Глава 3
— Что ж, — Олег Платонович смотрит на нас равнодушно. – Пожалуй, так даже правильнее. Валерия – вдова. Ты – вдовец. Вам будет проще понять друг друга.
Свекр поворачивается ко мне. В спокойном взгляде мужчины больше угрозы, чем во всей истерике Евгении Игоревны.
Сглатываю ком в горле.
— Надеюсь, Валерия, ты найдешь в себе немного благодарности и примешь от нас заботу, необходимую тебе и… моему внуку.
Мужчина замолкает, ожидая моей реакции.
Кидаю все внутренние силы на то, чтобы не разрыдаться. Это агония. Брак с Ильей не будет деловым соглашением. Он будет каторгой. Самоубийством. И это цена здорового сердца для моего сына.
— Спасибо вам, Олег Платонович, — выдавливаю я из себя, признавая поражение. – Я очень благодарна вам за заботу.
— Вот и умница, — холодная улыбка не трогает глаз мужчины. – Теперь она твоя ответственность, Илья.
Евгения Игоревна выглядит так, будто проглотила лимон и закусила его кактусом. Она старается сохранить лицо, но ненависть, с которой она смотрит на меня и Илью, просачивается сквозь маску.
— Пойдем, Женечка, — приказывает Олег Платонович. – Оставим Илью с Валерией наедине. Пусть поболтают.
Замираю в ужасе. Буквально перестаю дышать, провожая взглядом уходящих.
Дверь закрывается, и мы с Ильей остаемся в комнате одни, не считая ребенка на моих руках. Делаю глубокий вдох и осмеливаюсь посмотреть на мужчину.
Встречаю его холодный, пробирающий до костей взгляд. Он не сулит мне ничего хорошего.
Мужчина молчит, рассматривая меня, как какое-то диковинное насекомое. С долей отвращения.
Почему он не возразил отцу? Даже не попытался! Илья Осипов не из тех, кто соглашается с тем, что ему навязывают. Он не раз создавал семье проблемы. Мог бы и откреститься от этого дурацкого брака.
— Зачем?.. – хочу спросить его об этом, потому что затянувшееся молчание давит на нервы всё сильнее.
— Молчи! – обрывает меня мужчина. – Не говори со мной, Лера. Даже не открывай свой рот.
Тон и слова Ильи бьют, как пощечина, и это задевает. Я совсем не готова к такому.
Моргаю часто-часто, чтобы не дать пролиться слезам.
Сын в моих руках начинает кряхтеть и дергать ручками. Открывает заспанные глазки. И тут же слышится недовольный плачь.
Вдыхаю поглубже. Что бы ни происходило вокруг, у меня есть маленький мир, где только я и мой ребенок. В этом мире нет места тревогам и боли. Только любви.
Мой малыш – мое спасение. Он не дает соскользнуть в отчаяние.
— Привет, соня, — нежно целую теплую мягкую щечку. – Выспался? Давай проверим, как твои дела?
Кладу сына на кровать, чтобы проверить подгузник, и чувствую на себе прожигающий спину взгляд Ильи. Жду и надеюсь, что он уйдет. Оставит меня с моим малышом.
Но мужчина не двигается с места.
Я меняю ребенку подгузник и глажу животик. Недовольное голодное кряхтение набирает обороты, становится все более и более требовательным.
— Мне нужно покормить, сына, — раздраженно сообщаю застывшему за моей спиной мужчине. – Не мог бы ты уйти?
Замираю в ожидании его реакции.
— Нет, — грубо отрезает Илья.
Просто «нет» и всё. Такой теперь будет моя жизнь?
Даже не стану унижаться, прося его хотя бы отвернуться. Сама устраиваюсь на кровати так, чтобы остаться к Илье спиной. Беру обратно на руки сына, спускаю с плеча лямку платья и обнажаю одну грудь. Малыш тут же жадно хватается ротиком за сосок. Недовольное кряхтение сменяется удовлетворенным причмокиванием.
— По твоей вине я никогда не увижу, как моя жена кормит грудью моего сына, — ненависть Ильи почти осязаема. Из-за нее мне трудно дышать, будто мужчина уже вцепился сильными пальцами в мою шею.
Мне нечего ответить. То, в чем он меня обвиняет – правда. И никакое раскаяние не поможет.
— Удивлен, что ты кормишь грудью… Такие эгоистичные самовлюбленные сучки, как ты, обычно скидывают детей на нянь, а грудь заменяют искусственной смесью.
Молчу.
Я ничего не могу сделать с его ненавистью. Здесь кругом одна ненависть. Но я не пущу ее в сердце.
Я буду смотреть на крохотного сына и вспоминать любимого мужчину, которому тоже судьба не позволила увидеть своего ребенка.
Как бы мне хотелось, чтобы весь этот ад оказался сном. Чтобы сейчас в эту дверь вошел Коля. Он бы обязательно обнял меня за плечи и нежно поцеловал в висок. Он всегда так делал.
Он защищал меня от всех бед этого мира. В том числе от мести своего сводного брата.
Представляю мужа и мне становится чуточку легче. Будто даже воспоминание о нем способно дать силу.
Все чувства обострены до предела, ведь за моей спиной напряженный хищник. И когда я слышу его тяжелые шаги, они отдаются дрожью во всем теле. Кожа покрывается мурашками страха и Рома недовольно дергает ножками.
Вдыхаю поглубже, но это не помогает успокоится, потому что Илья делает еще несколько шагов, лишая меня даже мнимого уединения.
Он встает передо мной и пристально смотрит. Рассматривает без стеснения все, что считает нужным.
Стискиваю зубы. Возмущаться бесполезно.
Просто буду смотреть на сына. Только он для меня важен.
— Я хочу, чтобы ты родила мне, Лера, — слышу спокойный голос мужчины и не верю собственным ушам. – Это будет справедливо, не находишь? Ты отняла у меня ребенка, и ты родишь мне другого взамен. Как скоро врачи разрешат тебе новую беременность?