что твоё положение можно назвать отчаянным.