Глава 3
Стою, застыв. Смотрю не мигая.
Не на него. Мимо.
Сердце сжимается.
Рокотов берёт мой локоть, прищуривается.
— Значит, родила?
Разглядывает меня, коляску.
Вижу, как напряжён, челюсти сжал.
— Что, совсем всё плохо? Я же тебе столько бабла оставил!
Бабла? Реально?
Меня холодный пот прошибает.
И голова кружится.
Почему-то я понимаю, что он не врёт.
Деньги он давал. Вот только не Лике…
— Сколько ты тут стоишь? Совсем замерзла. Сумасшедшая. И детей своих заморозила.
— Они спят. – Наконец собираюсь с силами и отвечаю ему. – Они любят спать на свежем воздухе.
— Пацаны? – почему-то спрашивает именно это.
Все спрашивают. Может потому, что коляска тёмного цвета?
— Нет, мальчик и девочка.
— Ясно.
Отвечает сухо, без эмоций.
А я помню, что когда-то он был очень эмоциональный.
Помню.
Не могу забыть. Из памяти вытравить.
Не могу, как не старалась.
— Со мной пойдем.
— Куда.
— В машину для начала. Согреешься.
В машину?
Ну да, я и не рассчитывала, что он будет разговаривать со мной здесь, на улице.
У ресторана, где нас могут видеть его знакомые.
И внутрь этого шикарного заведения он меня, конечно, тоже не поведёт.
Там элитная публика.
И его красавица невеста.
А тут я.
Непутевая бывшая. Да еще с детьми.
Но как мы поместимся в машину с коляской?
Близнецов доставать нельзя, они могут проснуться. Начнут капризничать.
Понимаю, что пришла сюда совсем невовремя.
— Вам сейчас неудобно. Мы можем встретиться в другой раз.
— Вам? – Рокотов ухмыляется, поднимая бровь, — Давно ли ты со мной на «вы», Лика?
Молчу, хотя понимаю, что тянуть смысла нет. Но молчу.
— Пойдём.
— Коляска не влезет в салон. А доставать детей нельзя – они проснутся и не дадут поговорить нормально.
— Всё влезет. Недооцениваешь западный автопром. Идём.
— Вы… ты занят, спешил в ресторан.
— Лика, хватит! – рявкает сурово, — Ты ведь притащилась не просто посмотреть на меня? Вот и закрой свой рот. И иди за мной.
Он сам хватает ручку коляски, направляет к автомобилю.
А меня трясёт.
Словно наконец прорывает броню.
Ненавижу его.
Такого вальяжного, успешного, победителя по жизни.
Ненавижу.
Я должна сказать ему сейчас. Должна остановить.
Рокотов уже у машины, открывает дверь, явно прикидывает как разместить там коляску. Я кожей чувствую его ярость.
Внутренне я тоже в ярости.
Да, я не вовремя.
Но разве такое бывает вовремя?
Нет.
Никогда.
Торможу. Стою. Ног не чувствую. Холодно.
В этом году дико морозная зима.
И в душе моей лёд.
Кто-то считает, что в аду не жарко, не обжигающая лава, а мёртвая, ледяная пустыня.
Сейчас я именно в таком аду.
Как же мне холодно…
Держу в руке стаканчик с остывшим уже чаем, понимаю, что его надо выбросить. Ищу урну.
Рокотов поднимает коляску и запихивает в салон своего автомобиля.
Назад дороги нет.
— Что ты там стоишь? Быстро иди сюда!
Я как дура с этим стаканчиком… Ставлю его прямо на снег.
— Лика! Иди сюда, я сказал…
— Подождите. Я не Лика.