Глава 6
Виталик на меня глаза выпучивает:
— Насть, ты гонишь? — с гонором. — Положи на место.
— Положу непременно, — цежу я зло, но руки дрожат, а в глазах слезы стоят. — Только сначала тебя скотину воспитаю!
— Да ладно тебе, Настюх, пошутила и хватит, ну? — он бросает нервозные взгляды мне за спину, и все же руки медленно поднимает: — Ты же все равно этими игрушками пользоваться не умеешь. Верни ствол полковнику, а? Пока не поранилась.
— За меня больше не волнуйся, — рычу я. — Лучше о себе подумай.
— Настя, угомонись, говорю, — шипит мой почти бывший муж. — По-хорошему. Ты хоть понимаешь, какие нас всех проблемы из-за тебя ждут?
— Тебя не ждут! — дергаю в руках пистолет, пытаясь усмирить гада, а сама захлебываюсь слезами. — Я тебя убью просто! И избавлю от всех проблем, сволочь!
— Не мороси, зай, — кажется окончательно расслабляется он, видимо не веря в то, что я смогу нажать на курок. — Ты же даже с предохранителя его не снимешь. Так что завязывай этот цирк.
Теряюсь.
Потому что и правда не в курсе про какие-то предохранители.
С бессильной злостью пялюсь на пистолет в своих руках. И что тут предохранитель? Блин!
Хоть в рукопашную этого урода теперь гаси, лишь бы не проиграть ему больше никогда в жизни!
— Вот умница, опускай, — Виталик бесит своей интонацией и даже на меня не смотрит, урод. За спину мне. На своих командиров. — Товарищ полковник, я очень извиняюсь за этот инцидент. Моя жена просто перенервничала сильно. Поможете ей? Она точно готова сдаться. Правда ведь, зай? — сам он не приближается, так и удерживая руки поднятыми.
Качаю головой. От обиды. От злости.
Хочу убить его. Ненавижу. Как же я его ненавижу!
— Что ж, помогу, — вдруг слышу удивительно спокойный голос Хасанова у себя над головой.
Даже странно. Он стоял прямо у меня за спиной все это время. И достаточно близко. Но даже не предпринял ничего.
Неужели они все понимали, что я беспомощная идиотка и все равно не смогу ничего сделать? Стыдоба!
От злости на саму себя я только сильнее сжимаю в пальцах пистолет.
И даже когда Хасанов оказывается вплотную к моей спине, не опускаю руки, так и направляя ствол на Виталика.
— Муж твой говорит, что ты готова сдаться, — говорит командир прямо у меня над ухом и накрывает своей горячей ручищей мои заледеневшие от страха пальцы. — Ты согласна с этим?
Снова качаю головой:
— Он все соврал! Я не простила! И не собираюсь! И ни в какой отпуск его не жду! Дайте мне убить его, а? — всхлипываю шумно. — Пожалуйста!
— Насть, ты че?! — шипит Виталя.
— Убить никак нельзя, — отвечает Хасанов будто на полном серьезе. — Мы его уже отметили как живого после операции. Но вот подрихтовать немного можно. Чтобы не зря койку в госпитале занимал.
— П-правда? — от неожиданности даже поворачиваю голову к полковнику, чтобы оценить выражение его лица.
Он же не шутит? Такие как он наверно вообще шутить не умеют. Ну вот и лицо серьезное как всегда. Смотрит на меня своими ледяными глазами и ни намека на улыбку или хотя бы ухмылку саркастичную.
— Правда, — моргает медленно. — Куда стрелять будешь?
— Т-товарищ полковник, вы же… вы не с-серьезно щас? — а вот теперь-то я наконец-то слышу страх в голосе своего неверного козла.
Переключаю внимание на Виталика и наблюдаю, как он пятится к дальней стенке.
— А давай проверим? — холодно говорит Хасанов. — Ты думал что можно меня просто наебать, силой вынудив жену прийти и сказать, что все в норме? М?
От его тона у меня волосы на затылке дыбом встают. А Хасанов продолжает:
— Да даже если бы эта дурочка не сорвалась, думаешь я не вижу КАК ты получил ее «прощение»?
— Д-да нормально все было… — мямлит предатель, — я не знаю че она…
— Не знаешь значит? — Хасанов явно зол. — А я тебе скажу, в каких случаях женщины порой так себя ведут. Например если пытаться их душить до синяков?
Виталя бросает испуганный взгляд на мою шею:
— Это ж… это не я! Она и была такая, когда приехала!
— Ага, — выдыхает гневно командир, — а свежие царапины на твоей руке это тоже так было? Может итог страсти с медсестрой? Что скажешь?
Ого. Вот почему этот полковник настолько непоколебим — он уже все заприметил. Реально будто насквозь нас просканировал. Я ведь и сама упустила, что у Виталика кровавые борозды от моих ногтей на предплечье остались. Выходит у меня на шее еще и синяки от этого урода? Внутри снова поднимается волна необузданной злости. Но я не успеваю даже слова вставить.
— Слушай сюда, капитан, — рокочет полковник.
И я даже вздрагиваю от этой угрожающей интонации. Но он все еще держит мои руки в своей, и заодно моего неверного мужа на мушке:
— Я ведь не просто так тебе велел с женой разобраться, дерьма ты кусок, — Хасанов будто изо всех сил сдерживает накопившуюся в нем ярость. — Ты хоть понимаешь, что она притащилась на закрытый объект, в крайне небезопасной зоне. И теперь ты предлагаешь мне отправить эту обиженную женщину обратно? Куда? Может сразу врагам ее сдадим? А она нас. Мало тебе было пацанов наших… — он цедит слова сквозь зубы, будто они даются ему с невыносимой болью. — Короче, Зорин. Мне реально проще дать ей тебя пристрелить. Чем подставить целый госпиталь.
Я даже дышать боюсь.
Он правда даст мне выстрелить?
Я хочу наказать этого козла. Но…
Поднимаю испуганный взгляд на Хасанова. И вижу, что у него аж вены на висках вздуваются.
Ощущение, что он сейчас зол даже сильнее, чем я. И кажется у него есть на то веский повод.
Может даже весомей, чем у меня.
Неужели Виталик подставил кого-то? А теперь, с виду вполне здоровый, лежит в госпитале. Развлекается тут. Медсестер трахает.
Тогда как даже у Хасанова плечо перемотано. И он точно говорил что-то о том, что из-за Витали оказался в госпитале.
Полковник опускает на меня свои ледяные глаза:
— Ну и че застыла? Будешь стрелять или нет?
Напрягаюсь. Готова ли я выстрелить? Готова ли сесть из-за этого дерьма в тюрьму?
Мне кажется он просто не стоит того…
— Я н-не могу… — говорю тихо.
— Зато я могу, — кивает полковник, перехватывает мою руку поудобней и… жмет на курок.