Глава 3
Через час я уже сижу в кафе с человеком, который очень помог мне в жизни. И которому я безмерно благодарна.
Давид Тигранович Гаспарян был крестным моего отца. И когда мои родители погибли в автокатастрофе, он очень поддержал. Взял на себя ответственность за чужого убитого горем подростка. Мне тогда было пятнадцать.
Давид Тигранович позволил мне жить в его квартире и помог с подготовкой к поступлению в институт. Да даже с Германом я познакомилась на неформальном деловом обеде, куда меня взял с собой Давид Тигранович. Его фирма тогда подписывала контракт с корпорацией Воецких.
После моего рассказа Давид Тигранович надолго замолкает. А я вдруг замечаю, как он постарел.
Некоторые люди кажутся нам вечными. Но внезапно оказывается, что морщин на лице близкого человека заметно прибавилось. Как и седины в волосах.
Мне становится стыдно за то, что мы давно не виделись. Наверно, уже полгода. Сначала он уезжал на родину. А потом я все откладывала, увлеченная своей новой жизнью.
— Вот что, Анечка, — говорит он спустя какое-то время. – Жизнь не всегда нас гладит по головке. Мне жаль, что твой брак оказался ошибкой. Я думал, Герман из тех мужчин, что умеют ценить свое счастье. Но, видимо, тут я ошибся. Ничего не поделаешь. Глупый мальчишка.
Я уже не плачу. Какая-то тупая апатия пришла на смену слезам и отчаянию.
Будто кусок от себя отрезала. Ту часть, что умела любить.
— Надеюсь, ты не откажешься пожить со мной, — предлагает Давид Тигранович.
Мотаю головой.
— Не хочу вас стеснять. И так четыре года у вас место занимала.
Давид Тигранович вздыхает и по-отечески тепло мне улыбается.
— Анечка, я пожилой одинокий человек. Так уж сложилась жизнь. Честно говоря, последние два года я сильно скучал по твоему улыбчивому лицу в моем доме. Окажи честь старику. Разве друг может быть в тягость?
Сердце сжимается от благодарности к этому мужчине. Он всегда был добрым и отзывчивым человеком. В его доме я отогрелась душой после потери родителей. Кажется, теперь снова придется зализывать раны.
Это счастье, что есть те, кто не даст пропасть.
Давид Тигранович выделяет мне ту же комнату, в которой я жила раньше. Здесь в общем-то ничего не изменилось.
Мне даже начинает казаться, что последних двух лет и не было вовсе. Они мне просто приснились. А в реальности я никуда не уезжала из этого гостеприимного дома.
Я снова готовлю по утрам завтрак, такой как любит Давид Тигранович. Затем он уезжает в свой офис на работу. Раньше я уходила из дома с ним и бежала на пары в институт.
Но следующую неделю я позволяю себе никуда не выходить.
Закрыв утром входную дверь, я возвращаюсь в спальню. Ложусь на кровать и проваливаюсь в странное оцепенение.
Будто нет причин для того, чтобы двигаться.
Мне не хочется ничего делать или даже думать.
Поэтому я просто лежу, обняв колени, и изучаю рисунок на обоях.
Первые несколько дней Давид Тигранович деликатно позволяет мне мое уныние. Но когда начинается вторая неделя, его терпение лопается.
— Это не дело, Анечка, нельзя себя хоронить заживо. Ты здесь лежишь как труп, а он, думаешь, так же себя ведет? Давай-ка вставай, дорогая. Нужно в институт ходить. Скоро экзамены и диплом.
Я в ужасе мотаю головой. Как мне пойти туда? Ведь там будут они. Три причины моего будущего развода.
О них я тоже думать не хочу. Как можно было называть меня подругой, улыбаться, одалживать косметику, а потом вот такое сотворить с моим браком.
Я не знаю, что ими двигало. И знать не хочу.
Давид Тигранович проявляет настойчивость. Не слушает никакие отговорки. Снова и снова убеждает в том, что глупо терять образование в шаге от диплома из-за каких-то прошмандовок.
В конце концов, он говорит, что воспитывал меня бойцом, а не тряпкой.
И постепенно до меня доходит, что он прав.
Да, мне сейчас проще всего сидеть, забившись в нору. Но я ради этого диплома пять лет пахала. Шесть, если считать год на подготовку.
И раз уж личная жизнь у меня не сложилась, что еще остается кроме будущей работы? А для нее нужно получить образование.
А значит придется встретиться лицом к лицу с бывшими подругами. Это не я перед ними виновата. Значит, не мне и голову в песок прятать.
На следующее утро я убеждаю себя, что готова попытаться начать новую жизнь. Наношу на лицо легкий макияж. Хочу скрыть следы переживаний и слез. Им не к чему это видеть.
Завтракаю вместе с Давидом Тиграновичем. И даже наливаю себе кофе, чтобы набраться бодрости. Обычно-то я предпочитаю просто черный чай.
Но горький напиток почему-то приходится совсем не по вкусу моему желудку. Приходится быстро бежать в туалет, где меня тошнит.
Это все нервы. Все-таки я ужасно переживаю и боюсь того, что ждет меня сегодня.
Смелая я, когда Давид Тигранович подбадривает. А там я буду одна.
Еду в институт вся как на иголках. Ругаю себя за это. Ну что они мне сделают? Посмеются? Так они уже это сделали, а я пережила.
Когда вхожу в аудиторию сердце бьется отчаянно. Все-таки я трусиха.
Смотрю прямо перед собой и сажусь на свободное место. Краем глаза замечаю их. А они меня. Но ничего ужасного действительно не происходит. Мы просто игнорируем друг друга.
Я делаю вид, что не смотрю на них. А они — на меня.
Через какое-то время я действительно выдыхаю. Это лучший выход из возможных. Они больше не существуют для меня. Закончу институт и, надеюсь, больше никогда их не увижу.
После лекций я испытываю даже облегчение. Наверно, жизнь действительно продолжается. Мне придется ее продолжить.
За эти дни муж не попытался позвонить или еще как-то связаться со мной. Видимо, уже вычеркнул меня из своей жизни. Буквально отрезал, как ненужный кусок.
А я не выдержала и пару дней назад написала ему сообщение. Не для того, чтобы помириться. Просто сердце мучают вопросы. Чем, по мнению Германа, я так перед ним виновата?
Злой внутренний голос шепчет, что причины может и не быть. Даже если это месть с его стороны, то я не представляла, что он на такое способен. А значит, я не знала человека, с которым жила. И очень даже может быть, что этому незнакомому чужому мужчине вовсе не нужна причина, чтобы растоптать чью-то душу. Возможно, я ему просто надоела.
В любом случае мое сообщение даже не было прочитано.
Нужно принимать взрослые решения.
И одно из них – это развод. Я все еще связана юридически с Германом. Он мой муж. И это необходимо исправить.
Принятые решения придают мне сил, и вечером я готовлю ужин.
— Я рад, что ты вспомнила о себе, — хвалит меня Давид Тигранович.
— Спасибо вам за поддержку.
Я улыбаюсь впервые за долгое время, наливая в кружки любимый хозяином этого дома зеленый чай.
— Мне нужен адвокат по разводам, можете кого-нибудь порекомендовать?
— Могу, если ты уже все решила, — говорит мужчина.
Я пожимаю плечами.
Что тут решать? Наш брак сейчас кажется мне вазой, выкинутой с верхнего этажа многоэтажки. Тут просто нечего склеивать. Особенно учитывая позицию Германа.
Отпиваю чай из своей чашки и желудок скручивает как утром.
Снова бегу в туалет, где меня выворачивает на изнанку.
Когда все заканчивается, умываю лицо холодной водой, и слышу голос Давида Тиграновича из-за двери:
— Похоже, есть повод не спешить с разводом.