Диагноз: Бывший (Ольга Тимофеева)



Глава 4

– Нет, только пришел, – машет головой и идет к умывальнику.

Уверенно, без эмоций отвечает. Умеет все держать в себе. Не понятно только, правда это или нет. Додумывай теперь, что он услышал. Хотя, скорее всего, если бы услышал о дочери, то спросил бы. С другой стороны, чего это сразу я от него должна была родить. Амосов не единственный мужчина.

Артем тщательно моет руки, стряхивает воду и поднимает в локтях вверх.

– Поможешь? – кивает на одноразовые халаты, которые обычно надевает медсестра, но она уже в операционной, готовит все к операции.

Киваю, больше некому. Вскрываю пакет, расправляю халат. Артему достаточно протянуть руки в рукава, но он пропускает руки и делает шаг навстречу. Оказывается в экстремальной близости от меня. Как привидение ныряет сквозь тщательно выстроенные мной границы и на предельных десяти сантиметрах смотрит в глаза.

Вдыхаю его аромат. Он не изменился. И это плохо, потому что тело триггерит на это. Какие-то там подсознательные процессы, на которые я просто не могу влиять.

Открываю губы, хватая от неожиданности воздух, на автомате натягиваю рукава выше, по плечам, до шеи.

Артем медленно наклоняется ко мне. Я даже чувствую его теплое дыхание на щеке и…

Юркаю ему за спину, завязывая на спине халат.

Ты чего, Амосов? Сбрендил?

Затягиваю халат на поясе. Стягиваю края вокруг шеи.

– Пациента привезли, – киваю через смотровое стекло.

– Перчатки, – развернувшись, командует мне и все также держит руки на уровне груди.

Достаю стерильную перчатку и надеваю ему на одну руку, то же самое делаю с другой рукой. Он молча смотрит на меня. И от этого кровоток не ускоряется, а замедляется. Чувство, что кровь густеет. И что он так смотрит на меня?

– Что, даже не спросишь у меня ничего? – спрашиваю первое, что приходит в голову.

– Ты замужем?

Я закатываю глаза и вздыхаю. Беру стерильную маску из пачки, надеваю ему на одно ухо. Снова оказываюсь катастрофически близко к нему, но по-другому тут никак.

– Не это, тебя знания мои не интересуют? Может, я опять тут чье-то место занимаю.

– Мне кажется, ты тогда хороший урок получила, что недопустимо в нашей профессии.

Я надеваю резинку от маски ему на второе ухо.

Если и правда существуют какие-то биополя, то наши сейчас не просто коснулись друг друга, а пересеклись, столкнулись и сцепились. Кто над кем взглядом одержит верх.

– Я не прав?

Прав, гад. Но чтоб я это признала…

– Анестезиолог закончил.

– Тогда идем, – Артем первым заходит в операционную, я за ним.

Вроде мы не торопились, но на самом деле все выверено.

Как только я переступаю порог операционной, я отключаюсь от любых личных мыслей и эмоций. Я уже не Женя. Я врач. А он не Артем, а тоже врач. И мы спасаем чью-то жизнь.

Пациент уже лежит на столе.

– Давай, Женя, назови нам признаки инфаркта.

– Эээ… – теряюсь на мгновение от неожиданности, – так… дискомфорт за гурдиной, жжение, боль в левой руке, плечах, спине, слабость, одышка, холодный пот, тошнота.

– Правильно, по показаниям будем делать реваскуляризацию миокарда. Через что можно делать?

– Через лучевую или бедренную артерию.

– Молодец. Будем через лучевую.

Ждем, когда медсестра обработает руку.

– Делаем пункцию. Вводим катетер, – Артем не спеша вводит трубку, я придерживаю.

Сосредоточенно продолжает.

– Все делаем аккуратно, не торопимся, чтобы не повредить сосуд.

– Поняла.

Росницкий обычно все делал в тишине, сам с собой. Да и что тут обсуждать, когда столько раз это делали. Но мне интересно наблюдать за Амосовым.

– Смотри, Жень, вот бляшка. Видишь?

Я всматриваюсь.

– Тут? – показываю пальцем на экран.

Амосов берет пинцет и поднимает руку.

– Да, вот тут, – ведет по экрану, показывая мне, – сужение. Сосуд критически поражен, вот смотри, – показывает на другой участок, – это нормальное состояние, – переводи пинцет-указку назад, – тут поражение. Разницу видишь?

– Вижу.

– Я ввожу баллон, расширяю суженный участок. Качай.

Выполняю команду.

– Это необходимо, чтобы стент прошел.

– Я знаю.

– Хорошо, ты должна это знать. Мне надо знать, что ты это знаешь.

Когда с этим заканчиваем, имплантируем стент.

– Стент должен плотно прилегать к стенкам артерии, дефектов быть не должно. На этом заканчиваем.

Артем подробно описывает мне каждый шаг. А я вроде видела эту операцию уже не раз, ассистировала при ней, но его слушаю, как лекцию и еще раз проверяю свои знания. Ему я доверяю на тысячу процентов. И вопросов много, но их задам потом. Сейчас главное – пациент.

– Все молодцы, – хвалит Артем, – отличная работа, идем, – и кивает мне на выход.

– Все в порядке? – тут же спрашивает ожидающий нас Валерий Андреевич.

– Да. Можете сказать его родственникам, что все в порядке. Быстро среагировали и успели.

– Спасибо, Артем, вы как по заказу к нам.

– Да это для студентов операция. Ему повезло, что быстро привезли.

– Да я знаю, как позвонили мне, сразу и поехали. Еще раз спасибо, Евгения, вам тоже.

Я киваю молча. Что я… без Артема. Вздыхаю и стягиваю перчатки.

– Ты чего, коллега?

Улыбаюсь под маской пока он не видит. Коллега… звучит так. Неоднозначно, в общем, звучит в нашем случае.

– Ты так много знаешь, мне кажется, я никогда столько не выучу, чтобы самой вести операции, – выкидываю перчатки и снимаю маску. Туда же в урну.

– Врач никогда не бывает один, у него команда, – Артем раздевается следом. – Но ответственность вся на нем, конечно. Развяжешь?

Я помогаю ему, развязываю сзади халат.

– Нужен опыт. И не только в операциях, в возможных осложнениях. Надо уйму всего уметь, знать и быстро принимать решения.

Стягиваю с него халат и выбрасываю. Завожу руки назад, чтобы себе развять завязки.

– Давай помогу, – Артем становится сзади, не спеша развязывает узлы. Специально или нет касается спины, – все дело в навыках, Жень. Надо отработать их до автоматизма, чтобы не думать об этом на операции.
​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Замирает с завязками в руках и наклоняется ко мне, прижимаясь грудью к моей спине. Я пытаюсь отстраниться, но Артем держит за пояс и не отпускает.

– Хочешь так научиться? – шепчет на ухо, как змей-искуситель. – Давай ко мне в команду.

– В смысле, к тебе?

Резко разворачиваюсь и его губы мажут по щеке. Так колюче и приятно. Я отступаю, а кожа горит от касания его щетины. Как он резко стал сокращать дистанцию.

– Я буду набирать команду хирургов, с которыми буду оперировать с помощью робота.

– Его же нет.

– Он уже куплен и едет.

– У меня опыта полтора года. Куда мне роботы?

– Все с чего-то начинают.

– Это тот самый робот, который ты хотел?

– Да. Теперь он у меня есть и я умею на нем работать.

Вот где целеустремленный человек. Поставил цель. Пофиг на все, на чувства, желания, меня, карьеру построил и доволен. Есть что-то, чего он не сможет добиться? Наверное, нет.

– Ну что, согласна? – напирает на меня.

– Я могу подумать?

– Чего тут думать, сейчас решай. У кардиохирурга нет времени на размышления. Решение надо принять быстро. Неправильно – потеряли пациента.

Я вздыхаю.

Это сложный выбор. Чертовски сложный.

– Артем Александрович, можно вас? – Валерий вызывает Амосова в коридор.

– Думай пока.

Я остаюсь тут. Заканчиваю раздеваться.

Да, поучиться у него – это мечта. Он как светило такое. Все знает, все может рассказать, объяснить и показать. Так, что понятно все, а не “додумывайте сами”. С другой стороны – это же Артем. Да, в прошлом все, но Яна-то в настоящем. А мне с ним работать и постоянно скрывать от него что-то. При том, что он вкладываться в меня будет, а я врать буду.

Но узнай он правду, я и не представляю, что будет. Захочет он с ней общаться, не захочет. Ей-то эти качели приходяще-уходящего папы тоже не нужны. Мне и подавно. Но зная, с какой любовью он к сыну относится, возможно, захочет и с дочкой общаться. Или не захочет. Блин.

Но в нее нельзя не влюбиться.

А работать с ним, видеться постоянно, то еще испытание для моей нервной системы.

Думай…

Думать можно сколько угодно, а вот что решить? Посоветоваться бы с кем-то, так ему приспичило сейчас получить ответ.