Глава 2
Катя
Меня словно парализовало. Шум крови в ушах. Перестаю дышать. Просто смотрю, как мой муж трахает свою секретаршу, прямо здесь, в его кабинете. Внутри все кричит от ужаса и боли, но я не могу издать ни звука. Или оторвать взгляд от этой картины, отвернуться.
Радмир берет ее жестко и бесцеремонно. Даже не смотрит, словно она какая-то вещь, которую он привык использовать. А я стою в дверях и смотрю на это, и мое сердце разваливается на куски.
Наконец, нахожу в себе силы и закрываю дверь.
Закрываю тихо. Так, чтобы никто не услышал. Как будто, если это останется тайной, то и я смогу себя убедить, что ничего не видела. Что все это — кошмарный сон, от которого я проснулась, и теперь все будет как раньше.
Делаю шаг назад. Еще один. На цыпочках. На автомате. Как будто это не я. Как будто это все не со мной. Не могу глубоко вздохнуть. Не могу выдохнуть. Внутри меня – пустота. Вакуум. Ничто.
Не помню, как оказываюсь снова внизу. Быстро пересекаю холл, но налетаю на турникет. Охранник что-то говорит мне, но я его не понимаю. Наконец, до меня доходит, что мне нужно опустить пропуск в турникет, чтобы выйти. Просто киваю, делаю это и вырываюсь на холодный осенний воздух.
Несколько вдохов. Пытаюсь остановить вереницу образов в голове, которые начинают кружится безумной каруселью. Озираюсь по сторонам. Где я? Ничего не вижу, кроме размазанного в голове образа: его руки, ее тело, эти звуки – как нож, который провернули в сердце.
Ко мне подходит водитель, смотрит тревожно:
– Екатерина Олеговна, вы в порядке? – слышу, как сквозь вату. В ушах звон, чувствую, как от лица отхлынула кровь.
Я киваю и покачивающейся походкой, словно пьяная, иду к машине. Водитель распахивает передо мной дверцу, я хватаюсь за нее, чтобы не упасть. Залезаю на заднее сиденье.
– Домой, – произношу одними губами, когда он тоже садится в машину.
Нахожу бутылку воды в дверце. Делаю несколько жадных глотков. Отъезжаем, и меня тут же начинает трясти. Просто колотить бешенной дрожью так, что не сразу получается закрыть бутылку.
Мы едем, но я не замечаю ни дороги, ни машин, ни людей вокруг. Погружаюсь в это молчание. В это зияющую ледяную пустоту, в которую он меня затолкал. Рушится и исчезает все, что я знала, и все, во что я верила.
До крови кусаю губы, чтобы привести себя в чувство. Но не чувствую боли. Душевная боль заглушает все, оставляя меня с ней тет-а-тет.
Мой муж, мой Радмир, изменил мне. Трахал другую женщину с той же холодной решимостью, с которой он всегда поступает по жизни. Пока я, как дурочка, ждала его и оправдывала.
К тому моменту, как въезжаем в наш коттеджный поселок, я более-менее прихожу в себя. Если так можно сказать. Вываливаюсь из машины, ноги все еще ватные. Расправляю помявшееся праздничное платье, которое надела для концерта. Нетвердой походкой поднимаюсь на крыльцо.
Захожу в дом, и меня снова накрывает. Стекаю по стене вниз на глянцевый пол и начинаю рыдать. Не могу остановить слезы, не могу себя контролировать. Это не просто слезы. Я ору. Ору от боли раздирающей меня. Я верила ему. Я любила его. Этого холодного, жесткого человека. Думала, со временем отогрею, смягчится.
Дурочка.
Меня, оказывается, никто никогда не любил. Никогда не любил по-настоящему. Отец только приказывал. Мать была тихой и безучастной. И вот я выбрала себе мужчину, который обошелся со мной так же, как и все. Женился просто потому, что я удобная, послушная, вымуштрованная отцом, хорошая, правильная девочка, которая и слова поперек не скажет.
Я у него далеко не первая. У него это третий брак. А для меня он был первым. Во всех смыслах. Первый муж, первый мужчина в постели, первый человек, которого я полюбила и отдала свое сердце. Просто приняла таким, какой он есть. И дарила всю свою любовь, надеясь, что со временем оттает.
Но зря. Такие, как он, видимо, уже никогда не оттаивают.
Не знаю, сколько так сижу на холодном полу. Заставляю себя встать. Хожу по дому не в себе. Перед глазами все еще картина Радмира с той женщиной. Вспоминаю, как он это делал, грубо, жестко, его глухой рык, как у страшного дикого зверя. Как она кричала, а он зажал ей ладонью рот, яростно вдалбливаясь.
Со мной он никогда таким не был.
Со мной он был другим. Спокойным, аккуратным, сдержанным. Я думала, что это его забота, что ему важно быть нежным. Но теперь понимаю: это не забота.
Это – безразличие.
Я никогда не возбуждала его так, как та девица. Никогда не вызывала в нем такого желания. Он просто не хочет меня. Я для него – не страсть. Я для него – роль, жена для рождения детей, для поддержания репутации.
Слышу, как подъезжает к дому машина. Не знаю, сколько времени прошло с момента, как я вернулась. Меня словно вышибло из реальности. Нахожу себя в спальне. Бросаю взгляд на часы. Сижу, вжавшись в кресло.
Слышу, как Радмир заходит в дом. Его тяжелые шаги по лестнице. С каждым шагом мне становится не по себе. Руки снова начинают дрожать, но я стараюсь собраться. Я должна быть сильной.
Быть сильной… рядом с Радмиром Градовым. Смешно. Но я хотя бы попытаюсь.
Он заходит в спальню с безжалостной уверенностью. Одет так же, как пару часов назад. Только галстук слегка ослаблен. Замечает меня не сразу. А когда замечает, смотрит с холодным равнодушием дрейфующих в ледовитом океане льдин.
– Почему ты плачешь? – спрашивает ровным голосом.