Глава 6
– Повезло вам, женщина, что кольцо в сифоне застряло, а то заругал бы вас вечером муж.
Сантехник хохотнул, протягивая мне обручальное кольцо, а я вместо радости испытываю двоякие чувства. С одной стороны, облегчение, а с другой, отчаяние, которое тисками охватывает горло.
А уж от слов мужика, что мне за это кольцо может прилететь от мужа, не сдерживаю кривой ухмылки. Уж что-что, а Саян не имеет никакого морального права что-то выговаривать мне за этот золотой ободок, который раньше я бы моментально выхватила из чужих рук и прижала к груди.
А сейчас оно вдруг кажется мне не символом нашего с Саяном союза, а ядовитой змеей, которая обвивается вокруг шеи и душит меня.
– Я возьму и помою кольцо, Любовь Архимедовна.
Раиса замечает мою заминку и странное выражение лица, так что, зажав в руке салфетку, забирает кольцо у недоумевающего сантехника. Он оставляет свои мысли, к счастью, при себе, но посматривает на меня, как на неуклюжую дурочку, которая и двух слов связать от страха не может.
Поджав губы, молча расплачиваюсь с ним за работу, а на молчаливые незаданные вопросы Раисы, когда она возвращается в приемный кабинет, ничего не отвечаю.
Делаю безэмоциональное лицо и раскрываю сумку, куда она также молча кладет промытое под проточной водой кольцо, снова завернутое в сухую салфетку.
Даже прикасаться к нему не хочу, хотя когда снимаю халат и закидываю сумку на плечо, мне кажется, что правая сторона тела горит, чувствуя близость кольца. Физически это невозможно, и умом я это понимаю, а меня всё равно опаляет жаром.
– На сегодня я всё, Раиса. Закроешь клинику сама.
Накинув на плечи пальто, я ухожу, но ощущаю, как спину прожигает любопытный взгляд Раисы. Сплетен не избежать, и я сжимаю зубы, чертыхвнушись, какую свинью мне подложили самые родные люди.
Саян изменил мне не просто с какой-то левой бабой, а с ассистенткой, которая наверняка общается с кем-то из нашего действующего персонала.
К тому же, крутится в тех же медицинских кругах, что и мы, и рано или поздно эта унизительная новость облетит всю нашу немногочисленную и узкую братию, поставив нас под удар.
Саяну никто ничего не скажет. Ведь он мужчина.
А вот на меня…
На меня будут посматривать кто с откровенной жалостью, кто со злорадством, что и у меня жизнь не такая сахарная, как представлялось со стороны.
За спиной будут обсуждать предательство Саяна, а мне перемывать косточки, что же я за женщина такая неполноценная, что не родила мужу ребенка, что он залез на другую.
Когда я подъезжаю к многоэтажке сестры, в которой она живет с семьей, пару минут не выхожу из машины, стараюсь унять распалившийся заново гнев. Меня буквально разрывает от эмоций, хочется всё крушить, но всё, что я себе позволяю – это с силой сжать руль, впиваясь короткими ногтями в кожаную обивку баранки.
Некстати вспоминаются изнеженные руки Ермолаевой. Длинные ногти округлой формы с перламутрово-розовым маниюкром.
Мои же в этот момент кажутся обрубками. Пусть и ухоженные, но без лака, ведь я врач, по КЗОТу не положено.
Опускаю щиток над лобовым стеклом и вглядываюсь в зеркало, невольно сравнивая себя и ту, которая понесла от моего мужа.
Мне тридцать три, на лице ни единой морщины, и только взгляд выдает мой возраст.
Не тот легкомысленный и веселый, что был лет пятнадцать назад.
Более спокойный и рассудительный, ведь теперь у меня есть то, чего не было в юности.
Жизненный опыт.
Череда разочарований и печалей, которые наложили отпечаток на мое лицо.
Так что как бы сильно я не хотела и сама стать той самой озорной девчонкой, которая могла легко пережить разрыв с парнем, время не повернуть вспять. Как и пятнадцать лет брака.
Сердце снова сжимается от мысли, что именно привлекло Саяна в Ермолаевой. Ведь он нашел в ней то, чего нет у меня. Иначе бы никогда не пошел на измену.
Чешется между ног – это не про него, признаю я вынужденно.
Тянуть больше не получается, так что приходится взять себя в руки и выйти из машины. Поговорить с сестрой.
Она открывает почти сразу, словно караулила меня у двери. Когда я поднимаю на нее взгляд, Ульяна опускает глаза и скрещивает пальцы обеих рук. Прячет от меня свои мысли и закрывается этой позой. Всегда так делала, когда не хотела в чем-то признаваться, когда ее поймали на горячем.
– Так и будешь молчать? Даже на чай не пригласишь? – первой нарушаю я молчание, догадавшись, что в квартире мы одни. Иначе бы племяшка уже давно выбежала меня встречать.
– Проходи, Люб, я сейчас всё сделаю, – кивает Уля и убегает на кухню, начиная суетиться.
Ей только в радость отсрочить наш разговор, а я и не тороплюсь.
Домой совершенно не хочется, и я никак не могу избавиться от мысли, что теперь я не знаю, когда Саян вернется домой. Во сколько прилетит, с какими мыслями войдет в дом.
Раньше дом был моим логовом, в котором я чувствовала себя в безопасности, а сейчас всё внутри меня сжимается от одной только мысли, что там я теперь, как в капкане.
Стараясь отгонять от себя мысли о том, что его могли осквернить в мое отсутствие, я раздеваюсь и иду в ванную мыть руки. Сама оттягиваю встречу с сестрой с глазу на глаз.
Проходит всего несколько часов после нашего утреннего разговора, а кажется, что целая вечность. Ведь я теперь не знаю, как мне общаться с ней как прежде после сегодняшнего.
Когда я вхожу в кухню, стол уже накрыт, а сама Ульяна стоит ко мне спиной у окна. Обхватывает себя руками и потерянным взглядом смотрит сквозь стекло. Напрягается всем телом, когда слышит меня, но не оборачивается. Словно боится моей реакции, даже трясется вся.
– Давай не будем превращать наш разговор в фарс, Ульяна. Я хочу услышать ответ на свой вопрос без увиливаний с твоей стороны, – говорю я, останавливаясь у порога. Не пересекаю его, как бы воздвигая стену между собой и сестрой.
Мы сейчас далеки так же, как остров от материка, и я не уверена, что эта пропасть может сократиться. Чай нас обоих не интересует, это всего лишь привычка.
– И не ври, что ты случайно подослала ко мне на прием Ермолаеву, не зная, кто она и чего хочет от меня. Ты никогда не была дурочкой, и я обижусь, если таковой считаешь меня. А теперь скажи мне, как давно ты знаешь, что Ермолаева носит ребенка от… – сглатываю, с трудом договаривая, – моего мужа.
Не знаю, чего я ждала от сестры.
Может, ее извинений, что не рассказала раньше.
Или что она сама обо всем узнала случайно и совсем недавно.
Конечно, дыхание у меня перехватывает от разных догадок, одна хуже другой, но я молчу, надеясь, что она развеит мои опасения.
Но она убивает меня ответом, разрушив все мои иллюзии.
– Полгода, Люб, я знаю обо всем с самого начала.