** *
Не переодевшись, прямо в полотенце, с чокером и паспортом в руках, я молнией слетаю на первый этаж. Замираю на пороге кухни.
Взгляд скользит по миниатюрной, низкорослой, угловатой фигурке. Поднимается от тонких ножек к небольшой попе. Вверх по ровной спине. Стопорится на рыжем затылке с короткой стрижкой.
Узнаю эту девушку. Мне даже не надо ей в лицо смотреть. Она сосредоточие всего, что я терпеть не могу.
Я люблю баб с пышными формами и длинными волосами, чтобы было за что схватиться и что намотать на кулак в процессе…
А эта… недоразумение какое-то! Ходячий взрыв мозга. Даже ее основная профессия, с которой я ее прогнал, мне противопоказана – сомелье. Просто комбо. Образец женщины, которую я никогда бы не позвал замуж.
— Александра, — вслух зачитываю ее имя, выбитое в моем паспорте. – Высоцкая, — морщусь на своей фамилии. Ей она не идет! Абсолютно. – Как ты это объяснишь? – нервно бросаю документ на стол.
Вздрагивает всем телом, роняет лопатку на столешницу, вновь хватает ее и, крепко сжав в руке, как оружие, медленно оборачивается. Спотыкается взглядом о мой голый торс, залипает на доли секунды, кружит глазами по прессу, спускается к полотенцу. Шумно сглатывает и вспыхивает, как спичка.
Интересно, а первая брачная ночь у нас была? Не помню… Впрочем, нет. Плевать!
— Утро доброе, — нагло щелкаю пальцами перед ее конопатым носом. – Расскажешь, как ты в мой паспорт пролезла? – грозно рявкаю.
Благо, дочки рядом нет — побежала умываться. Зато не увидит, как я ее так называемую «маму» придушу. А я на грани…
— Доброе утро, Олег Геннадьевич, — на удивление вежливо обращается ко мне эта дерзкая рыжая дрянь. – Не знаю. Это не я.
Подозрительно. В здравом уме и твердой памяти я бы на ней никогда не женился. Чушь! Подстава какая-то! И эта пацанка точно в ней замешана.
— Сердце завидного холостяка, известного ресторанного критика наконец-то занято, — перебивает нас голос журналистки из телевизора. — Избранницей самого желанного мужчины нашего города стала обычная официантка.
— Я сомелье… Была, пока не уволили из-за «самого желанного мужчины», — фырчит и кривляется дикая рыжая кошка рядом, но мне не до нее.
Не вовремя! Ненавижу сплетни и скандалы. Они бьют по репутации, а это мне ни к чему. Особенно сейчас…
— Они расписались тайно. Значит ли такой скоропалительный брак, что… невеста беременна?
Гипнотизирую взглядом экран. На кадрах, взятых с камер видеонаблюдения, мы вместе с Сашкой. Она спорит со мной, как обычно, размахивает руками, а я вдруг впиваюсь в ее губы поцелуем.
— Да ну на хрен, — скептически выдыхаю, покосившись на нее.
Обижается, каждой веснушкой краснеет, но при этом гордо вскидывает подбородок.
— Завтрак готов, вы Маруську покормите, а я пойду, — задрав голову, пытается меня обойти.
Преграждаю ей путь, вынуждая врезаться в мою грудь. Какая она мелкая! Я даже не почувствовал, как она впечаталась меня. Будто мошка влетела в лобовое стекло машины на полной скорости. В том случае я бы включил дворники и смахнул размазанное насекомое, но от рыжей занозы так легко не избавиться.
Беру ее за плечи и, сжав, отрываю от себя. Вспоминаю о найденном у постели чокере, оборачиваю его вокруг лебединой шеи. Наклоняюсь, ощущая, как часто Сашка дышит мне в плечо, и застегиваю ленту, как ошейник. Так бы и затянул на ней потуже… Цокнув языком, подталкиваю внезапно остолбеневшую девчонку к столу, ногой небрежно отодвигаю стул.
— Сидеть, — даю команду, как собачке. Устраиваюсь напротив, закинув ногу на ногу и не стесняясь своего фривольного вида. Я у себя дома, а она пусть краснеет или привыкает. — Так вот ты, значит, какая… жена.
— Ненастоящая, — сводит тонкие выцветшие брови к аккуратной переносице.
— С чего это вдруг? Самая настоящая. Я, конечно, ни черта не помню, но штамп о браке есть. По паспорту ты моя, — постукиваю указательным пальцем по обложке с гербом.
— Я не знаю, как это произошло, — отводит взгляд. – И сама ничего не помню. Я бы не согласилась за вас выйти! Ни за какие деньги, — заявляет вдруг, отчего в груди неприятно царапает. Хамка. Да со мной любая готова и в постель, и в ЗАГС. — В общем, сами разбирайтесь, мне домой пора. Встретимся в день развода, — поднимается с места.
— Сидеть, — рявкаю, делаю рывок вперед и настойчиво надавливаю руками на ее хрупкие плечи, буквально прибивая Сашку к стулу. Вальяжно разваливаюсь на своем, откинувшись на спинку. – Женушка-а, — протягиваю нараспев, пробуя это слово на вкус. Противное и горькое, как вся моя гадская жизнь. Но что поделать.
— Хватит меня так называть, — шипит, на секунду показывая свое истинное лицо. Стервозинка рыжая.
Как же я влип! По самое не балуй. Увяз в болоте под названием «семья». Но тонуть будем вместе.
— Привыкай, дорогая, — специально называю ее так ласково, на миг дезориентируя. — Ты никуда отсюда не уйдешь… — подаюсь вперед, облокачиваясь о стол, чтобы приблизиться к ней и угрожающе шепнуть: — Мне не нужен развод. Останешься моей женой, пока я не отдам команду: «Хватит». До тех пор будешь послушно исполнять супружеский долг. Слышала, что репортеры сказали? Беременная… — красноречиво поглаживаю ее по руке, а краем глаза замечаю, как в лицо летит чашка кофе.
Рыжая зараза! Будь проклят тот день, когда мы впервые встретились.