Глава 8
Мы зажигаем с друзьями в огромном белом шатре, украшенном гирляндами белых цветов и огоньками, под какой-то летний хит.
Никогда еще не видела своего жениха таким беззаботным. Ой. Вернее мужа! Надо привыкать теперь. Скольжу взглядом по фамильному обручальному колечку, которое Давид сегодня надел мне на палец. Красивое такое, с полукругом из бриллиантов.
Давид начинает изображать танец Джона Траволты из “Криминального чтива”, и я хохочу. Но потом решаю подыграть. Приподнимаю подол платья, и мы вместе танцуем буги-вуги под веселый смех гостей.
Уже стемнело, а мы весь день на ногах! Они уже гудят, но я готова танцевать до упаду! Это лучший день в моей жизни!
Но все-таки благословляю диджея, когда тот наконец-то включает медляк.
— Фуууух! — шумно выдыхаю и падаю в руки Давида.
Он подхватывает меня, прижимая к себе:
— Ты что, жена, уже выдохлась? Нам еще торт резать! — смеется он, убирая прядь волос с моего лица.
— Я бодра и весела! — решительно заявляю ему.
Заглядываю в родные карие глаза и по телу разливается волна нежности
Он тоже смотрит на меня влюбленными глазами, крепко держит за талию. Понимаю все, что он сейчас чувствует, без слов.
Чувствую то же.
Вдруг кто-то мягко стучит Давиду по плечу. Мы оба поворачиваемся. Не уверена, кто это. Видать, какой-то родственник со стороны жениха, милый дедуля.
– Извините, что прерываю, – говорит он галантно и с улыбкой. – Можно украсть невесту на один танец?
Вот милота, улыбаюсь ему в ответ.
– Конечно, дед, только смотри, чтобы она тебя не закружила. Она может, – Давид передает ему мою руку.
– Да я еще и сам не промах, – харахорится дедок, берет меня за руку.
Осаночка-то у него не дедовская совсем. Может, танцами занимался? А может, просто из тех людей, кого даже старости не удается согнуть. Мы медленно раскачиваемся в такт музыке. Дед рассматривает меня слишком пристально, даже неловко становится.
– Вы очень напоминаете мне мою первую жену, – говорит он, глядя на меня с какой-то особенной теплотой в глазах.
Божечки, дедуля, я уже занята!
– Правда? – улыбаюсь я. – А где она сейчас?
– Она умерла при родах моего первого сына Федора. Вон он сидит, охламон, – кивает в сторону столика в углу.
– Мне очень жаль, – тихо говорю я, проникаюсь к нему сочувствием.
– Это было почти сорок лет назад, а я все еще по ней скучаю, представляете? – продолжает он, и его глаза становятся влажными. – Так что, простите меня, дорогая, что рассматриваю так вас. Просто, удивительно это… Особенно глазами похожи.
– Да все в порядке, – убеждаю его. – А у вас есть ее фотография?
– Конечно, – говорит он и тут же достает бумажник. – Только у меня все по старинке.
В прозрачном кармашке портмоне несколько цветных квадратиков с улыбчивыми лицами, женщин и детей.
– Вот эта, – указывает он мизинчиком на черно-белую фотографию светленькой молодой женщины, с которой мы действительно очень похожи.
– Слушайте, и правда! – удивленно говорю я. – А сколько тут ей лет?
– Дайте подумать, – дедуля убирает портмоне обратно в карман и снова одной рукой берет мою, а другую кладет на талию. – Точно не помню, но думаю примерно, как вам сейчас.
Киваю с улыбкой. Думаю о том, как это, должно быть, тяжело скучать по кому-то так долго. Сорок лет…
– Сонечка, извините меня, старика! Омрачаю вам праздник! – виновато улыбается он. – Я просто хотел вас еще раз поздравить! Хотя поздравлять нужно Давида, в первую очередь.
– Мне с ним тоже очень повезло! – нахожу мужа взглядом в зале, он общается с друзьями, периодически поглядывая в мою сторону.
– Согласен, вы с Давидом – чудесная пара, – говорит он, улыбаясь.
– Жаль, не все так считают, – вздыхаю я, вспоминая, как и мои и его родители отговаривали нас от женитьбы.
Мои – потому что о это неравный брак. Его – по сути, по той же причине. Свекровь так вообще, взъелась. Почему-то вбила себе в голову, что я ветренная, да еще и простачка. Как посмела на ее прекрасного сыночку посмотреть даже!
– Никого не слушайте! – говорит дедуля. – Я много уже пожил. Когда люди искренне любят друг друга, видно сразу. Берегите свою любовь Цените каждый момент вместе, жизнь ведь так непредсказуема!
В этот момент его рука, держащая мою, немного дрогнула. Каждое его слово проникает мне в сердце.
– А чем вы по жизни занимаетесь, дорогая? – спрашивает он, видимо, решив сменить тему.
Заметил, наверное, как я растрогалась. Правильно, дедуль, мой свадебный макияж должен дожить до конца вечера.
– Я закончила архитектурный по направлению “Реконструкция и реставрация”, – отвечаю с гордостью.
– Ооо прекрасно! Серьезная профессия! – в его голосе звучит уважение.
Смущенно улыбаюсь. Приятно.
– Ага, – иронизирую я, – Давид сносит старые дома и строит на их месте новые. А я вот старые спасаю. Как думаете, компромисс возможен?
– Давид создаёт будущее, а ты хранишь прошлое. Это и есть — идеальная гармония, Сонечка!
***
Заходим с Асей в ломбард. Сразу окутывает запах пыли и… неблагополучия. Такие места мне всегда казались каким-то прибежищем скорби. Сюда вообще приходят при позитивных обстоятельствах?
Продавец за прилавком, мужчина лет пятидесяти с бледным лицом и усталыми глазами, равнодушно наблюдает, как я снимаю серьги.
– Блин, Сонь, не надо! Я дам тебе в долг, зачем тебе их продавать сейчас! – шипит мне в ухо Ася, скептически поглядывая на продавца. – Тем более, тебе дед какое-то наследство оставил!
Кладу сережки на прилавок. Продавец тяжело поднимается со своего места, берет сережки и внимательно их осматривает. Внутри меня все сжимается и кричит от боли. Как будто от меня кусок мяса отрывают.
Мужик берет лупу, снова разглядывает, потом взвешивает сережки на весах. Наконец, называет сумму.
В пять раз меньше, чем стоили эти серьги. Бренд известный, и я уже погуглила цену.
– Почему так мало? – восклицаю я. – Это же грабеж!
– Мы покупаем по весу и фактической цене материалов. Лучше цену вы не найдете, – говорит продавец, эмоционально никак на меня не реагируя. Он, наверное, по сто раз на дню такие разговоры ведет.
– Сонь, говорю ж тебе, не надо, – кладет мне руку на плечо Ася, качает головой.
Колеблюсь. Просить у родителей стыдно, чтобы найти работу – нужно время. Набрать долгов, конечно, можно, но это ж потом отдавать надо будет. А на эту сумму я протяну месяц, а, может, и дольше.
Стою в сомнениях у прилавка, тяжело вздыхаю. Непросто решиться. Они мне так нравятся. Да и это означает, что между нами, и правда, все кончено. А я все еще не могу это принять.
Слышу звук пришедшего на телефон сообщения. Достаю его из кармана. До боли стискиваю челюсти, стою как громом пораженная.
На экране уведомление от Госуслуг:
“Для вас создано заявление на “Регистрацию расторжения брака по обоюдному согласию” от пользователя Гордеева Давида Романовича”.